— Есть то-то, что ты не умеешь? — спрашиваю я, появляясь в поле Сашиной видимости.
— Бесшумно подходить, — девушка поднимает голову.
— Я мог и не стараться, ты вся в себе, — не дожидаясь приглашения, я сажусь с ней рядом на узкий диванчик, — можно?
— Конечно, — девушка протягивает мне альбом.
Я перелистываю страницы и удивляюсь, какие там теплые рисунки — уютные, домашние. Вроде, ничего особенного, но атмосферно. Особенно лампа с тканевым абажуром и кисточками — у родителей была такая, когда я еще в школе учился — стояла, на отцовском столе. А в этом я бы жил — терраса, увитая виноградом, закатное солнце на досках пола, круглый стол со скатертью, свисающей почти до пола, плетеные кресла вокруг, две чайных чашки, от которых поднимается пар. Переворачиваю еще одну страницу и смотрю на себя.
— Вам нравится? — тихо и недоверчиво спрашивает она.
— Очень, — это правда, потому что она умудрилась поймать момент или поймать меня — настоящего. Таким я себя вижу по утрам в зеркале или с очень близкими друзьями — не музыкантом, не начальником, а человеком.
— Мы снимать будем сегодня? — спросил, подошедший так некстати, Олег.
— Будем, свет выставят только. Смотри, — я протянул ему альбом с открытым портретом, — красота же?
— Красота. Я бы сказал, художник к тебе неровно дышит, — ухмыльнулся Олег, — больно любовно ты нарисован. Но ты здесь ты.
Не я один заметил. Хотя мы с Олегом дружим лет пятнадцать.
— Александра, ты художник, оказывается? — Олег возвращает девушке альбом.
— Я просто балуюсь, — Саша прячет рисунки в рюкзак.
— Балуются на стенах в подъезде. Серега, пойдем насчет света поторопим, а то перерыв как-то слишком затянулся
* * *
Я поднимаю глаза от телефона, которым прикрываясь как щитом, чтоб можно было разглядывать щебечущую с Олегом Сашу. Что они там такого веселого обсуждают, интересно?
— Олег, ты в голове держи, что она девочка совсем, — сказал я вокалисту, когда девушка последний раз ему улыбнулась и ушла поправлять грим.
Олег уставился на меня в недоумении:
— Серый, ты о чем? У меня дочь на пять лет младше! У меня жена любимая, в конце концов!
— Мне просто показалось… — черт!
— Показалось. Саша хороший собеседник, я ей пару фишек вокальных показал, ну и все. А вот что у тебя в голове — это вопрос.
А правда — что? Не потому ли мне так интересно, что ее надо завоевывать? Конкуренция?
Саша вышла в дверь черного входа, а я, выждал пять минут и, как бы случайно, вышел следом.
— Не помешаю?
— Нет, — девушка прислонилась к перилам, держа в руках мобильный.
— Еще две сцены с тобой отснимем и можешь домой ехать. Я Вадика попросил тебя не держать.
— Спасибо. Вы так меня опекаете, что даже неловко.
— Я тебя во все это втянул, — отчасти это правда.
Девушка потрясла головой и зевнула.
— Что ты делаешь ночами, Александра?
— Дописываю диплом.
— У тебя второе высшее или магистратура? — спросил я, прикидывая.
— Нет, первое. Это долгая история.
Я чувствую, как она закрылась. Что я такого спросил, интересно? Опять загадки?
— Сергей Георгиевич, вам про рисунки правда интересно? — спросила она, глядя на меня снизу-вверх.
— Конечно. Очень интересно, — честно признался я. Рисунки — это повод и возможность ее разглядеть. А это уже немало.
— Тогда, можно вас пригласить на репбазу? Я бы альбомы привезла.
— Нужно. Когда?
— Хоть завтра. Мы после четырех начинаем по пятницам.
— Значит, завтра, — да, мне придется подвинуть кое-какие свои планы, но что-то мне подсказывает, что это того стоит.
* * *
Александра.
Добравшись домой под вечер, я снова устроилась на веранде, только в этот раз на ступеньках, закурила и спросила овчарку:
— Можно ведь просто дружить, да? Он, вроде, не против. Я просто не буду его провоцировать и все. И потом, шестнадцать лет разницы, я же девчонка для него.
Зета фыркнула, давая понять, что даже она не верит в мои слова.
— Ничего ты не понимаешь, — улыбнулась я, — хотя, я тоже. Понимаешь, ему все интересно — любимая книга, как тебя зовут, какой я люблю чай, откуда у меня шрам на коленке — заметь, что про запястья он тактично не спросил. Наверняка решил, что я психованная. Хотя, это недалеко от истинны. Знаешь, если он завтра приедет на репетицию, я буду очень рада. И мне страшно, собака. У меня ведь нет шансов ни на что.
* * *
Сергей.
Базу "EverNever" я нашёл без особого труда — маленькое полуподвальное помещение, придаток бывшего кафе. И зачем я тащусь на другой конец города, да еще и под вечер? Потому что любопытно, потому что не идет эта девчонка у меня из головы. Хотя именно что девчонка, а я старый любопытный пень.
Я приехал почти в семь (проклятые пробки). Двери в помещение открыты настежь, в глубине слышны голоса и гитара, так что на мои шаги никто не обращает внимания, и я останавливаюсь в небольшом темном коридорчике, откуда прекрасно видно маленькую комнатушку с инструментами и ободранным диваном. Честное слово, не хотел этого, но в последний момент вдруг захотелось подглядеть за живой Сашей. Обзор у меня просто прекрасный — помещении только сама Саша, светловолосый парень, которого я видел тогда на съёмках — он вступился за мою будущую галлюцинацию, и, очень похожая на него, девочка лет шестнадцати.
— Мама, мама, купи мне покемона! Мама, мама, я хочу — пикачу! 1 — Саша размашисто била по струнам гитары, сидя на высокой табуретке.
Я очень постарался не засмеяться.
— Отдай гитару, — сказал парень — Андрей, кажется, — тебе выступать скоро, а ты…
— День дурацкий, — вдруг устало ответила девушка, — ну вот тебе посерьезнее:
Это тысяча лет без движенья, без слов и без песен,
И опущены веки, холодные губы не дышат.
Ты герой, ты остался в живых, так чего ж ты не весел?
Здесь живет пораженье и пыль. Не ходи сюда, слышишь?
Я останусь бродить в пустоте-темноте коридоров,
Буду жадно лакать тишину и отсутствие ласки…
Я почти позабыла на запах своих прокуроров.
Не тревожь моего одиночества. Это опасно.2
— Иди к чертям, Александра, — парень забирает у нее инструмент, — с твоих песен удавиться хочется.
— А то ты этого раньше не знал, — девушка потирает переносицу, — ладно, подыграй тогда. Вот отсюда, — она что-то показывает на лежащих на стуле листах.
— Уже лучше. Это на твои квартирники люди рыдать ходят.
— Крокодил, играй!
Знаешь, с тех пор, как мы встретились взглядом,
Мне не о чем стало писать.
Солнце забилось в зрачках,
Но я не любитель веселых тем.
Если мне есть что сказать,
То я в первый раз предпочту смолчать
Бросив все то, чем клялась,
Позабыв насовсем.3
Я заслушался, глядя на девушку и микрофона. Если это ее стихи, то все еще интереснее и глубже, чем я думал. Черт, это красиво! Это талантливо. Но не для всех, она права.
Я не удержался и зааплодировал. Саша вздрогнула, обернулась к двери, и я увидел, зачем отменял свои дела, зачем тащился на окраину — радость, которая, пусть только на мгновение, отразилась у нее на лице.
— Здравствуйте, — улыбнулась девушка, — а я вас уже не ждала.
— Добрый вечер! Зря, я не мог не приехать. Саша, я немножко подслушал… Кто автор?
— Много подслушали? Я автор. Некрасиво?
— Наоборот. Мне понравилось — задевает.
Есть! Смутилась, засуетилась.
— Сергей Георгиевич, это Андрей, — парень пожал мне руку, — талантливый человек и мой большой друг. А это Даша, сестренка Андрея — наша клавишница временно, — девочка кивнула, глядя на меня глазами классической фанатки.
— Сергей Георгиевич, я растяпа, — продолжила Саша смущенно, — обещала вам альбом привезти и забыла, и Андрею ноутбук не отдала. Да еще и безлошадная сегодня — машина в сервисе.
— Да? Жаль, я уезжаю завтра, ненадолго, но все же.
Она вздыхает. Расстроилась?
— Сашка, а чего вы дурью маетесь? — Даша перевела взгляд с меня на девушку.
