Но такой радостный день омрачила реакция семьи. Отец категорически против нашего брака с Андреем и называет его прихлебателем. Сколько было ссор из-за этого, истерик. Когда мой парень приехал к нам домой и просил руки, папа за шкирку вышвырнул его за ворота и велел забыть дорогу в наш дом. Но я упрямая и настырная, от своего никогда не откажусь. Мы начали скрывать отношения, решили переждать бурю, пока отец не остынет, а потом расписаться.
Но теперь придется ускориться. Договоримся с загсом, чтобы завтра же зарегистрировали брак, тогда никакой Рюзгар мне не страшен. Пусть ищет себе другую невесту. Плевать… Не позволю играть своей жизнью. Не буду женой наглого мажора, от вида которого меня тошнит.
Паркуюсь у дома Андрея. Поднявшись на лифте, открываю дверь своим ключом, стараясь не шуметь. Я вижу в коридоре разбросанную на полу одежду, мужскую и женскую. Перед глазами темная пелена, а к горлу медленно подкатывает тошнота. Я уже догадываюсь, что сейчас увижу, и на ватных ногах подхожу к спальне, застываю в растерянности.
— Андрюш, мне надоело тебя делить с этой полоумной, — женский обиженный голосок слышится за дверью.
— Сладкая моя, ну ты же знаешь, для чего она мне. Зачем злишься?
— Скажи, что любишь меня, а не ее. Я ведь правда лучше ее и красивее?
Громкий смех Андрея эхом разлетается по квартире.
— Насмешила. Ну как ты можешь сравнивать. Видела ее рожу? Я стараюсь не смотреть ей в лицо, потому что тошнит от вида ее шрама. Характер отвратительный. Устал уже ее сумасбродные выходки терпеть. Да и в сексе полуживое бревно. Так что успокойся. С тобой никто не сравнится, моя королева.
Квартира, в которой мы проводили столько счастливых дней и ночей, сейчас мне кажется грязной и оскверненной. Я с любовью и заботой обустраивала интерьер для нашей совместной жизни. Даже постельное белье, на котором мой Андрей трахает другую женщину, покупала я. Ну как же можно так врать. Какие слова он мне говорил, называл самой красивой и желанной. Я не чувствовала обмана, наслаждаясь его объятиями и поцелуями.
Медленно сползаю по стене. Меня корежит и разрывает от боли на части, закусываю губу, чтобы не разреветься и не показать свою слабость перед этими мразями. Как так можно поступать с человеком? Безжалостно потоптаться по моей душе грязными ботинками.
— Мы же с тобой много раз обсуждали. Я женюсь на этой меченой, ее папаша сменит гнев на милость, имущество отпишет, акции его фирмы на свадьбу подарит. А мы будем доить их семейку как дойную корову. Вот тогда мы заживем, моя королева.
— И машину мне купишь?
Не могу больше это слушать. Медленно поднимаюсь по стене и направляюсь к выходу, не чувствуя опоры под ногами. На глаза попадается ведро со шваброй, стоящее в углу. Ну нет, так просто я не уйду. Закатим прощальную вечеринку, любимый.
Глава 8
Беру ведро, набираю ледяной воды. Стараюсь делать все тихо. Ну что же, будет вам и машина, и акции. Залетаю в спальню и одним резким движением выливаю содержимое ведра на лежащих в кровати предателей. Девка визжит как резаная, Андрей вскакивает с постели и бегает по комнате с голым задом. А я швыряю в них пустое ведро и как зомби со стеклянными глазами ухожу из квартиры, спускаюсь по лестнице вниз, не дожидаясь лифта, и сажусь в машину.
— А-а-а, — долблю рукой по рулю и ору, срывая голос. Больно на разрыв, мерзко, противно. Не просто изменил, он использовал меня, мерзавец. Перед глазами все плывет из-за слез. Вытираю мутную пелену и вижу его машину. Ну что же, веселье еще не закончилось. Не на ту нарвался.
Достаю из-под сиденья бейсбольную биту. Подбегаю к его автомобилю и начинаю бить стекла и зеркала. Каждый удар сопровождаю проклятиями в адрес Андрея.
— Вот тебе, сволочь. Получай.
Люди высовывают любопытные носы из окон, бабушки из соседних подъездов сбегаются на шум. Звуки сигнализации разносятся на всю округу. Все, больше не могу, у меня нет сил. Смотрю на покореженную машину, и у меня начинается нервный, истерический смех вперемешку со слезами. Обвожу взглядом людей, которые столпились кружком вокруг машины, никто даже не пытается меня остановить, испугавшись моего бешеного вида. Отступаю к своей машине.
Выбегает из подъезда Андрей. Он хватается за голову, лохматит мокрые волосы и с огромными глазами взирает на последствия моего гнева.
— Твою мать, сумасшедшая, что ты наделала? — он орет, его лицо багровеет.
Ничего, кроме барабанной дроби моего разбитого сердца, я не слышу. Сажусь в свой автомобиль, бросаю на заднее сиденье биту и резко выезжаю со двора.
Еду минут десять и торможу на парковке перед супермаркетом. Дышу через рот, жадно глотая воздух. В руках сильнейший тремор и озноб в теле. Надо собраться, а то расклеилась как слабачка. Я сделала все правильно. Даже если он заявление в полицию на меня напишет, я не жалею о содеянном. Обидчиков надо наказывать, так всегда отец говорит. Андрей еще легко отделался.
Сижу в машине минут двадцать, меня немного отпускает, я согреваюсь, и руки уже не дрожат. Могу сесть за руль, только куда мне теперь ехать? План с Андреем провалился с треском. Я так надеялась на помощь любимого мужчины, в мечтах представляла нашу счастливую семейную жизнь. А по итогу все рассыпалось как замок из песка.
Я вздрагиваю от звонка телефона. Не глядя отвечаю.
— Мариша, приветик. Как делишки? — веселый голос Леськи раздается в динамике.
Вызывающе яркая блондинка, единственная дочка успешного банкира, не знающая отказа ни в чем, а по совместительству моя подруга еще со школьных времен.
— Нормально, Лесь. Ты что-то хотела, а то мне не совсем удобно разговаривать? — выхожу из автомобиля, чтобы подышать.
— Я просто хотела сказать, что сейчас лечу отдыхать, а то совсем стала бледная как поганка. Надо освежить загар. Ты не хочешь со мной? У тебя такой голос, уставший и расстроенный, — несмотря на весь свой легкомысленный образ, Леська очень искренний и отзывчивый человек. Она не раз меня выручала во времена безбашенного студенчества.
— А когда ты улетаешь?
— Сейчас еду в аэропорт. Даже не спросишь, куда летим?
— Чем дальше, тем лучше. А как же билет, вещи, я же не успею.
— Ой, Мариш. Ну ты как неродная. Я лечу на папином самолете. Сейчас ему позвоню, он решит все. Так что подруливай в аэропорт и не волнуйся. Вещи там купим. Хотя, кроме купальника, тебе и не понадобится больше ничего. Ох, и развлечемся же мы…
— Я еду, Лесь, — не дослушав ее, нажимаю отбой, запрыгиваю в автомобиль и мчусь в аэропорт.
Обожаю Леську. Губы медленно расползаются в широкой улыбке. Она опять меня спасает. Это же выход. Мы улетим с ней на море. Меня не найдут. Пережду месяц или два, а там все забудется. И плевать на семейку Юксель.
Принятое решение будоражит и щекочет нервы, меня страшат последствия, но сдаваться я не собираюсь.
Телефон снова звонит.
— Да, пап, — он словно чувствует неладное.
— Где ты?
— Прости, сказать не могу.
— Что бы ты ни задумала, вернись, — переходит на крик.
— Нет, пап. Я не хочу и не буду расплачиваться за чужие ошибки.
— Не смей, слышишь. Вернись домой. Давай поговорим. Это все очень серьезно, Марина.
— С Юкселями шутки плохи. Они не дадут нам жизни, — я слышу в трубке звук разбивающегося стекла.
Отец в бешенстве. Сбрасываю звонок. Прости меня, папочка, я тебя очень люблю. Надеюсь, мы еще увидимся, но назад пути нет. Я уже все для себя решила и отступать не собираюсь. Доехав до аэропорта, паркуюсь, оставляю в машине телефон, больше он мне не понадобится.
Глава 9
Запыхавшись, поднимаюсь на борт частного самолета.
— Мариша, ну наконец-то, — подруга набрасывается на меня с крепкими объятиями. — Я так рада, что мы летим вместе. А почему глаза красные, ты что, плакала?
— Лесь, я тебе все расскажу, давай только взлетим поскорее.
В ее голубых глазах отражается тревога, но вопросов она больше не задает. Сажусь в кожаное кресло напротив Леськи и тру лицо руками. Только сейчас ко мне приходит страх из-за содеянного, он подступает к горлу вязким, противным комом, который не получается проглотить. Я боюсь даже надеяться, что обрела долгожданную свободу. Вот взлетим, тогда можно будет расслабиться. Нетерпение заставляет меня ерзать в кожаном кресле, оглядываясь по сторонам. Подруга уже косится на меня с подозрением, но ничего не спрашивает.
