Джеси Бартон - Все, что она хочет на Рождество (ЛП)

Райли влезла в старые, потертые джинсы, сапоги и теплое пальто и надела на

голову шапку, потому что, черт, на улице было холодно. Когда она припарковала одну из

арендованных машин на Центральной и вышла, то взглянула на серое небо. Низко

нависали и сгустились мрачные тучи, грозя плохой погодой позже, стирая все, что могло

прогреть за день солнце.

Дул северный ветер.

Собирался пойти снег.

Когда в последний раз она выходила на улицу, чтобы посидеть и оценить

намечающуюся непогоду? Когда Райли бывала дома в Нэшвилле, то уединялась,

закрывалась от любопытных глаз папарацци, поэтому привыкла оставаться дома. Она

только рано утром могла выходить через черный ход, но в основном, когда у нее

появлялся шанс поехать домой, она спала, измученная дорогой. Поэтому Райли многое

пропускала по утрам. А когда не спала, то погружалась в работу на студии.

Несмотря на пронизывающий холод сегодня, ощущения были хороши, чтобы

быть вне дома, вдохнуть настоящего воздуха, иметь возможность поднять голову и

рассмотреть перемещение облаков, думая о приближающейся буре. Она вспомнила

тусовку с Итаном и Амандой и остальными друзьями, пытаясь угадать, когда же пойдет

первый зимний снег.

Вскоре собирался пойти. Судя по радостным выражениям каждого на улице,

окружающие, казалось, были счастливы от этого. С другой стороны, может, они всегда

были счастливы. Райли понятия не имела, потому что недолго знала этих людей. Она

натянула шапку на уши и укуталась в пальто. Сегодня она заплела свои волосы и не

накрасилась. Ведь они ожидали Райли-звезду, а не Райли-ничтожество.

Никто вроде бы не заметил ее.

— Доброе утро, Райли. Приятно видеть тебя сегодня.

Она остановилась как вкопанная и повернулась: ее взгляд проследил за

женщиной плотного телосложения с короткими черными волосами, которая просто

поздоровалась с ней. Кто, черт возьми, это был?

— Доброе утро, мисс Райли. Могу я указать дорогу, похоже, ты куда-то

направляешься?

Она развернулась и столкнулась с высоким, долговязым мужчиной за сорок или

около пятидесяти лет. Он показался знакомым. Кто он? Райли пыталась примерно это

определить.

Тот дружелюбно улыбнулся.

— Ты, вероятно, не помнишь меня. Я — Тревор Траутман. Мы с моей женой,

Карен, жили по соседству в Ландау, около одной пары из твоих приемных родителей.

Теперь она узнала его.

— Ох, верно. Рада видеть вас снова, мистер Траутман.

— Ты ищешь какое-то конкретное место?

— Нет, сэр. Просто вышла прогуляться.

— Полезно для тебя. Сегодня, возможно, пойдет снег, так что наслаждайся

хорошей погодой, пока она у нас есть.

— Да, сэр. Так и сделаю.

— Моя Карен очень сильно любит твою музыку. Я тоже, собственно говоря. Мы

идем на твой концерт вечером. — Он взглянул на небо. — Если погода позволит, конечно.

Если Райли повезет, здесь будет снежная буря, и она сможет спрятаться на

«ночлег и завтрак» с вечера.

— Конечно. Спасибо вам. Увидимся вечером.

Слишком много для попыток спрятаться незаметно. Ей следовало знать лучше.

Тревор двинулся дальше, так что Райли сделала то же самое.

За исключением нового слоя краски, или может другого навеса, на Центральной

улице было не слишком много изменений. Все было точно так же, как и когда она

уезжала. Райли рассматривала витрины магазинов, оценивая, как изменилась мода в

магазинах одежды. Спасибо, Господи, за это. По крайней мере, сохранились некоторые

тренды. Она улыбнулась красно-белому полосатому навесу «Кондитерская Кластерс».

Вот это да. Прошло много лет с тех пор, как она вспоминала о «Кластерс».

Не в силах устоять, Райли вошла внутрь, надеясь увидеть улыбающееся лицо

Пола Хейзелтона, работающего за стойкой, его густую гриву белых волос, безупречно

причесанных под красно-белой шапочкой, которую он всегда носил.

Вместо него там стояла девушка, которая набирала сообщение в телефоне и

жевала жвачку, даже не заметив, как вошла Райли, несмотря на звонок колокольчика над

дверью.

Хух. Райли шагнула к прилавку, ее пристрастие к сладкому воспрянуло к жизни

от красочных конфет и шоколадок за стеклом стойки.

Чавканье жвачкой продолжалось. Бляхи с эмблемами названия кафе висели за

прилавком и перед ним. Решив, чего же она хочет, Райли взглянула на девушку, у которой

была грива розово-пурпурных волос, зачесанных наверх и закрученных на макушке.

Никакой милой красно-белой шапочки.

Райли продолжала ждать, надеясь, что ее заметят. Но этого не происходило.

Наконец она откашлялась, и девушка вздохнула, как если бы Райли была

наихудшим из неудобств.

— Чем могу помочь?

Боже мой. Райли могла видеть цвет жвачки девушки. Она хотела велеть той

закрыть рот.

Когда это Райли успела постареть?

— Где мистер Хейзелтон?

— Кто?

— Пол Хейзелтон.

— О, тот старикашка?

Райли захотелось щёлкнуть нахалке по носу, но это было бы неуместно.

— Да. Мужчина, который владеет магазином.

— Он умер два года назад. Его жена продала магазин Рэю Морроу, которому

посчастливилось быть моим отцом. — Девушка произнесла это высокомерным тоном.

— Пол Хейзелтон умер? — Желудок Райли опустился. — Ох, бедная Патти. Чем

она сейчас занимается?

Девушка пожала плечами.

— Последнее, что я слышала, — она во Флориде с одним из своих детей. Так вы

хотите сладости?

Райли прогнала слезы. У Мистера Хейзелтона всегда находилась для нее улыбка,

когда она заходила в магазин. Он рассказывал шутки. Дурные, пошлые шутки, но он

всегда заставлял ее смеяться. Кондитерская была одним из лучших ее воспоминаний об

этом городе, а теперь этой наглой девушке наплевать, будут ли счастливы дети, когда

уйдут из магазина, или нет.

— Так вы хотите конфет или нет?

Райли прокашлялась и кивнула, озвучила свой заказ и вышла, смахивая слезы с

глаз, когда, резко повернувшись, ударилась о неподвижную кирпичную стену, уронив

свой пакет с конфетами.

Черт.

Она присела на корточки на земле, чтобы подобрать рассыпанные конфеты.