Полковник Стокбридж знал правду уже давно, и хотя ни Сара, ни Франсуа никому ничего не говорили, остановить лавину сплетен и домыслов было уже невозможно. В Шелбурне к этому, кстати, относились гораздо спокойнее, чем в Дирфилде.
Местные жители хорошо знали Франсуа, который частенько наезжал в поселок за порохом, свинцом, скобяными изделиями или тканями, и видели в нем своего рода гарантии своей безопасности. Уж коли этот парень связан с индейцами, рассуждали они, то он, конечно, первым узнает о том, что в окрестностях появился военный отряд враждебного племени, и предупредит их.
К июню только слепой мог не заметить, что Сара ждет ребенка, и это вызвало новую волну сплетен.
Многие поселенцы восприняли беременность Сары как нормальное явление, а их жены даже приходили к пей и предлагали помощь, однако были и такие, кого это известие привело в ярость. Подобное поведение они считали позорным, тем более, что Сара и Франсуа даже не были обвенчаны, но самим влюбленным было на это в высшей степени наплевать. Единственное, что по-настоящему заботило Сару и Франсуа, это жизнь и здоровье их будущего ребенка, и они делали все возможное, чтобы сохранить его.
В эти, в общем-то, нелегкие для обоих месяцы они были счастливы как никогда. Сара чувствовала себя на удивление хорошо и даже порывалась работать в огороде, но Франсуа сказал, что он скорее убьет себя, чем позволит ей трудиться. Сара не возражала, хотя ходила она всегда неплохо — все ее проблемы начинались после родов. Впрочем, даже она не могла отрицать, что ни в одну из своих прежних беременностей она не чувствовала себя такой крепкой и здоровой, и это дарило ей дополнительную надежду.
Все же она сумела убедить Франсуа, что прогулки принесут ей только пользу, и даже в самые жаркие летние дни они продолжали ходить к водопаду. Ирокезские женщины как-то сказали ей, что если она станет много ходить, то ножки у ребенка будут сильными, да и сами роды пройдут быстрее, и Сара старалась гулять как можно больше. Но к концу августа ей стало уже так трудно передвигаться, что она вынуждена была отказаться от ежедневных походов к водопаду.
Они стали совершать прогулки по лесу вокруг поляны, и у Франсуа щемило сердце от жалости, когда он смотрел, как Сара, тяжело опираясь на его руку и неуклюже переваливаясь с боку на бок, бредет по извилистой лесной тропинке. Каждые несколько минут они останавливались, чтобы Сара могла передохнуть, однако ее состояние никак не сказалось на ее настроении. По большей части она пребывала в прекрасном расположении духа и с удовольствием выслушивала все новости, которые Франсуа привозил из своих поездок в Дирфилдский гарнизон.
Единственное, что беспокоило ее по-настоящему, это то, что в Огайо продолжались военные действия. Франсуа поначалу хотел скрыть от нее эту новость, чтобы не расстраивать, но рассудил, что Сара все равно услышит об этом от соседей.
— Я знаю, тебя могут послать туда снова! — восклицала она в тревоге. В последнее время Саре постоянно хотелось, чтобы Франсуа всегда был рядом.
Даже когда он ненадолго уезжал в Шелбурн или в гарнизон, она беспокоилась. Франсуа считал это следствием беременности, однако при мысли о том, что может случиться в его отсутствие, и ему становилось не по себе. Оба знали, что до родов остались считанные недели, быть может — дни, и Франсуа не раз задумывался о том, чтобы пригласить на ферму какую-нибудь опытную женщину из деревни, но все откладывал. В крошечном домике, в котором они жили вдвоем, и без того было тесновато, и он не раз задумывался о том, чтобы построить для Сары и малыша другой дом — побольше и попросторней. Несколько раз Франсуа заговаривал об этом с Сарой и даже чертил на листке бумаги проект, или скорее набросок, — что-то вроде швейцарского шале в два этажа, с покатой двускатной крышей и толстыми стенами, способными защитить их от зимних холодов. Дом был хорош — Сара не могла не признать этого, — но ей очень нравилось их нынешнее жилище, и она стала убеждать Франсуа, что того, что у них есть, им вполне хватит.
— Все равно я построю для тебя новый дом! — упрямо сказал Франсуа, и оба рассмеялись.
Несколько дней Франсуа не заговаривал о своих намерениях, и Сара уже решила, что он отказался от них, однако во время одной из их прогулок Франсуа неожиданно привел ее к тому краю поляны, где через прогал между деревьями открывался очень живописный вид на долину внизу.
Здесь было так красиво, что у Сары захватило дух, а Франсуа улыбнулся и гордо сказал:
— Здесь будет стоять наш новый дом!
Она посмотрела па него и, увидев на лице Франсуа такое выражение, как будто он вернулся домой после долгого отсутствия, догадалась, о чем он думает.
— Это действительно очень красивое место, — согласилась она.
— Прекрасное место, — с нажимом сказал Франсуа, и Сара не стала с ним спорить. Короткая прогулка слишком утомила ее, к тому же она чувствовала, что ребенок уже на подходе. Она могла родить в любой момент.
В эту ночь Сара долго лежала без сна и изо всех сил сдерживалась, чтобы Франсуа, спавший рядом, не слышал, как она плачет от страха. Время от времени она вставала и выходила из дома, чтобы глотнуть прохладного ночного воздуха и остудить пылающее лицо. Стоя во дворе и глядя на усыпанное звездами небо, Сара вспоминала своих умерших детей и молилась, чтобы этот ребенок не присоединился к шести своим братьям и сестрам. К счастью, он был жив — она чувствовала его движения, которые казались ей нетерпеливыми, почти сердитыми. Никогда прежде ее ребенок не вел себя так активно, но, возможно, все объяснялось тем, что рядом не было Эдварда, который избивал и запугивал ее. Кроме того, она была счастлива с Франсуа, который любил ее и который был с ней внимателен и заботлив. Он готовил ей отвары и настои, он втирал в ее тело какие-то душистые мази и подолгу разговаривал с ней, стараясь утешить и вдохнуть надежду на благополучный исход, однако даже ему не удавалось успокоить ее до конца. Сара по-прежнему боялась, что ничто не сможет спасти ее ребенка и что он умрет, едва родившись на свет.
Так, в тревоге и беспокойстве, пролетели последние августовские дни, и наступил теплый, солнечный сентябрь. Пятого числа исполнилось ровно два года с тех пор, как Сара отплыла из Англии на «Конкорде», но ей самой уже с трудом верилось, что все это было так недавно. И еще более невероятным представлялось Саре все, что случилось с ней потом. Ее счастье было таким безоблачным и полным, что Сару все чаще и чаще посещало суеверное чувство страха. Она боялась, что ее теперешняя жизнь слишком хороша, чтобы продолжаться долго, и готовилась к тому горю и разочарованию, которое — теперь она была почти уверена в этом — ожидает ее в ближайшие дни. Впрочем, своими страхами она решила с Франсуа не делиться — Сара и так знала, что он волнуется не меньше ее.
