— И что случилось на этот раз?
— Система зависла, — чуть не плача, пробормотала главбух.
— А я тут причем? Разве у нас нет сисадмина? Это к нему.
— Его нет на месте.
— То есть как это — нет?
— Не знаю, мы уже везде искали, — все так же бормотала она, словно это ее вина, что гаденыш Тимофей опять пропал.
Наташка давно собиралась выпереть его с работы, она уже ему и зарплату урезала, и грозила увольнением, но уговоры его тетки, начальницы отдела кадров, и клятвенные обещания самого Тимофея каждый раз откладывали окончательное решение.
Наташка вызвала секретаршу, Олечку, та полностью соответствовала тому пресловутому образу недалекой красотки в мини, что укоренился у многих в головах, но внешность не соответствовала содержимому ее симпатичной блондинистой головки. Она знала все обо всех и была просто незаменима в делах.
— Оль, где может быть Тимофей?
— Этот гад опять смылся? — хмыкнула блондинка и на минуту задумалась. — Точно! Сегодня же турнир по DOTA [3], он уже с неделю об этом галдел. — Она взглянула на часы. — Сейчас узнаю, у меня есть телефон хозяина клуба, где он постоянно зависает. — И она вышла в приемную.
Наташка предложила главбуху сесть и налила ей стакан воды, в надежде, что ту перестанет бить мандраж.
Олечка вернулась минут через пять.
— Он там. Я позвонила в отдел кадров. — Она вопросительно глянула на Наташку, словно спрашивая, правильно ли она поступила.
Наташка кивнула, подтверждая, что пора с этим кончать.
— Оль, дай объявление, что нам нужен сисадмин с опытом работы, желательно не моложе двадцати пяти, отслуживший в армии — чтобы я еще раз взяла кого-то из откосивших, да ни в жизнь! И наведи справки, мне не нужен еще один придурок, повернутый на он-лайновских играх. Желательно, чтобы его хобби не имело с компом ничего общего.
— Сделаю в лучшем виде, а пока вызову спеца из сервис-центра.
Не успела секретарша скрыться за дверью, как в кабинет вошла начальница отдела кадров, пряча глаза, но отнюдь не от страха.
— Итак, Любовь Георгиевна, я предупреждала, и не раз, что еще один прокол, и я выкину вашего племянника с работы. У нас в бухгалтерии проблемы, и где он? Он в клубе, играется в войнушку, а я должна вызывать людей со стороны.
— Не может быть, он наверняка где-то здесь. Я сейчас позвоню и найду его.
— Не стоит утруждаться, мы уже и позвонили и нашли…
— Не увольняйте его, у него мама…
— Я уже это слышала, если вы считаете его хорошим служащим, может, мне стоит пересмотреть свое мнение о вас, как о компетентном работнике?
— …
— Думаю, мы друг друга поняли. Чтобы сегодня же были готовы документы на расчет. Вы свободны. И еще: больше никаких родственников.
Женщина кивнула и покинула кабинет.
Наташка повернулась к главбуху:
— Идите и ждите спеца, только следите за ним, мне совершенно не нужно, чтобы посторонние люди лезли куда не следует.
Наташка опять погрузилась в дела, пока уже почти к концу рабочего дня в приемной не послышался спор на повышенных тонах.
Наташка вышла и увидела, как Олечка старается вытолкать Тимофея вон, а тот пытается прорваться в Наташкин кабинет. Решив прекратить споры, Наташка заявила о своем присутствии:
— И чего это ты тут такой шум устроил?
— А почему меня уволили? Я хорошо работал.
— Какое место ты занял в DOTA?
— Мне не повезло… — прошипел парень.
— О, так ты и там лузер, — хмыкнула Наташка. — Тебя же предупредили: у нас не игра, нет бесконечных продолжений. Это реальная жизнь, Тимофей! Если умер — похоронят, запасной жизни нет. Не шуми, просто уходи. И повзрослей. Пора. Мне вызвать охрану? — добавила она, видя, что парень колеблется.
Тимофей покачал головой и вышел.
— Ой, спасибо, Наталья Валентиновна, а то мне этот урод все ноги оттоптал. — Наташка собралась идти в кабинет, но секретарша остановила ее и, передав ей список с десятком фамилий, пояснила:
— Это те, кого стоит рассматривать на должность сисадмина. Если один из них откликнется на объявление, считайте, нам повезло, — она ткнула в одну фамилию. — Этот лучший, но бабник, каких мало.
В списке значилось: «Виктор Владимирович Тарасов, двадцать семь лет, холост» — и красной пастой почерком Олечки от руки добавлено:«20 см».
Наташка указала на цифры:
— А это что?
Олечка замялась:
— Это мне сказали первым, когда я выясняла все про кандидатов.
— И ты считаешь, что это важно для его рабочих качеств?
— Говорят, он красавчик… — как бы между прочим сказала секретарша.
— Думаешь, компьютеры от любви к нему и его члену ломаться перестанут?
— Наталья Валентиновна…
— Оль, ну хватит, я же тебе говорила, что официально только при посторонних, а так на «ты».
— Наташ, ну сколько можно быть одной?
— Я не одна…
— Я не о любовниках говорю, которых ты, как бульдозер, сносишь со своего пути. Я о серьезных отношениях. Вот Ливнёва возьми, он уже сколько тут отирается, выжидая, когда ты снизойдешь до него?
— А он тут причем?
— Нет, это из-за меня он тут торчит!
— Это пустой разговор, завтра суббота, хочу отдохнуть от всего. Может, в бар схожу.
— Надо же, второй раз уже. Интересно, что, такой хороший бар?
— Любопытный, — усмехнулась Наташка, гадая, придет ли Витька или ее резкость отпугнула «ученика».
Всю неделю воспоминания о курьезной встрече плавали где-то на задворках сознания. Наташка так и не осуществила угрозу воспользоваться вибратором, собственно, она им и пользовалась всего пару раз, и особой радости ей это не принесло. Она любила в сексе прелюдию: поцелуи, ласки, дурацкие нежные словечки, само ожидание секса, да и ни один силикон не передаст ощущения и ритм, трение тела о тело. И время, когда лежишь без сил после полученного наслаждения и мужская рука нежно гладит спину, вызывая отзвуки флешбека. Именно поэтому Наташка и заводила любовников. Но отношения всегда быстро выходили за грань секса. Первым признаком того, что с Наташкиной стороны проявлялась чрезмерная забота, были брошенные в спальне грязные носки и уже близкая к приказу просьба погладить рубашку. И вот странная ситуация с Витькой задела в Наташке авантюрную жилку, толкая на то, чего она изо всех сил старалась избегать. Обсуждение секса подразумевает более тесные отношения, желание приоткрыть глубоко интимные тайны. И позволить это фактически незнакомому человеку, о котором не знаешь ничего, кроме имени, и того, что тот полный лох в постели. А! Будь что будет!
