когда ваш сыночек пришел туда и стал угрожать.
Мать обернулась на Архипа, а тот со злобой уставился на меня:
— Ты ей веришь? Да она туда могла специально устроиться, зная, что мы с Таней туда ходим! Чтобы меня шантажировать. Выродком своим!
Несостоявшаяся бабушка Тимоши повернулась ко мне. Я хотела было высказать всё, что думаю о ней и ее инфантильном сыне, но суровые лица охраны заставили передумать. Если эти люди пришли " на разборки" с матерью-одиночкой с этими амбалами, то кто знает, чего от них ожидать?
— Сколько тебе нужно? — шагнула вперёд женщина, вытянув шею, она попыталась заглянуть в квартиру, словно бы хотела хоть краем глаза увидеть Тимошу, несмотря на ее слова. — Сколько ты хочешь, чтобы забыть о нас раз и навсегда?
— Мне ничего от вас не нужно! — ответила я, разрываясь между плачем сына, звонком телефона, и скрипом разъезжающихся дверей лифта. Молодой парень в форме доставки одной из аптечных сетей с удивлением оглядел столпотворение на площадке.
— 86-я? — спросил он, не найдя на полуоткрытой двери табличку. Она была сбоку, на стене, но один из охранников загораживал ее своим телом.
— Да. Давайте, приму заказ. — и, решившись, выразительно взглянула на амбала- Вы не могли бы отойти, мне нужно заказ забрать?
Тот перевел взгляд на мать Архипа. Женщина, сузив глаза, оценила ситуацию, и недовольно кивнула. Едва не запищав от радости, выхватила из рук курьера заранее оплаченный заказ, захлопнув перед его лицом железную дверь. Мысленно попросив прощения у парня, поспешила к Тммоше. Вытащив сына из кроватки, прижала к себе, обняв. Вслушиваясь в голоса за дверью, осознала, что дрожу от страха. Так жутко мне никогда не было, даже рожать в одиночестве было не настолько страшно. Вдруг они заберут моего ребенка? Что тогда будет со мной?
Чуть позже, вымыв руки, смазала бесцветной прохладной мазью десны сына, и он, наконец, позволил себя укачать. Я прокралась на кухню, чтобы согреть воды на чай, успокоить нервы. И тут телефон снова ожил в кармане домашних штанов со смешными слониками. Волков.
— Алло, да. — ответила шепотом, уже сожалея, что вообще ему набрала. Только зря побеспокоила человека.
— Я у двери, откроешь? — только и ответил он, и я едва не выронила телефон из рук. Он приехал?
— А…да…. сейчас… — ответила, но медлила, боясь сама не зная чего. Вдруг за дверью все ещё стоят " родственнички".
— Не бойся, здесь никого, кроме меня. — будто разгадал он мои страхи.
Кивнув, положила трубку, поздно вспомнив что по телефону моих жестов не видно. Подбежала к двери, быстро открыв оба замка. Волков вошёл, хмуро оглядывая квартиру. За его спиной стоЯл высокий здоровяк, и я машинально отшатнулась в испуге. Но Волков поспешил успокоить:
— Это свои. Серега и Толя, он внизу, тебя охранять будут. Серый проверил подъезд, сейчас вниз спустится. Будут в машине дежурить, мало ли чё. Да и вообще, охранника тебе личного выдам, на время.
Он закрыл дверь, быстро раздевшись. Пройдясь по квартире, кивнул на сына:
— Давно спит?
— Нет, только недавно вот уснул. Зубки резались.
— Хорошо, значит, есть время поговорить. Пойдем, чаем угостишь, хозяюшка. — его большая фигура нависала надо мной, отчего мне было немного неловко. — Где тут ванная, руки помыть?
И мне вдруг показалось, что и чай ему не особо нужен. Волков хотел просто привести меня в чувства, занять чем-то рутинно-бытовым.
Пока я крутилась на кухне, он сверлил меня тяжёлым взглядом, но ничего не говорил. Только когда я прставила перед ним кружку с чаем и виновато развела руками — в доме нет сладостей вообще, кроме детского печенья, которого, конечно, Волкову не предложишь, по его лицу скользнуоа полуулыбка:
— Садись, мне и просто чая достаточно. Я на сладкоежку не тяну. Ну, — он отхлебнул чаю — Говори, чего бы хотела?
Усаживаясь напротив него, нахмурилась, не ожидая подобного вопроса.
— Чего бы хотела? — переспросила, больше для себя, чтобы осознать, о чем это он. Выиграть время для обдумывания ответа.
— Да. — подтвердил, что я не ослышалась, Волков. — Чего бы ты хотела от родных Тимофея. Я ещё после того раза навёл справки- твой сын мог бы быть вполне зажиточным парнем. У него дед очень богатый. Наследство, все дела. И, сдаётся мне, он вообще ничего о внуке не знает. Так вот- вертит он в своих огромных руках кружку, кажущуюся такой маленькой, почти игрушечной, словно чашка Белль в лапах Чудовища, — Если ты захочешь получить всё, что положено сыну, алименты там достойные, наследство его будущее, родство, естественно, установить, все дела — можешь на меня рассчитывать, помогу.
Я на мгновение растерялась- не сказать, что я — самодостаточная гордая женщина, что махнула рукой на подлецов-родственников и ни разу не задумывалась по этому поводу. Нет, даже наоборот, было много раз, когда отчаяние и обида захлёстывали, вплоть до того, что пару раз я всерьез собиралась искать родственников Тимоши и просить их взять ребенка, боясь, что не справлюсь сама, что просто не вытяну одна всех проблем, на меня свалившихся. Естественно, после, когда страх отпускал, я беззвучно рыдала у кроватки сына, вполголоса прося прошения за как мне тогда казалось, великое предательство.
— Нет. Мне ничего не нужно от них. — наконец, честно ответила. — Я не скажу, что мы так хорошо живём, что алименты будут лишними. Но я боюсь, что если установлю отцовство, то Архип и его мать смогут действовать во вред. Потребуют определить порядок встреч, но это ведь даже страшно. Если не будут любить внука, а брать лишь для того, чтобы насолить мне.
Волков, с каким-то налетом удивления глядя на меня, кивнул:
— Разумно.
Воодушевившись его похвалой, продолжила:
— Опять же, про алименты в старости, что может потребовать Архип. Не из нужды, а из вредности. От таких чего угодно можно ожидать. И запрет выезда за границу- он может написать, что он против.
— А ты куда это собралась? — поддел он беззлобно- Всё, бросаешь нас?
Я смутилась:
— Нет, ну не сейчас, а вообще. Вдруг я- мой голос сел, стало очень неловко. Зачем я вообще подняла эту тему, но приходится продолжать. — Полюблю кого-то. Не из России. А улететь к мужу не смогу с ребенком, запрет.
— О как. — задумчиво вынес вердикт Волков- Любовь- это хорошо.
Смутившись ещё больше, придвинула к себе свою чашку, принявшись помешивать несуществующий сахар.
— Ладно, не стесняйся. Ты ведь мне наоборот, и понравилась, за правду. Не будешь лгать, увиливать, оправдания искать. — вдруг ни с того, ни с сего принялся нахваливать Волков. — Таких женщин редко встретишь.
Я поняла, что
