кого хочешь и уже завтра она будет засыпать с моим именем на губах.
— И Кузнецова?
— Кузнецова? Так она вроде бы того, не по мальчикам.
— Ну ты же сам сказал, что любую! — цепляется Артём, а я начинаю раздражаться.
— Любую из тех, кто ценит настоящих мужиков. Перевоспитывать анорексичных неврастеничек, решивших, что жизнь — тлен, а все особи не имеющие буферов по-умолчанию уроды — дело неблагодарное.
— Ну хорошо, а Петрова Настя?
— Петрова же с Назаровым. Женщина друга — не женщина, — строго пресекаю, и тут осоловелый взгляд Пашутина загорается как-то по-особенному хищно:
— Ладно, о’кей, а Ромашкина?
— Ромашкина? — хмурю брови и задумываюсь. — А кто это?
— Женька Ромашкина, на инязе учится.
— Подожди, это та, что ли — мелкая в очках? — кривлюсь, вспомнив коротышку в мешковатых пиджаках для которой лучший подарок — абонемент в библиотеку. — Ты издеваешься? Она же ботаничка!
— Нет, это Цветкова, подружка её, а Ромашкина — высокая, волосы русые, ну они ещё с ботаничкой вечно вместе таскаются, — подсказывает Тёма и до меня отдалённо доходит, кто это такая. На внешность, вроде бы, ничего, но там с характером беда, взгляды на жизнь, мягко говоря, странные. Пересекались как-то давно — не впечатлила.
— Да ну её, эту Ромашкину, больше никого на примете нет? Может, давай Аристова?
— Нет, сам сказал, что любую — значит, любую. И я хочу, чтобы это была именно Ромашкина, — довольно тянет лыбу Пашутин. — Закадришь — признаю, что ты непобедимый альфа. Но сдаётся мне, что эту крепость ты не возьмёшь, — поддевает Артём, забирая из рук официантки очередной бокал.
— Пф, нет такой крепости, которую я бы не взял. Не возвели ещё такую.
— Правда? Вот и проверим.
— Да легко! Завтра ищи на её страничке наше совместное селфи. В моей спальне, — и хоть и без особой радости, но уже начинаю разрабатывать свой личный план Барбаросса.
Может, придётся чуть-чуть повозиться, хотя если судить по той скудной информации об этой идейной особе — не чуть-чуть. А, ладно… прорвёмся.
— Нет, так дело не пойдёт, — пьяно машет головой Артём и выставляет ладонь вперёд: — То, что ты мастер на уши присесть и на секс развести, это я уже знаю, а вот настолько ли ты неотразим, чтобы Ромашкина замуж за тебя вышла? А? Ну как тебе?
— Ты совсем больной? Всё, этому парню больше не наливаем, — попытался отобрать у него бокал, но Пашутин рывком притянул его к себе ближе, расплескав на стол добрую половину.
Наклонившись, обдал алкогольными парáми:
— А что так? Как по мелочи играть, так герой, а как ставку крупнее делать — то сразу очко сжалось?
— Ну ты нашёл что сравнить — приятное времяпрепровождение на одну ночь и свадьба! — стучу пальцем по виску и зло отпиваю своё уже ставшее тёплым пиво.
Знает же, что человек я азартный и ни за что откажусь лишний раз доказать, что для меня нет ничего невозможного. А уж что касается девчонок…
— И что? Женишься, потом разведёшься. Я тебя жить с ней до старости и детей плодить не заставляю, — вскидывается Пашутин и забрасывает в рот горсть коктейльной смеси. — Но сам факт, что ты можешь не только под юбку залезть, но и на бóльшее развести — это бы впечатлило однозначно.
— Да ну, бред полный. Да и не хочу я жениться, не на ней, не на ком-либо вообще. Лет до тридцати так точно.
— Ну всё как я и думал. Ладно, проехали, — довольно бросает Артём и, интенсивно жуя, демонстративно переключает всё своё внимание на телефон. Накрываю светящийся экран мобильного ладонью и возвращаю внимание себе:
— Что — как и думал? Договаривай.
— Да проехали, говорю.
— Отвечай!
Пашутин вальяжно забрасывает ноги на стол и лениво так:
— Развести на постель любой идиот может, а вот рискнуть на что-то покрупнее кишка тонка.
— А я знаю одного идиота, что и на постель развести не особо-то мастак.
— Подкол засчитан, но речь не обо мне. Не я на каждом углу кричу о своей неоспоримой крутости. А вот ты заявляешь много, а на деле пшик.
Ну это уже удар ниже пояса.
Грубо смахиваю его ноги со стола и зло шиплю в лицо:
— Допустим, я на это соглашусь, но какой мне с этого будет прок? Только чтоб тебе что-то доказать? Нет, неинтересно. Тема спора серьёзная, поэтому и выхлоп должен быть стóящим. Просто, чтоб игралось азартнее.
— Ну давай, если ты проиграешь, то отдаёшь мне свой Бентли, — подхватывает Пашутин.
— Погонять?
— Нафик он мне погонять. Совсем.
— А если выиграю?
— А если выиграешь, я на тебя хату свою перепишу, что от бабки досталась. Играем по-крупному, — глаза блестят, рожа как у сумасшедшего.
— Ты точно больной, — откидываюсь на спинку дивана и, не видя ничего вокруг, размышляю, стоит ли игра свеч.
С одной стороны хочется доказать, что плевать мне на препятствия и любая цель будет достигнута, да и квартира — куш стоящий, а с другой …. это не в койку затащить, это свадьба. Да и какая дура на это вот так просто сходу согласится? Вернее, я бы дуру такую нашёл, выбирай я её сам, но эта Ромашкина…
— По-моему, обмен равноценный, я бы не думал, — подначивает Пашутин, и я поднимаю на него уже полный решимости и немного жалости взгляд:
— Нафига тебе это всё? Ты же без квартиры скоро останешься, придурок. Вот зачем?
Артём неопределённо дёргает плечом и с преувеличенным интересом смотрит на извивающихся на танцполе девиц.
— Да хрен знает. Скучно. Да и уверен я, что её ты не уломаешь.
— Тёма, без обид — но ты сам это предложил, — тяну руку и уже предвкушаю вкус будущей победы: — Выматывайся из моей хаты — я женюсь на Ромашкиной.
Часть 5
День Х
Свадьба, называется!
