спальню и открывая еще одну дверь. Я следую к ней и вижу гардероб, ведущий в персональную ванную.
Это хорошо. Пользоваться одним душем с Данилом я не готова.
— А вот это кресло, — мама указывает на огромное розовое нечто в углу. — Девятнадцатого века, представь!
— Всегда мечтала о кресле девятнадцатого века, — отвечаю с иронией.
— Вон там выход на балкон, — родительница показывает на стеклянную дверь за персиковой занавеской.
— Хорошо, мам, я все осмотрю, — делаю ей голосом намек, чтобы оставила меня одну.
— Ладно, располагайся, — целует меня в щеку. — Я пошла.
Мать наконец-то удаляется, а я опускаюсь на огромную кровать, наблюдая, как грузчики заносят в мою новую комнату коробки и сумки с вещами.
Хорошо хоть, я буду жить не рядом с Данилом. Его комната на третьем этаже особняка и в другом крыле. Надеюсь, пересекаться в этом огромном доме мы будем по минимуму. До конца лета осталось меньше месяца. Потом начнется школа, после нее работа, которую я, надеюсь, найду. Приезжать из Москвы я буду поздно и сразу закрываться в этой комнате. Выходить из нее только при большой необходимости. Бассейн, тренажерный зал, сауна и прочие прелести дворца Громовых мне не нужны.
Да и Данилу наверняка не будет до меня никакого дела. У него начнется учеба в институте, друзья, тусовки, девушки. Все, как он любит. Данил быстро забудет, что я живу с ним под одной крышей.
Весь день до глубокой ночи я занимаюсь тем, что раскладываю свои многочисленные вещи в новой комнате. Чего греха таить, я всегда мечтала о собственной ванной и гардеробной. Теперь у меня не десять платьев на одной вешалке, а каждое по отдельности. И обувь аккуратно расставлена.
Ванная очень большая. Уже представляю, как буду нежиться здесь с пеной и свечами, и никто не будет долбиться в дверь, поторапливая меня. Обычно маме всегда приспичивает идти в душ именно тогда, когда там я.
Балкон огромный. Это даже не балкон, а терраса с навесом и креслами, чтобы, например, пить кофе по утрам. Вид на прекрасный фруктовый сад Громовых. Загляденье.
Правда, выход на террасу есть и из соседней комнаты. Но в ней вряд ли кто-то живет. Мама говорила, что их с Сергеем Юрьевичем спальня на третьем этаже, а больше в этом доме жильцов нет. Прислуга здесь приходящая и уходящая.
Поздним вечером я тихо спускаюсь на кухню, делаю сэндвич с чаем и возвращаюсь к себе. Мама и Сергей Юрьевич куда-то уехали, Данила нет.
А может, он и вовсе не будет здесь жить? Хотелось бы.
Ну а что? Ему месяц назад исполнилось 18, он поступил в институт. Неужели Громов-старший не подарил единственному сыну квартиру на совершеннолетие?
Но я вдруг вспоминаю правила, которые Данил озвучил мне, и тут же кисну. Он велел не высовываться, когда к нему будут приходить друзья. Значит, все-таки живет здесь. Ну ладно. Может, у него появится девушка и он с ней съедется.
Или притащит ее жить сюда.
О Боже! Только не это.
Мне, конечно, нет совершенно никакого дела до личной жизни Данила, но вот проживать бок о бок с его пассией не испытываю ни малейшего желания. Я в детстве достаточно насмотрелась на его многочисленных подруг. До сих пор глаз дергается, когда вспоминаю.
Традиционный просмотр любимого сериала перед сном как-то не идет. А все потому, что меня, как магнитом, тянет в одну-единственную комнату. Устав сопротивляться самой себе, я тихо спускаюсь на первый этаж и, подсвечивая дорогу фонариком на телефоне, направляюсь в большой мраморный зал.
Десятки лампочек тут же озаряют пространство ярким светом, заставляя меня прищуриться. С участившимся дыханием я подхожу к черному роялю и завороженно на него смотрю. Аж руки чешутся — так сильно хочется сыграть.
Провожу пальцами по клавишам, но не нажимаю.
Но я ведь одна дома? Могу попробовать сыграть. Совсем чуть-чуть. Пять минут.
Опускаюсь на стульчик и начинаю играть незамысловатую мелодию. Звук рояля тут же заполняет пустую комнату, что заставляет мое сердце сжаться от страха быть пойманной. Спокойно, Маша. Ты одна дома. Никого нет.
Я принимаюсь жать клавиши увереннее, и это так меня захватывает, что даже не слышу, как открывается дверь и в зал входит человек. Прихожу в себя, только когда вижу чужую тень на белом мраморном полу.
— Ааа! — вскрикиваю и тут же подскакиваю.
В крови происходит резкий выброс адреналина, из-за которого мое сердце стучит так, что, кажется, выпрыгнет из груди.
— Тихо-тихо! Это я, — Данил поднимает вверх две ладони, давая мне понять, что не имеет злых намерений.
Шумно выпускаю из легких воздух и пытаюсь нормализовать дыхание.
— Ты меня напугал, — произношу через некоторое время, когда сердцебиение возвращается в норму.
На самом деле я чуть не обоссалась от страха, но Данилу я так, конечно, не скажу.
— Извини.
Возникает неловкая пауза, когда я понимаю, что тайком пробралась в ЕГО зал к ЕГО роялю в ЕГО доме и стала играть, не спросив разрешения. Данил в серой футболке, синих джинсах и черных кедах, особенно сильно контрастирующих с белым мрамором, кажется очень сильным и возмужавшим. В нашу первую встречу он был в костюме с пиджаком, застегнутым на все пуговицы, поэтому его тела было не рассмотреть.
Сейчас же я обращаю внимание на бицепсы на его руках, под футболкой плоский живот наверняка с кубиками. Данил очень изменился за эти четыре года. Он и тогда был не слабым, а сейчас просто спортсмен.
И он тоже внимательно меня рассматривает.
А на мне моя любимая розовая пижама с мишками.
Чувствую, как резко начинают гореть щеки.
— Это ты извини, что я без спроса села играть, — быстро выпаливаю. — Я больше не буду.
Разворачиваюсь, чтобы выбежать из зала, но Данил успевает перехватить меня за руку.
— Играй, если хочешь. Я не возражаю.
— Нет, не хочу.
Снова порываюсь уйти, но парень крепко держит.
— Маша, ты можешь пользоваться в этом доме всем, чем захочешь.
Ну
