Молча мотаю головой, не хочу. Мне от мести легче не будет.
— Надо мной всегда издевались одноклассники, обзывали меченой, уродиной, насмехались из-за шрама. Я привыкла защищать себя, драться, огрызаться. Я не нравилась мальчикам. На День святого Валентина всегда ставили ящик, чтобы школьники бросали валентинки друг другу. Мне никто никогда не писал, Леське всегда приходило много записок, а мне ни одной. Все мальчишки были влюблены в мою подругу. А я фыркала и говорила, что это все глупости и мне это не интересно, а сама ревела по ночам. И вот однажды мне тоже прислали валентинку, она была всего одна, но сколько счастья она мне принесла. Потом я узнала, что это Леська мне написала от имени тайного поклонника, чтобы я не расстраивалась. Я училась в институте, когда познакомилась с Андреем. Он единственный мужчина, который обратил на меня внимание. Так настойчиво ухаживал, задаривал цветами. А знаешь, как говорят — кто кошку гладит, тому она и мурлыкает. Вот и я сдалась и поверила, что в меня можно влюбиться. Дурочка.
— Посмотри на меня, — берет меня за подбородок, заставляя поднять голову. Даже не думаю сопротивляться.
— Не смей принижать себя. Ты не дурочка, — глубоко вздохнув, он произносит на выдохе, еле слышно. — Ты искушение и грех. В тебя сложно не влюбиться. Веришь мне?
Даже ответить ничего не могу, мне кажется, я сейчас в обморок упаду от услышанного. Конечно, я ему верю, любому его слову.
Батур продолжает гладить одной рукой мои взлохмаченные волосы, а второй крепче прижимает к себе. Я чувствую, как под моей рукой его мощное сердце, работающее без устали, словно мотор, ускоряет ход.
Неужели волнуется? Вряд ли такие мужчины способны на чувства.
— Лучший способ отомстить Андрею — просто стать счастливой без него, — шепчет Батур мне в макушку.
— Сомневаюсь, что у нас с Рюзгаром это получится… — горько усмехаюсь в ответ.
— Боюсь, что вы в первую брачную ночь поубиваете друг друга, — как же ему идет улыбка.
— Как бы ни было, тебе надо привыкать жить по нашим правилам. После того как ты войдешь в семью Юксель, к тебе будет приковано всеобщее внимание. Ты должна вести себя подобающе и не позорить фамилию. Фокусы с битой и побегами уже не пройдут, — снова возвращается ледяной тон бесчувственного человека, который морозит лучше всякого холодильника.
Я поднимаю голову и смотрю в его глаза. Они близко, очень. Вижу подрагивающие ресницы, каждую морщинку, родинку под бровью. Невольно рассматриваю его губы. Какие они на вкус? До дрожи в коленях хочется почувствовать.
— Ты должна улыбаться, когда больно, молчать, когда хочется послать всех, сжимать кулаки, когда хочется ударить, — его голос становится тише и глубже, а губы так близко, что я ощущаю его горячее дыхание на коже.
Еще пару сантиметров, и я могу почувствовать их вкус. По всем законам кино в такие моменты главный герой должен страстно поцеловать героиню. Мне становится невыносимо душно от близости этого мужчины. Как может бросать в жар от такого ледяного взгляда? Это против природы. Но я задыхаюсь, и кажется, что все тело пульсирует, особенно низ живота.
Его властные руки и голодный взгляд помогают мне забыться. Батур ведь ничего не сделал, а я плавлюсь в его крепких объятиях как воск от пламени свечи. Я сокращаю расстояние между нами на какие-то миллиметры, сама тянусь к его губам. Дурочка.
— А еще не целовать невесту брата, даже если очень хочется, — хрипло говорит Батур. Он сжимает губы и увеличивает расстояние между нами. У нас не происходит как в фильмах. Резко отстраняется, его голос становится грубее. А я не знаю, куда деть глаза от смущения и стыда.
— Ты бесчувственный гад, Батур Юксель, живущий как робот по правилам, — бью его в плечо кулаком, но он не обращает внимания на мою злость. Лишь задерживает на губах нечитаемый взгляд и, ничего не говоря, заводит машину. Мы едем домой в полной тишине…
Глава 11
У ворот дома ходит отец, опустив голову вниз. Машина тормозит, и я пулей вылетаю из салона. Отец с Батуром здороваются и пожимают руки.
— Спасибо, что нашел ее и вернул, — папа даже в этой паршивой ситуации не заискивает перед Юкселями, держится твердо и с достоинством.
— Я не доложил о ее попытке сбежать, но в следующий раз меня может не оказаться рядом. Прошу вас, объясните дочери, что последствия будут серьезными, и спасти ее я уже не смогу.
Не бросив в мою сторону и мимолетного взгляда, он садится в машину и уезжает. Даже не прощается со мной, как будто десять минут назад это не он мне говорил о поцелуях.
— Отец, почему ты с ним любезничаешь? Из-за них наша жизнь кувырком пошла, а ты ему еще руку жмешь, — захожу в дом, хлопая входной дверью, и поднимаюсь по лестнице в свою комнату.
— Наша жизнь пошла кувырком из-за моего сына-идиота, а не из-за Батура, — слышу за спиной усталый голос отца.
Снимаю футболку и замираю, почувствовав знакомый волнующий аромат. У меня даже голова закружилась от терпкого запаха пряных духов Батура. Мне кажется, парфюм такой настырный, что остался не только на моей одежде и волосах, а распространился по всей комнате. Разве правильно переживать из-за предательства бывшего жениха, готовиться к свадьбе с Рюзгаром и балдеть от запаха и прикосновений Батура.
Я гоню от себя мысли о старшем Юкселе. Но тщетно. Мужчина с ледяным взглядом проникает в мысли и грешные сны, прорастает в сердце. Мне хочется его понять, изучить лучше, ведь мне не показался интерес и страстное желание в его жестах и взглядах, когда мы с ним наедине. Не придумываю же я все себе. Честно ищу в нем недостатки и поводы не думать о холодных пробирающих до мурашек глазах, но получается отвратительно.
Горячая вода расслабляет напряженные мышцы и нервы. Стою бесконечно долго под сильным напором, пока ванная не заполняется паром. Высушив наспех волосы, надеваю пижаму и возвращаюсь в комнату. После событий сегодняшнего дня спать совсем не хочется.
Как только я включаю телефон, начинают сыпаться гневные сообщения от Андрея. Все удаляю не читая. Без сожаления заношу его номер в черный список. Отец говорит, что предательство прощать нельзя никому. Поэтому еще минут двадцать трачу на удаление совместных фото и переписок. Из тумбочки достаю помолвочное кольцо, покрутив его в руках, выбрасываю в мусорное ведро. Прощаюсь с прошлой жизнью. Вещи и фото выбросить легко, а вот боль от предательства в моем разбитом сердце останется надолго, добавляя мне еще больше комплексов и сомнений, что меня вообще можно полюбить.
— Не помешаю? — заходит отец с двумя чашками.
— Какао? Пап, ты серьезно? — беру в руки кружку с горячим ароматным напитком, который в последний раз я пила лет пятнадцать назад.
— Ну не с бутылкой же водки мне к дочери на разговор приходить, — от улыбки у него появляются морщинки вокруг глаз. Мы садимся на диванчик в углу широкого балкона.
— Мама всегда готовила нам какао, — склонившись над кружкой, делаю вдох, потом маленький глоток, чтобы не обжечься, и кладу голову на плечо папе. Мои воспоминания о детстве такие же сладкие и теплые, как это шоколадно-ванильное лакомство.
— Прости меня. Я очень хреновый отец, не смог тебя уберечь. Я бессилен против Юкселей, — его напряженный голос слегка дрожит.
— Я тоже не самая лучшая дочь, знаешь ли. Столько проблем тебе доставляла, — обнимаю папу сильнее.
— Было дело, — смеется. — В кабинет директора школы я ходил как на работу.
— Когда умерла ваша мама, я мало уделял вам внимания, с головой погружался в работу, глушил боль, не замечая, что вам с Денисом было гораздо хуже. Только я виноват, что сын вырос безответственным слабохарактерным лентяем.
— Пап, он хотя бы любит Мелек? Мне будет греть душу понимание того, что жертвую своей жизнь не просто так, а ради счастья брата.
— Моя сильная храбрая девочка все еще верит в любовь?
— Все девочки верят в любовь и ждут ее, — пожимаю плечами.
— Марин, я не знаю, чем может закончиться твой брак, но ты должна четко понимать, что тебя там не ждут. Ты заняла чье-то место, — лицо папы становится серьезным. — В таких семьях нет любви, есть только выгода, польза, связи, деньги. У тебя будет много завистников и врагов, будь к этому готова. Никому не доверяй и не верь, тебе будут улыбаться в лицо, а за спиной плести интриги. С муженьком тебе не повезло. Хитрый, но не умный и злой повеса. Стремится к власти, но Метин ему не доверяет и не уважает. Поэтому и выбрал его в качестве жениха. Для старшего у них партия повыгоднее припасена. И вообще, держись ближе к Батуру, я в людях хорошо разбираюсь. Ему можно доверять.
