не в Крыму, а где-нибудь на Корфу.
Кафе «Руми» оказалось отличным местом с этническим татарским меню, коврами, обычными столиками и сидячими возвышениями с кучей подушек, как в чайханах. Картины на тему, приглушённый свет, девушки в национальных костюмах и половина блюд из меню умиротворили меня почти до коматозного состояния.
Сытый и довольный, я вернулся в гостевой дом и вдруг обнаружил, что дверь в мой номер распахнута.
Я напрягся, но услышал сосредоточенное женское сопение из санузла. Заглянул внутрь, заинтригованный.
Мисс "позор гостиничного бизнеса", стоя на коленях, лично возилась с бачком, поставив на кафельный выступ планшет с роликом в Ютубе.
О, мы даже умеем держать в руках плоскогубцы? Ути... Однако, судя по тому, как она морщила нос и ссорилась сама с собой, наступила пора запасаться ведром. В пару к рекомендованному тазику...
Я потянулся вперёд, и нависнув сверху, уткнулся глазами в две нежные выпуклости, почти не скрытые оттопыренной майкой. Сразу проснулся.
— Получается? — насмешливо спросил я.
— Э-э, вы вернулись? Я сейчас, только закрутить осталось, — сообщила мадемуазель-ютуб-сантехник, но, увидев мой взгляд, вспыхнула и прикрыла декольте рукой. Рассердилась. У, глазищи!
— Да пожалуйста, — хмыкнул я, — тренируйся. Только всем подряд лайфхакам не верь, чтобы тебя не унесло течением из чудо-бачка прямиком к морю.
— Я уже закончила, — выпалила она, красная, как солнце на японском флаге, и крутанув пластиковый винт на крышке бачка, неуклюже поднялась на ноги.
— Звучит отлично! — ответил я. — Тогда дверь прикрой и меня не буди до пяти утра.
"А кто не успел уйти, я не виноват".
Я прошёл мимо неё в комнату стянул через голову рубашку. Спиной почувствовал, что смотрит. Брюки расстегнул, сбросил с себя всё к чертям на пол и завалился на постель. Кажется, кто-то ахнул при этом. Но я устал, и спать я привык голым.
Подмял под голову подушку, прикрыл глаза. От её возмущённого сопения и шлёпания босых ножек по плитке к моим бёдрам прилил жар.
Дверь закрылась. В кухне что-то зашуршало. Захотелось встать и посмотреть через зашторенное оконце в стене, что она делает. Но я тут не для этого, между прочим. Говорят, для большей наработки "маны" лучше воздерживаться от секса. Как там это называется? О, брахмачария!
Так что, прости, глазастая, всю энергию буду держать при себе, всё на дело, всё в дом, практически в храм души... Я не выдержал и прыснул в подушку. Закрыл глаза, и тут же выключился.
* * *
Эля
Богатых зазнаек я, конечно, терпеть не могу, но ещё больше я ненавижу собственного таракана внутри, который тут же заворочался, потёр лапками и прошелестел: «О-о, миллиардер! У тебя же столько проектов, которым не дано осуществиться только потому, что нет денег... А вдруг он меценат?!»
Я мысленно взвыла и задавила воображаемого таракана, громко поставив кружку на стол. Коричневые брызги с запахом бергамота остались на клеёнчатой скатерти.
Был у меня уже один «благодетель», до сих пор в себя прихожу. Нет, никаких больше меценатов!
И потом тот, кто с порога заявляет «Здрасьте, я миллиардер» явно или врёт, или хочет, чтобы все перед ним стелились. Ну, а для чего ещё так заявлять?
Злая, как анаконда, я была готова спустить всё на самотёк (ох, в случае с бачком прямо каламбур вышел), но ответственность взяла своё. Когда господин миллиардер ушёл из номера, я взяла планшет, инструменты, которые мне с порога вручила Настя вместе с мотком проволоки — "для творчества", и разобралась с мятежной сантехникой. Дел-то оказалось на копейку.
Да вот только не удалось закончить по-тихому. Господин миллиардер заявился, а потом разделся прямо передо мной, нагло продемонстрировав спортивную спину с татуировкой в виде какого-то загадочного круга на левом плече и упругий зад. Мне назло: мол, ерунда какая — бельё незнакомым людям показывать неприлично, конечно, а обслуживающий персонал — не люди.
Вот же гад!
Меня вынесло из номера, как на гребне цунами. Я заметалась кругами по кухне, переставляя чашки со стола на полку и обратно. Похоже, это была последняя капля.
Дрожащими пальцами я набрала Настю, желая высказать ей всё на гора, собрать вещи и свалить в закат. Угу, «абонент не может быть вызван, перезвоните позже».
А если проверка, налоговая, землетрясение, соседи, хозяин гостиницы объявится, ведь он же есть тут наверняка..., что я делать буду?!
Меня накрыло паникой.
А он там голый! Со мной через дверь! И требовательная курица а ля Космо! И почти два десятка незнакомых людей, считающих меня администратором! И бачки! И братки с джакузи! Меня разрывало от эмоций, и я и написала Люсе, моей второй лучшей подруге, но уже по студенческим временам:
«А-а-а-а! Как же мне не повезло! Опять!»
Телефон выключился. Батарея на нуле. Я вернулась к себе в комнату под лестницей, натуральную каморку метр на метр. Как в той сказке: купайся хоть всё лето, но сначала гостей прими, бельё постели, ключи раздай и спи-отдыхай. И ведь Настя, бессовестная, знает, что я ответственная.
Какого чёрта я полезла чинить этот бачок?!
Агрессивно воткнув телефон в розетку, я смотрела на наполняющиеся энергией деления, как голодный зомби на мозг. Попытки включить телефон ничего не дали. Разрядился под самый ноль. И тут запиликал тревожно Скайп в планшете. Я с надеждой схватила гаджет. Нет, не Настя, это была Люся.
Я ткнула на кнопку и увидела обеспокоенные глаза любимой подруги.
— Что случилось, Элечка?! Ты опять ногу сломала?! — воскликнула она. — Я звоню тебе, не берёшь! Звоню Насте, не берёт! У вас что там, стихийное бедствие?
— Практически, — буркнула я и нажаловалась о миллиардере и обо всех моих перипетиях гостиничного бизнеса.
— Фу-ух, — выдохнула подруга, — главное, ты жива и цела. Настя, я уверена, найдётся. Но отпускать её точно не стоило.
— Кто же знал?
Люся громко хмыкнула:
— Ты! За столько-то лет! Помнишь, как она оформила кредит на Ауди, решив, что вот-вот конец света и отдавать не придётся?
— Угу, — хмыкнула я. — А вдобавок взяла мини-пига, который вырос в приличную такую свинью. Она до сих пор хряка у бабушки в деревне навещает. Но Ауди тогда еле продали.
— А помнишь её большую чистую любовь с лётчиком? Как она из-за него пошла на курсы стюардесс?
— И опоздала
