ладонями. — Вы, ребята, меня сегодня просто убиваете.
Нокс вышел из дома с двумя бутылками свежего пива, протягивая одну мне.
— Похоже, тебе это нужно.
— Спасибо, — пробормотал я. — Я собираюсь начать запирать эту чертову дверь.
Уинн прижалась сильнее, целуя меня в щеку.
— Тебе весело.
— Да, весело, — усмехнулся я, прижимая ее к себе, когда она зевнула.
Солнце село несколько часов назад. Звезды устраивали свое ночное шоу, мерцая со своего трона в полуночном небе.
Я был измотан, и, хотя завтра-сегодня было воскресенье, список моих дел был длинным. Но я не хотел быть нигде, кроме как в этом кресле с Уинн на коленях, слушая, как мои братья и сестры безжалостно издеваются надо мной.
— Что еще мы можем рассказать Уинн? — спросила Лайла.
— Ничего, — проворчала я. — Ты уже достаточно сделала.
Каждую постыдную историю из моей жизни они рассказывали. Засранцы.
— А как насчет того случая, когда его поймали на первом курсе с той девушкой под трибунами на футбольном матче? — спросил Матео.
— Нет, спасибо, — отмахнулась Уинн. — Давайте пропустим эту историю, пожалуйста.
— Это был не я, — сказал я. — Это был Нокс.
— И это была веселая ночь, — засмеялся Нокс. — В ту ночь я потерял девственность.
— Слишком много информации, — Элоиза встала со стула. — Мне нужно идти спать.
— Я помогу. — Я подтолкнул Уинн, и мы оба встали, чтобы помочь, потому что Элоиза выглядела так, будто была в пяти секундах от потери сознания.
— Кто где спит? — спросил Матео.
Пока они начали обсуждать, кому какая спальня достанется, я завел Элоизу внутрь, а Уинн последовал за мной.
Вход в дом делил его пополам, кухня была в задней части. В одной половине была гостиная, кабинет и хозяйская спальня. В другой — три спальни для гостей и две ванные комнаты.
Архитектор, которого я нанял для проектирования этого дома, как-то пошутил о необходимости большого количества спален. Мы встретились в городе, чтобы обсудить чертежи, и во время той встречи за обедом каждый из моих братьев и сестер, а также родители заглянули ко мне, чтобы высказать свое мнение.
Долгие годы я жил в мансарде над сараем у мамы и папы. Там же в данный момент жил Матео. Но когда я стал старше, пришло время строить свой собственный дом.
Зная, что это будет мой дом навсегда, я потратил деньги. Я выделил себе много места не только для той семьи, которая у меня может появиться, но и для той, что уже есть.
В первой комнате для гостей было три двухярусные кровати: две двуспальные и одна с комодом внизу. Стены были обшиты досками из потертого амбарного дерева, похожими на сайдинг, которым был обшит мой настоящий амбар. Серые и коричневые полосы придавали ему достаточно характера, чтобы мне не пришлось покупать картину.
Я откинул одеяла на нижней кровати, освободив место для Элоизы.
— Я принесу ей стакан воды. — Уинн выскользнула из комнаты, пока я помогал сестре снять обувь.
— Я люблю ее, Гриффин. — Элоиза одарила меня мечтательной улыбкой. — Но когда ты женишься на ней и у тебя будут дети, не избавляйся от моих двухъярусных кроватей.
— Хорошо, — хихикнул я, укладывая ее. Точно так же, как я укладывал ее в детстве, когда нянчился с ними, чтобы мама и папа могли провести вечер свиданий.
Уинн вернулась со стаканом воды.
— Спокойной ночи, Элоиза.
— Спокойной ночи, Уинн.
Я поцеловал сестру в лоб, затем вышел из комнаты, выключив свет.
— Пойдем, малышка. — Я взял Уинн за руку и повел ее по коридору, мимо гостиной и кухни в нашу часть дома.
Сводчатые потолки хозяйской спальни были выложены толстыми деревянными балками, как и в гостиной. Камин в углу спальни имел каменный очаг от пола до потолка. Двери с большими стеклами выходили на самый дальний конец террасы — мои братья и сестры все еще разговаривали и смеялись снаружи.
Как только я закрыл за нами дверь, Уинн начала расстегивать пуговицы фланелевой рубашки, которую она украла из гардеробной раньше, когда замерзла на улице.
— Я без сил, — сказала она. — Надеюсь, их не волнует, что мы исчезли.
— О, сейчас им точно все равно. — Я расстегнул пуговицы. Затем спустил рубашку с ее плеч, оставив лежать у ее ног.
— Я забыла, как это бывает.
— Что именно?
— Семейные посиделки.
— То есть ты забыла, какими шумными и несносными они могут быть?
— И замечательными, и интересными.
Я запустил руки в ее волосы, разминая кожу головы.
— У тебя были такие вечера с твоими родителями?
— Были. — Она грустно улыбнулась, ее голова склонилась к моему прикосновению. — Это было с их друзьями, так как у них не было братьев и сестер, но в детстве они устраивали летние барбекю, и все смеялись часами. Как сегодня. Это было весело. Мне это было нужно.
— Я рад.
— Тебе было весело?
— Да. Хотя некоторые из этих историй были не совсем те, которые я хотел, чтобы ты услышала.
Она засмеялась.
— Ты действительно пронесся по Мэйн-стрит с маской гориллы на голове?
— Да, — пробормотал я.
Нокс рассказал ей о том, как я проиграл пари в выпускном классе, и платой за это был голый спринт по Мэйн. К счастью, не было оговорено, что я должен был держать голову открытой, поэтому я позаимствовал маску из тайника приятеля для костюмов на Хэллоуин.
— До сих пор мама не знает, что это был я.
— Я хочу быть там в тот день, когда она узнает.
Мое сердце заколотилось.
— Ты будешь.
— Твоя семья невероятна. Тебе повезло, что они у тебя есть.
— Да, — кивнул я.
Было слишком рано заявлять, что они будут и ее тоже. Сегодня вечером каждый из моих братьев и сестер, как и Элоиза перед тем, как заснуть, нашел тихий момент, чтобы сказать мне, что любит Уинн.
— Теперь они приняли тебя.
Она встретилась своим взглядом со мной.
— Правда? А что насчет тебя?
— О, я принял тебя давным-давно. — В ту ночь, когда я встретил ее в «У Вилли». Тогда я этого не понимал, но с той ночи она была моей.
— Что мы делаем, Гриффин?
— Я думал, это очевидно. — Влюбиться в нее было легко.
— Да, — прошептала она. — Думаю, так и есть.
Я открыл рот, чтобы произнести эти слова, но заколебался. Не сегодня. Не тогда, когда мои братья и сестры снаружи, их смех отражается от стен. Не тогда, когда я не пригласил ее на первое свидание.
Слова придут со временем.
Поэтому я опустил свои губы к ее губам, начав с медленного прикосновения. Жар нарастал постепенно, но интенсивно, как
