стороны. Это как вспышка света, не более. Эй, Винс! – Я машу ему рукой.
Пока Винс и Артур направляются к нам, я высвобождаюсь из объятий Саши:
– Слушай, побудь пока с парнями, мне нужно проведать отца.
И не дожидаясь ее ответа, разворачиваюсь и иду к лестнице, ведущей на второй этаж. Посторонним туда запрещено, но охранник меня узнает, и, взяв под козырек, гостеприимно пропускает через турникет.
Поднимаясь по ступеням, я бросаю взгляд вниз, на холл, где с шумом толпятся мои одноклассники, ожидающие перемещения, словно какого-то чуда. И только в этот миг я вдруг осознаю, что завидую им, ведь для них это событие, а моя жизнь настолько пресна, что мне каждый день приходится придумывать что-то новое, чтобы ощутить это забытое чувство восторга.
Да что там, я только что соврал про визит к отцу, чтобы избавиться от собственной девушки, которая, честно говоря, уже до смерти мне наскучила. Саша, конечно, красива, но… как бы мягче это сказать, не слишком-то сообразительна.
Да, с ней прикольно тусоваться, но совершенно не о чем разговаривать, когда мы остаемся наедине. Я раздумывал, не расстаться ли с ней после путешествия или выпускного, и теперь лишь уверился в этом желании. К тому же, она начала показывать свой характер, а я не выношу, когда кто-то пытается меня воспитывать.
Я прохожу мимо кабинета отца и иду в уборную. Включаю воду, зачерпываю полные ладони и умываю лицо. Смотрю на себя в отражение и злюсь на того, кого там вижу.
Мне кажется, я ненавижу весь мир: мать, которая бросила меня, когда мне было тринадцать – за то, что даже не пыталась бороться с отцом, запрещавшим нам видеться после их развода, отца, который после смерти моего брата, изменял матери и разрушил нашу семью. И Люси.
Гребаную Люси Кобер!
За то, что притворялась другом, а потом наплевала на все, что нас связывало.
И да – я ощущал себя победителем, время от времени погашая счет своих к ней обид мелкими пакостями, но больше всего мне нравилось притворяться, что Люси больше нет в моей жизни.
Если не смотреть на нее, не слышать ее голос, то она как бы и не существует. Если не замечать ее присутствия в классе, то можно тешить себя надеждой, что она уязвлена моим игнором. Но сегодня Люси бросила вызов – и даже не Саше, мне. То, как она говорила, как смотрела в глаза: дерзко, презрительно, надо признать, это меня не на шутку задело. Выбило из колеи.
И мне впервые захотелось причинить ей боль. Оскорбить, растоптать, унизить. Чтобы доказать самому себе, что она мне безразлична. Не знаю, почему я все же этого не сделал? Почему промолчал?
Я достаю из кармана джинсов старые мамины наручные часы и впиваюсь взглядом в циферблат.
– Уже пора. – Говорю сам себе.
Хотя, часы давно не идут.
Просто это уже вошло в привычку: обращаться к этим часам, когда мне бывает плохо или одиноко. Раньше я приходил со своими проблемами к маме, и она всегда утешала или давала совет. И теперь я кажусь самому себе жалким слизнем, выпрашивающим внимания у старых часов и разговаривающим с самим собой, пока никто не слышит. Но мне больше некому довериться в моменты слабости.
Я так и не захожу в кабинет отца. Прохожу мимо. Наши отношения давно стали формальными и отстраненными. Но едва я делаю несколько шагов по направлению к лестнице, как слышу щелчок двери и шаги. Оборачиваюсь. Это Григорий Новиков, ведущий специалист компании, изобретатель и папин деловой партнер.
Он выходит из кабинета отца, задумчиво жуя губу.
– Эй, привет! – Я останавливаюсь и машу ему рукой.
– О, Дин… – рассеяно произносит он. – Как дела?
– Супер. – Отвечаю я, приближаясь. – Мы с классом отправляемся в Вивенду: тропики, солнце, мангровые леса.
– И сколько раз в этом году ты уже был там? – Спрашивает он, неловко почесывая затылок.
Я улыбаюсь. Эти ученые такие забавные: в их головах рождаются великие открытия, а у них даже на то, чтобы причесаться, времени не хватает. Мой отец тоже когда-то был таким, но сейчас он больше бизнесмен, чем физик.
– Два раза, но не отказываться же.
– Да, отдых с классом это всегда весело, неважно где. Когда вы отправляетесь?
– Сейчас. – Пожимаю плечами я. – Все наши, наверное, уже у терминала.
– Тогда я лично проконтролирую процесс. – Григорий хлопает меня по плечу. – Идем.
5
Нашего появления в зоне отправки поначалу никто даже не замечает: одноклассники толпятся возле входа в гейт, заполняя помещение гулом своих голосов и звонким смехом.
Мне всегда казалось, что лаборатория напоминает зону вылета в аэропорту, но ребята здесь впервые, и по их восхищенным взглядам ясно, что они ошеломлены увиденным за ограждением: много света, высокие потолки, куча электроники, сложных приборов, стерильность и несколько охранников, которые прежде, чем впустить в зал, как следует, всех досматривают.
Я остаюсь у входа, за спинами возбужденных одноклассников, а Григорий обходит толпу и, остановившись непосредственно у входа в огражденную зону, где стоит гейт, напоминающий подсвеченный лампочками каркас лифта, театральным жестом пытается привлечь к себе внимание:
– Друзья!
Но шум не стихает.
Усмехнувшись, я наваливаюсь плечом на рамку металлоискателя, установленного на стыке зон ожидания и отправки.
Справиться с двумя десятками старшеклассников это вам не обуздать квантовые потоки: дело гораздо более хлопотное, и Григорию приходится на пару секунд включить красные проблесковые маячки, которыми усеяно по всему периметру ограждение гейта. Этого оказывается достаточно, чтобы в помещении воцарилась тишина.
– Благодарю вас, друзья. – Поправив очки, говорит ученый и медленно оглядывает толпу. – Меня зовут Григорий, и я рад приветствовать вас в своей лаборатории. «Вильчек Транспортинг» еще не перемещала такое количество туристов за один раз, поэтому я попрошу вас мне помочь. Не нужно кричать, ломиться к телепортационной машине и трогать какое-либо оборудование: это важно для вашей же безопасности.
– А мы отправимся все вместе? Разом? – Жуя жвачку, спрашивает Винс.
Григорий находит его взглядом.
– Нет.
