— Есть еда, девоЦки? — Взобравшись на барный стул, Сев хлопает ладонями по барной стойке. — Я хочу есть.
Тилли улыбается ей, подсовывая пончик.
— Я сделала это для тебя, девоЦка.
Глаза Сева загораются.
— Класс!
Пока Сев уминает пончик и держит в руках еще его большую часть, Тилли убирает свои черные волосы с глаз шоколадного цвета. Она берет чашку в руку, улыбаясь.
— Ты слышал?
Начинается. Дерьмо маленького городка.
— Меня это не волнует. — Подняв руку, останавливаю свою тетю Тилли, пока она не продолжила. — Что бы это ни было, мне, черт возьми, все равно. — Указываю рукой в сторону эспрессо-машины. — Просто дай мне кофе.
Ее глаза весело осматривают меня. Она привыкла, что у меня плохое настроение.
— Что случилось с твоей задницей сегодня?
Из груди Сев вырывается смех, когда она играет с собакой Тилли на полу.
Смотрю на нее, а потом снова на Тилли.
— Прошлой ночью в моей заднице был плюшевый ягненок по имени Лупер. Также я устал от недосыпа, — бормочу, прислонившись к барной стойке, упершись локтями. Запах свежемолотых кофейных зерен пробуждает мой разум, когда я провожу рукой по лицу. — Я спал три часа на двухъярусной кровати, в то время как Мэрилин Мэнсон пялился на меня.
Сев не обращает на меня внимания, и ее не волнует, сколько я сплю.
Тилли улыбается, наливая горячую воду в мой американо.
— У Сев была плохая ночь?
Мне даже не нужно говорить ей, какой ребенок это был, она знает, у кого есть постер с этим чуваком.
— Я только что сказал тебе, что спал в детской кроватке. С Мэрилином Мэнсоном. Севин в порядке. — Поправляя шапку, указываю на свою грудь. — Я — нет.
Она смеется, пододвигая ко мне кофе.
— Возможно, ты захочешь проведать Моргана этим утром.
Беру чашку, тепло согревает мои ладони.
— Почему? Уже поздно. Он, наверное, сейчас в поле. — Морган, мой старший брат, ковбой всю свою жизнь. Он работает на ранчо с тех пор, как научился ходить. Уехал в колледж, вернулся и до сих пор работает на ранчо. Мы, парни Грейди, похоже, не можем надолго выбраться из Амарилло.
Отчаявшись из-за девушки, разбившей мое сердце, я уезжал на пару дней, когда Сев было всего пару месяцев. В состоянии где-то между «сошел с катушек» и «упал на самое дно» я отправился в Калифорнию, чтобы умолять жену вернуться домой, но развернулся на границе, когда осознал, что мои приоритеты больше не связаны с ней. Слишком много ее желаний, слишком мало нас. Она приняла решение, и я больше никогда не оглядывался назад. Ладно, я до сих пор оглядываюсь назад и слежу за ее страницей в Instagram, ну да ладно. Вы поняли мою точку зрения. Нам, парням Грейди, место на ранчо.
— Поверь мне. — Когда я делаю шаг назад, Тилли наклоняется над барной стойкой с салфеткой в руке, протягивая её моей малышке с шоколадом на щеках, которая сидит у моих ног. — Проверь его.
Я стону, вздыхая.
— Шутки в сторону. Ты серьезно? Напоминаю, детская кроватка, сон три часа. Мэрилин Мэнсон.
— Он вышел из бара с Лил прошлой ночью, и не похоже, что каждый пошел своей дорогой.
Дерьмо.
Морган, он… засранец, можно сказать тупица, отстаивает то, во что верит, чертовски хороший брат, но у него есть слабость. Лилиан Тейлор. Она п*здец какая непорядочная, деревенская девушка, дочь фермера, его школьная любовь, а не его жена.
— И… — продолжает Тилли, когда я поднимаю Сев с земли.
— Фу, — издаю стон, глядя на дочку, в то время как собака вскакивает и упирается лапами мне в талию. При этом ее гребаные когти царапают мое барахло. — Лежать, — рычу я на собаку и отступаю назад, борясь с желанием пнуть её по морде за то, что она засранка. Смотрю на Тилли пристальным взглядом. — Мне все равно.
— Алексус снова спрашивала о тебе.
Я хмурюсь, раздражение ускоряется, как и дыхание. Сев пытается дотянуться до собаки, и вымазывает мою куртку шоколадной глазурью, дразня ее руками.
— Это меня тоже не интересует. — Держа Сев на руках, обращаюсь к ней: — Прекрати провоцировать собаку.
— Почему ты так груб с ней?
— Я не груб с ней. Эта проклятая собака придавила мой «мешочек с орехами».
Сев поднимает на меня глаза.
— Что за «мешочек с орехами»?
Дерьмо.
— Выкинь это слово из головы. — Рассказывал же вам, что говорил это раз или два.
Моя трехлетняя дочь просто медленно моргает, как будто впечатывая это слово в свою память на потом.
Тилли смеется.
— Я имела в виду Алексус.
О да. Алексус. Цыпочка, с которой моя тетя свела меня пару месяцев назад.
— Она привязала меня к проклятому стулу и оставила мою задницу, вот почему. — Я не люблю вспоминать ту ночь и активно пытаюсь выбить ее из памяти.
К несчастью для меня, когда твой друг заходит в мастерскую и находит тебя полуголым, привязанным к стулу, ты вспоминаешь об этом.
— Она сказала, что у нее была чрезвычайная ситуация.
— Ага. Я на это не куплюсь. — Шагаю к дверям бара, одной рукой держу кофе, а другой Сев. — Сделай мне одолжение. Прекрати меня с кем-то сводить. Я не хочу встречаться.
— Тебе двадцать четыре, у тебя двое детей, тебе нужно с кем-то встречаться.
Киваю на Сев.
— Из-за этих двух детей я и не встречаюсь.
— Бэррон.
— Тилли, — издеваюсь я. У моей тёти добрые намерения, но она слишком много сплетничает. Не говорите ей ничего, если только не хотите, чтобы все, от вашего ветеринара до дантиста, знали об этом к полудню. — Увидимся за ужином в воскресенье.
— О, я знаю. Тебе следует пригласить Серенити на свидание.
Я строю гримасу. Уверен, что это похоже отвращение.
— Ей семнадцать.
— О, ну, ей скоро исполнится восемнадцать.
Закатываю глаза.
— Она «неебабельно мила».
— Что это означает?
— Если ты не знаешь, не буду объяснять. Я опаздываю.
История моей жизни. У меня две маленькие девочки. Я всегда везде опаздываю.
— Пока, Сев! — кричит Тилли, когда я иду к двери.
Сев машет ей рукой, больше беспокоясь о собаке.
— Пока, Люцифер.
Если вы не догадались, то это черный лабрадор, который постоянно шастает в баре, и Сев переименовала его.
Я снова в своем грузовике, завожу его после того, как пристегнул Сев. Держа свой дымящийся кофе в руке, думаю о том, что хочу вернуться в постель, а также о Моргане. Почему он ушел с Лилиан? Он, бл*дь, женат. И если есть что-то, чего я терпеть не могу, так это обман. Ты женишься, даешь клятву быть вместе в радости или горе. Морган тоже верит в это дерьмо, так почему? Зачем он это сделал?
Может, он ничего и не сделал. Может быть, он отвез ее домой, и все. Может… мне все равно.
К несчастью для меня, Лилиан работает в мастерской. «Bishop Repair» — это бизнес моего отца, который он передал мне, когда понял, что мастерская и ранчо это слишком много, чтобы заниматься и тем, и другим. Я работаю там с четырнадцати лет и люблю закручивать гайки.
Чего я не люблю, так это драму, и, кажется, она всегда находит меня.
— Включи ту песню, которая мне нЛавится! — кричит Сев, указывая на мой телефон, прикрепленный к центральной консоле.
— Какая песня?
— Та, что мне нЛавится.
Я улыбаюсь. Она любит Tennessee Whiskey (Прим. пер. «Виски Теннесси») Криса Стэплтона. Не знаю, почему она считает Мэрилина Мэнсона величайшим певцом в мире, но я готов слушать все, что угодно, кроме песни Beautiful People (Прим. пер. «Прекрасные люди» — песня Мэрилин Мэнсона), играющей так громко, что у меня позже звенит в ушах.
До мастерской пять миль, и в течение тех пятнадцати минут, что у нас уходит на дорогу, я пою своей маленькой девочке.
Сев качается в своем сиденье.
— Ты был бы лучшим певцом, папочка.
Подмигиваю ей в зеркале. У меня есть слух, но я бы не сказал, что смог бы зарабатывать этим на жизнь. Ладно, я мог бы стать певцом в стиле кантри, но моя жизнь на ранчо с двумя маленькими девочками, которые называют меня папочкой и заставляют прогонять их монстров.
