Теплый летний ветер теребил лозу за распахнутым окном. Саймон закрыл глаза. Случай с дневником не имел никакого значения. Он глубоко вздохнул, заставив себя расслабиться, откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову и посмотрел на потемневшую от времени балку.
И все же будет жаль, если он больше не увидит Оливию. Сильная женщина, привыкшая рассчитывать только на себя и не любящая внешних эффектов. Определенно стоящая внимания. Выло бы забавно ее поддразнить. Но она действительно не в его вкусе. Со времен Сильвии он предпочитал голубоглазых, бледных, бесплотных сирен, не слишком отягощенных мозгами. С такими женщинами ему не грозила опасность потерять голову. Алтея Каррингтон-Коутс подходила под это описание тютелька в тютельку.
Напротив, Оливия была хоть и бледной, но отнюдь не бесплотной. И мозгов у нее хватало… для женщины. Саймон не сомневался: посмей он высказать в ее присутствии эту мысль, полную мужского шовинизма, Оливия в ту же минуту потребовала бы, чтобы с него сняли скальп.
Себастьян усмехнулся, придвинул кресло к столу и включил компьютер. Как бы там ни было, скорая встреча с Оливией ему не грозит. Как и с Алтеей, которая с нетерпением ждет его возвращения в город, предвкушая приемы и прочие развлечения, и злится, что он столько времени торчит в деревне. При этой мысли усмешка Саймона исчезла.
Он решительно положил пальцы на клавиатуру. Отпуск отпуском, а дела клиентов прежде всего.
Десять минут спустя, когда он с головой углубился в работу, хлопнула дверь. Он немедленно опустил руки. В этом доме хлопал дверью только один человек.
Тут же в холле началась суматоха.
— Ох! Ох, мисс Эмма! Вы напугали меня до полусмерти! — В голосе Энн Кут слышались радость и удивление.
— Извини, Энни, — ответил другой голос, молодой и не такой пронзительный. — Никого поблизости не было, вот я и вошла.
— И правильно сделали. Вот мистер Саймон удивится! И обрадуется.
Услышав шум, мистер Саймон закрыл клавиатуру крышкой и встал. Он вовсе не был удивлен. От Эммы можно было ждать чего угодно. А что до радости, то это зависело от цели ее визита.
— Привет, Эмма, — сказал он, выходя в холл как раз в ту минуту, когда Энни побежала готовить комнату для его кузины. — А я думал, ты в Греции. Что случилось на этот раз?
— Ничего не случилось, — театрально развела руками Эмма. — Всего-навсего маленькая неприятность. Ари привез меня в Скирос и уснул.
— Оно и к лучшему, — пробормотал Саймон.
— Ох, Саймон, не будь таким брюзгой! — Эмма пробежала через холл и бросилась в его объятия.
Саймон погладил кузину по светлым волосам и бережно снял ее руки со своей шеи.
— А ты, Эмма, не будь такой простофилей. Зачем ты вообще связалась с этим Ари?
— Сама не знаю. Наверное, хотела повеселиться. Он знаменитый, забавный и… ну, ужасно красивый. Но когда мы туда приехали, он ничего не захотел. Совсем ничего. Только ездил со мной на всякие приемы, хвастался мной направо и налево и позволял нас снимать фоторепортерам. А как только мы возвращались на виллу, он начинал пить и включал телевизор. Он зануда, Саймон. Самый знаменитый актер в Европе, но ужасный зануда.
Саймон скрыл усмешку.
— Еще больший, чем твой старый и мрачный двоюродный братец? Кстати, — тут он и вправду стал мрачным, — ты уверена, что этот тип не наградил тебя наследником рода Колфаксов или венерической болезнью?
— Ох, Саймон. Не будь таким…
— Занудой? — подсказал Саймон.
Эмма хихикнула.
— Нет. Просто… ох, я не знаю. Ну, таким, какой ты есть. Не занудой, но… очень правильным. Сам знаешь. Чересчур нормальным.
— Благодарю, — сказал Саймон. — Кто написал: "Не поздоровится от этаких похвал"?
— Шекспир, наверное. Он написал все, что люди цитируют, но не помнят, откуда они это взяли.
— Гмм… Не лишено смысла. Эмма, что привело тебя сюда?
— Просто не придумала, куда еще податься. — Она расстегнула черный плащ с алой подкладкой и картинно перекинула его через плечо. — Как только наши фотографии появились во всех газетах, Ари не захотел меня видеть. Он сказал, чтобы я ехала домой и поискала себе кого-нибудь помоложе.
— Понимаю. — Саймон внимательно посмотрел на свою юную кузину. Да, все признаки налицо. Бледная кожа, чересчур яркая улыбка, блестящие глаза. Эмма сделала очередную ошибку. В двадцатый или тридцатый раз связалась с мужчиной, абсолютно не соответствующим ее живому порывистому характеру.
Ари был стареющей кинозвездой с приличным банковским счетом. А Эмма — светской бабочкой, жившей на деньги своих поклонников.
Так, во всяком случае, считали большинство ее родственников.
— А ты не думала вернуться домой, в Нью-Йорк? — спросил он, заранее зная ответ.
— Ну, думала, — призналась Эмма. — Но сначала мне хотелось посмотреть, что ты тут делаешь.
Саймон подавил вздох. Иными словами, кузина узнала, что он здесь, в Шерраби, и примчалась, надеясь что-нибудь узнать о Заке. Даже Эмма не дерзнула обратиться к его партнеру напрямую.
Никто в семье об этом не говорил, однако все знали, что Эмма в возрасте шестнадцати лет страстно влюбилась в Зака Кента. С тех пор прошло восемь лет, но она так и не дождалась от него ни одного знака внимания. Саймон частенько подумывал, что коллекция неподходящих партнеров, собранная ею за эти годы, была всего лишь красной тряпкой, предназначенной для неповоротливого быка. Ари был последним экземпляром в этой коллекции. Но Зак, который был на девять лет старше Эммы и обладал куда менее внушительной родословной, по-прежнему не обращал на ее чувство никакого внимания.
— Раз уж ты спрашиваешь, так и быть, отвечу, — сказал ей Саймон. — Стараюсь не делать ничего. Я в отпуске.
— Ох… И кто же тебя замещает?
— А ты как думаешь?
— Зак?
По тому, как Эмма произнесла имя его партнера, Саймон понял — ничто не изменилось. Она все еще сходит по нему с ума.
Себастьян кивнул.
— Конечно. А как только я вернусь в Лондон, он улетит в Штаты. Там у него есть пара новых контрактов.
— Куда? — жадно спросила Эмма. — Куда именно в Штаты?
Саймон заколебался. Если сказать ей, что Зак собирается остановиться в лонг-айлендском доме ее родителей, она пулей сорвется с места, прилетит в Нью-Йорк и спутается с первым встречным — до тех пор, пока Зак не вернется в Англию. Едва ли Кент скажет ему спасибо. Он терпел Эмму, но не пылал к ней особой любовью. С другой стороны, Зак уже взрослый. Он может сам позаботиться о себе. И об Эмме тоже.
— В Нью-Йорк, — ответил он, приняв решение. — Зак полетит в Нью-Йорк. И на то время, пока твои родители будут гостить в Сан-Франциско, остановится в "Дубах".
