надо же, какая щедрость!
— Спасибо, учту.
Опять поворачиваюсь к двери, но Данил все еще не отпускает.
— Маш, да не убегай ты от меня.
Сердце екает. Он говорит это таким голосом… Как четыре года назад, когда мы оставались вдвоем без его дебильных друзей.
Сглатываю и разворачиваюсь к нему. Данил смотрит на меня с улыбкой (даже кажется, что с доброй).
— Как твои дела, Маш? Что нового?
Да неужели ему интересно!
— Что у меня нового за четыре года, которые мы не виделись? — выгибаю бровь.
— Ну да…
— Дай-ка подумать, — возвожу глаза к потолку, пытаясь вспомнить все значимые события своей жизни за это время. — Умер мой кот Лютик, — принимаюсь загибать пальцы. — Потом папа купил мне чихуа-хуа, но его переехала машина. Я сильно вывихнула лодыжку и перестала заниматься гимнастикой, а когда травма прошла, я записалась на танцы, хожу до сих пор. В пятнадцать лет решила тренировать силу волю и перестала есть мясо, меня хватило на два месяца. Побывала в шести новых странах. Разлюбила романтические комедии и полюбила фильмы ужасов. Красила волосы в розовый. Набила на запястье татуировку, а потом свела ее, теперь там шрам, — вырываю руку из его захвата и демонстрирую. — Выиграла окружную олимпиаду по русскому языку. Научилась водить машину. И умер мой папа, но это ты уже знаешь. Фух, вроде бы все.
В конце своего монолога я разошлась не на шутку и сейчас тяжело дышу. Данил стоит, сцепив челюсть и сомкнув губы в нитку, и меня это бесит.
Он весь меня бесит!
Почему он вернулся? Почему я снова должна с ним общаться? Почему моя мама выходит замуж за его отца? Почему я должна жить в его доме?
Резко разворачиваюсь и направляюсь на выход. На этот раз, к счастью, он меня не догоняет. Взлетаю вверх по ступенькам и захлопываю дверь своей комнаты. Не включая света, сажусь на кровать, пытаясь перевести дыхание и унять дрожь в теле.
Через несколько минут я слышу шаги Данила по лестнице, затем, как он идет по коридору второго этажа и хлопает соседней с моей спальней дверью.
Тело окатывает ледяной волной ужаса.
Подскакиваю на ноги и выхожу на террасу. В окнах комнаты, с которой я делю этот большой и прекрасный балкон, горит свет, и сквозь полупрозрачные занавески я вижу, как Данил снимает с себя футболку, бросает ее на спинку стула и принимается расстегивать ремень на джинсах.
Я что, живу через стенку от него????
Его комната же раньше была на третьем этаже!
Это финиш.
Глава 6
— Машуня, — сквозь сон чувствую, как кто-то трясет меня за плечо. — Мааашааа.
Еле-еле разлепляю веки и замечаю очертания мамы. Тру глаза и понимаю, что родительница уже при полном параде: обесцвеченные волосы уложены кудрями, на лице дневной макияж, одета в платье и с ног до головы надушена новыми духами.
— Маша, просыпайся.
— Что такое? — сонно бормочу.
— Спустись вниз, позавтракаешь со мной и с Сережей.
— Зачем?
— Мы уезжаем по делам.
— И что?
— И то! — повышает голос. — Позавтракай с матерью и со своим новым отцом!
Последняя фраза пробуждает получше любого будильника. Я резко подскакиваю на кровати.
— Никогда ни один твой новый муж не заменит мне папу!
Родительница томно закатывает глаза.
— Маша, будь добра: умойся, расчешись, переоденься и спустись на кухню. Прояви чуточку уважения к человеку, который теперь нас содержит.
На этих словах мать разворачивается и, стуча по паркету шпильками, покидает мою комнату. Я сажусь на постели и оглядываюсь по сторонам. Так непривычно просыпаться в другой спальне.
Но мама права: я должна проявить уважение к человеку, в доме которого теперь живу, хоть и не по своей воле. К тому же о самом Сергее Юрьевиче я ничего плохого сказать не могу. Я быстро умываюсь, чищу зубы, одеваюсь в летний сарафан и спускаюсь на кухню, как раз тогда, когда родительнице и ее новоявленному жениху подают завтрак.
— Всем привет, — смущенно произношу, опускаясь за пустое место.
— Доброе утро, Машенька, — Сергей Юрьевич отрывается от газеты и по-доброму мне улыбается.
Домработница тут же ставит передо мной тарелку каши и кофе с молоком.
— Как спалось на новом месте? — обращается ко мне мама, отправляя в рот свою любимую рукколу.
— Нормально.
— Данил не шумел ночью? — спрашивает Сергей Юрьевич.
— Нет… — осторожно отвечаю.
— Если будет шуметь и мешать спать, смело мне жалуйся. А то он заладил по ночам музыку слушать на весь дом.
Проглатываю ложку овсянки, не успев толком прожевать, и чувствую, как слизкий комок медленно проходит по пищеводу в желудок. Запиваю глотком кофе.
— А давно Данил вернулся? — осторожно интересуюсь.
— В начале июля. Окончил в Швейцарии школу и приехал поступать в институт.
— Ясно…
Значит, он уже месяц тут. Но судя по тому, как Данила приветствовали друзья на юбилее отца, он еще с ними не встречался. Интересно, чем занимался весь месяц?
Наверное, «непонятными девицами» занимался. Ну да, вполне в его стиле.
— Доброе утро, любимая семья!
Я чуть ли не подпрыгиваю от неожиданности. Данил с улыбкой, как у чеширского кота, вплывает на кухню и занимает место ровно напротив меня. Он в одних спортивных штанах и с голым торсом. На шею наброшено небольшое полотенце, волосы мокрые, а на груди остались капли воды после душа.
— Доброе, — сурово произносит Сергей Юрьевич, смеряя сына строгим взглядом. — Ты бы оделся. Тут девушки.
— Да ладно, пап! Мы же семья. — Поворачивает голову к моей матери. — Анжела Борисовна, можно я буду называть вас мамой?
Родительница, явно не ожидавшая такого вопроса, давится рукколой и начинает кашлять. Я замираю с ложкой каши в руках и перевожу недоуменный взгляд с мамы на Данила и с Данила на Сергея Юрьевича, который заботливо стучит матери по спине.
