Боже мой! На ней обувь марки «Изи спирит». Очень похоже на те, что показывают по телевизору. С другой стороны, вдруг я все-таки ошибаюсь? Не буду спешить с выводами.
Кажется, она ищет вторую туфлю — ту, которую скинула, беседуя по телефону.
Нашла. Сомнений нет. Стильная начальница из моей детской мечты сознательно носит практичную обувь. Наверняка у нас с ней много общего. Надеюсь, я не заплачу прямо сейчас. Это будет непросто объяснить, верно? Нельзя же сказать: «Простите, что я плачу во время собеседования, Руфь. Просто я в жизни не видела туфель ужасней, а ведь основной причиной моего желания работать именно здесь, возникшего еще в семилетнем возрасте — не считая, конечно, «Забавной мордашки», — была именно одержимость обувью. Я всегда думала, что моя начальница будет носить туфли необыкновенные, достойные восхищения».
Кажется, Руфь чувствует, что мне решительно не нравится ее обувь.
Теперь и она смотрит на них, пытаясь понять, что меня так удивляет.
Скажи что-нибудь. Быстро! Скажи, что она наступила на жвачку.
— Ваши туфли такие удобные на вид. Вам нравится эта реклама — «Вы словно парите в воздухе»? Так говорят но телевизору? Ведь на вас «Изи спирит»? Никогда не видела их вблизи, хотя я легко распознаю производителей и дизайнеров обуви. Давнее хобби.
Все еще можно исправить.
— Знаете, я бы с радостью примерила ваши туфли. У меня ужасно болят ноги; с другой стороны, вряд ли у нас один размер.
Так держать! Классный намек на то, что у нее большая стопа.
Зачем я вообще разговариваю с людьми?
— Это ортопедические туфли, Хлоя. У меня бурсит на пальцах.
— Ужасно, мне очень жаль, — говорю я со всем возможным сочувствием, стараясь не засмеяться. Слово «бурсит» непременно вызывает у меня приступ хохота.
Откуда такая эмоциональная неустойчивость? Интересно, что хуже: смеяться над проблемами человека или плакать над его туфлями?
— Что ж, Хлоя, в «Женских причудах» сейчас есть две вакансии. Мне надо заглянуть в записи, чтобы узнать, на какую из них вас прислал отдел кадров.
Не могу поверить. Она хочет предложить мне еще более высокую должность, чем я надеялась. Что ж, я за пару секунд верно опознала ее туфли.
Надо было написать про свою любовь к туфлям в резюме. Ничего, потом что-нибудь придумаю. Руфь явно не придирается к деталям.
— Я присылала резюме на должность редактора, — начинаю я, но тут она перебивает меня:
— Секретарь в приемной или помощник ассистента?
Что?
— Должность помощника редактора, — отвечаю я, на сей раз более уверенно.
— Нет, боюсь, вы ошиблись.
— Правда?
— У нас здесь отдел развития.
Меня собираются развивать? Речь обо мне, или она говорит неизвестно о чем?
— Мы создаем материалы для поддержки продаж.
Материалы для поддержки продаж? Хм-м… Наверное, что-нибудь вроде лайкры. Значит, здесь еще и производство?
— Мы деловые люди, а не редакторы. Кто вам сказал, что это редакторская должность?
— Отдел кадров, — шепчу я, пытаясь вспомнить, не следовало ли мне выйти на седьмом этаже.
— Странно, я точно помню, что отправляла в отдел кадров запрос на поиск человека в отдел развития. Вы интересуетесь развитием? А если нет, какой работой хотите заниматься?
Я не могу сказать этой женщине, что надеялась всю жизнь посвятить туфлям, а помощником секретаря уже была — у моего папы, каждое лето, начиная с девятого класса, и сейчас рассчитывала получить настоящую работу, которая продлится больше, чем девять минут, как в журнале «Крошка мисси».
Можете представить, меня уволили через девять минут! И все потому, что я на секундочку присела за стол начальницы — и ровно тогда ей вздумалось вернуться за пальто, которое я как раз решила примерить. Вообще-то я не только мерила ее пальто, когда она вошла, я еще крутилась в ее кресле, раскинув руки и ноги. У нее было прекрасное пальто — розовый кашемир с белой меховой отделкой, в жизни не видела такой красоты. Любая решила бы его померить. А я уже надеялась на творческие командировки… Никогда бы не подумала, что выйдет так нескладно. По сей день не знаю, уволила она меня за примерку пальто или за верчение в ее кресле.
Независимо от того, почему меня уволили, было просто смешно написать в резюме, что я проработала там девять лет. С этой минуты я перестаю лгать.
— Хлоя, вы догадываетесь, чем занимается отдел развития?
— Ну, я изучала отделы развития, в целом, в течение нескольких лет, просто для интереса, потому что я считаю отдел развива… — как же он называется? — развития основой успешной компании.
Вот, совсем другое дело. Ну почему я не могу всегда так выражаться? Основа. Хорошо сказано.
Руфь поднимается и смотрит в мою сторону. Теперь мне почти видно ее лицо. Я слегка привстаю и, покачивая головой, пытаюсь перехватить ее взгляд. Неудивительно, что она до этого пряталась. Кожа над верхней губой покраснела, и только одна бровь выщипана. Какой ужас! Может быть, бедняга надеялась, что пока она разговаривает по телефону, краснота пройдет. Я должна помочь этой женщине. Не следует выщипывать волоски подносом! Нужно прибегнуть к лазерной эпиляции. Неужели она не читает журнал, на который работает? Несколько месяцев назад целый номер был посвящен удалению волос. Как ей удалось пропустить статью про усики? Бедняжка, наверное, вкалывает до потери пульса, а я чем-то ее разозлила.
Она наклоняется и смотрит мне прямо в глаза. Тушь налипла на ресницы комочками. Что это такое, какая-то шутка?
— Хлоя, давайте перейдем к делу. Вы ведь сюда не случайно пришли. Кем вы видите себя через пять лет? Думаете ли подняться до должности, скажем, такой, как моя? Собираетесь ли начать с самого низа и постепенно стать главой отдела? Ведь это вполне понятное желание.
Кажется, она что-то подозревает. Не стоит ли честно признаться, что я вышла не на том этаже и не имею ни малейшего понятия, в чем состоит ее работа и для чего ее отдел? Я просто скажу: «Руфь, давайте поговорим начистоту. Я слишком рано вышла из лифта и поэтому не представляю, где нахожусь. Однако для вас я готова трудиться, лишь бы мне за журнал зацепиться».
Теперь я играю со словами! Получилась рифма!
С другой стороны, ей не обязательно знать, что ее работа мне не по душе. Бедняжку и так очень жаль. Хочется помочь ей, чтобы у нее появилось время ходить по магазинам и ухаживать за собой. Руфь делается мне очень близка. Ей без меня не справиться, и то, что мы нашли друг друга, — судьба. Мы обе чувствуем это.
— Думаю, я ищу возможность работать изо всех сил и помогать своему начальнику. Если мне удастся выставить начальство в лучшем свете, значит, и я чего-то добилась.
