- Как я раньше об этом не подумала, спасибо! Только не спрашивай меня ничего, я потом сама тебе расскажу.
- Потом, это когда ты будешь на девятом месяце от счастья?
- Нет. Не собираюсь я ни с кем спать! Что у всех за пунктик?
- Ладно. Художка до восьми, максимум в полдевятого ты должна быть дома.
- Спасибо. Отличная картина, кстати, получается.
- Мне тоже нравится. Люблю попы рисовать.
* * *
Снова дежавю. Стою под дверью, только уже с мольбертом в руках. Звоню в дверь и перевожу дыхание. Спокойно, главное показать, что я не ребенок, а взрослая самодостаточная личность. Дверь мне открывают сразу, как будто ждали меня.
- Привет, Маша.
- Здравствуйте, - судя по надетому халату, этот паршивец пытается меня смутить.
- Что-то ты сегодня серьезная, случилось что-нибудь?
- Конечно случилось, я с мольбертом ехала в автобусе, а сейчас мне даже не предлагают войти.
- Ой, прости, входите, конечно, Мария, как тебя по отчеству, кстати?
- Сергеевна.
- Добро пожаловать, Марья Сергеевна.
- Спасибо, Александр не Геракл.
Снимаю обувь, прохожу в гостиную и присаживаюсь на диван. Смотрю на тот самый столик и руки чешутся его помыть. Судя по новым отпечаткам, тут побывал табун грязнуль.
- Ну что, просто Мария, как меня будешь рисовать?
- Как ни странно с сигаретой в руках.
- А что так?
- Вы ее не будете курить, это просто атрибут. Скажем так, я вас вижу именно таким, с растрёпанными мокрыми волосами после душа и с сигаретой в руках. Этакий своенравный хулиган.
- А ты ничего не забыла упомянуть?
- Ах, да. Сидеть вы будете вот на том высоком стуле.
- А больше ничего не забыла?
- Позу на месте придумаем.
- Отлично.
- Ставьте стул около окна и садитесь полубоком, а я пока кое-что сделаю, а то сил нет терпеть.
- Туалет по коридору, первая дверь налево.
- Спасибо за заботу, но я дома сходила, не терплю чужие унитазы. Мало ли сколько на них микробов, а судя по вашему журнальному столику тут их тьма. Я как раз им и хотела заняться.
Достаю из сумки обыкновенный платок, прыскаю на него какой-то антибактериальной штукой и начинаю оттирать эти ужасные пятна. К счастью, через пару секунд стол сверкает чистотой.
- Ну вот, так лучше. Кстати, пахнет у вас ужасно. Какой-то сладковатой вонючкой, как будто вагон с советскими духами разлили именно у вас в гостиной.
- Ты точно ничего не употребляешь запрещенного?
- Употребляю. Шоколад после шести, никак не могу себе в нем отказать. Ну что, присаживайтесь.
- Ты точно ни о чем не забыла?
- Нет.
- Ну ладно, заметь, я спрашивал.
Саша подходит к стулу и начинает снимать халат, оголяя попу, я тут же отворачиваюсь.
- Что вы делаете?!
- А чего ты отвернулась? Как ты тогда рисовать меня будешь?
- Я не собиралась вас рисовать голым. Наденьте халат!
- Но ты и не предупредила в чем мне быть.
- Хорошо, вы правы! Халат надели?
- Да, - поворачиваюсь к некогда голозадому красавчику и смотрю на него в упор. Ухмыляется, гад! Ну ничего, знал бы ты сколько я полуголых мужиков повидала на картинах, так бы не ухмылялся.
- Я буду рисовать вас в полотенце, как вчера.
- А как же мой несовершенный торс?
- А я вам его подрисую. Что ж поделать, если Бог не дал, то Маша нарисует. Переодевайтесь, Александр, я подожду.
Глава 5
Захожу в ванную, снимаю с себя халат и оборачиваюсь полотенцем. Не пойму, девчонка то ли придуривается, то ли храбрится. Ну не может такая соплячка без тени смущения смотреть на незнакомого полуголого мужика. Прохожу в гостиную, Маша уже вовсю расположилась со своим мольбертом и карандашом. Сегодня на ней белая блузка с длинными рукавами. Очень даже ничего так, освежает и без того молоденькое личико. Белый цвет однозначно ей к лицу. Кажется, под блузкой даже есть грудь, двоечка скорее всего. Волосы убрала, точнее заколола их карандашом. Сидит на барном стуле и качает ногой. А может я ошибаюсь и не дите она вовсе?
- Ну что, просто Мария, как мне садиться.
- Присаживайтесь полубоком, держите свою сигарету и делайте, что хотите, главное сильно не вертитесь.
Делаю точно так, как сказала девчонка. Если честно все это немного забавляет, по крайней мере никакого негатива я не испытываю, а это главное. Вот она берет карандаш и что-то там малюет. Вообще выглядит малявка очень сосредоточенно, никакого намека на флирт с ее стороны не наблюдается, кажется, она даже хмурит брови, когда что-то получается не так, как задумывалось.
Настенные часы показывают, что я сижу ровно час, кажется, что у меня даже задница затекла, а девчонка все молчит и реально меня рисует. Кажется, я даже разочарован, это что же получается, она меня реально пришла только рисовать? И все? Нет, ну так даже неинтересно.
- Почему именно такая поза, Маша? И одно полотенце? Тебе не кажется, что для семнадцатилетней девушки это слишком?
- Я привыкла видеть полуобнаженные картины, для меня это не новость, хотя с живыми людьми несколько сложнее.
- Привыкла? Ты срисовываешь голых людей с фото?
- Почти. Это делаю не я, а моя мачеха Ксюша. Последние пять лет она специализируется на картинах с эротическим уклоном, ну попы там и то, что спереди, но прикрыто. Но попы почти не прикрывает. Заранее говорю, это красиво и не пошло, у нее даже есть своя выставка и сайт, могу показать.
- А твой отец знает, что ты тоже рисуешь такие картины?
- Боже упаси, он и про Ксюшу не знает. И я не рисую такие картины, просто восхищаюсь ее талантом, ну и иногда что-то подрисовываю. Вот вас захотелось нарисовать именно таким.
- Слушай, а ты что приставать ко мне не собираешься? - девчонка поднимает на меня удивленные глаза и впервые не знает, что ответить.
- А что, надо?
- Я уже как час сижу, а ты даже не флиртуешь со мной, честно говоря мне становится скучно. Только не говори, что ты пришла сюда меня просто рисовать, я же видел, как ты на меня смотрела. Как минимум я тебе понравился, но думаю ты влюбилась.
Девчонка достает из волос карандаш, распускает волосы и медленным шагом подходит ко мне.
- Александр не Геракл, вы сейчас выдаете то, что хотели бы увидеть, но боитесь себе в этом признаться. Знаете, какой у меня рост? Не знаете, я скажу: метр шестьдесят четыре и во мне примерно пятьдесят килограмм. Так вот, с такой соплей как я, вы, примерно восьмидесятикилограммовый мужик под два метра ростом справились бы на раз два. Скрутили бы, пригрозили и через пять секунд я бы вам вернула ваш паспорт. Вы же этого даже не пытались сделать. Из всего этого я делаю вывод, что это Я ВАМ НРАВЛЮСЬ. Но так как, видимо, с юности или младенчества вы были лишены любви во всех ее проявлениях, вы просто не знаете, как сказать, что я вам нравлюсь. А с учётом того, что меня нельзя просто так завалить в койку, ибо я пока несовершеннолетняя, вы ведете себя именно так, то есть равнодушно и отстраненно. На самом же деле, пока я вас рисовала целый час, вы стопроцентно думали обо мне, а не о вашей грязнуле. И руку даю на отсечение, что вы думали не о том, как меня выгнать, а о том, что же будет дальше. В общем, в глубине души это все вам нравится, ну или по крайней мере для вас это ново и несомненно привлекает. У вас на щеке какая-то точка, я уберу, - девчонка подносит палец к моему лицу, легонько проводит и вещает.
- Это родинка, оказывается.
- Неужели?
- В самом деле, - нет, ну так меня еще никто не хлестал словами, это прям нокаут. Сижу и не могу поверить в то, что какая-то сопля меня откровенно уела.
- Закройте рот.
- Что?
- Рот говорю закройте. Вам не идет.
- Лапочка, ты не перебарщивай. Терпеть не могу наглых девок, - девчонка разворачивается и идет к мольберту. Снова берет карандаш и начинает рисовать.
- Я могу быть какой угодной, но точно не наглой. Да, возможно, я своеобразная и с определенным видом изюминки, но не наглая.
