class="p1">Дома я застала отца и бабушку, они сидели на кухни в полутьме, с глазами красными от слез и дрожащими руками. В квартире пахло валерьянкой, а возле маминого портрета горела свеча.
Бабушка пыталась сделать вид, что ничего не случилось, и принялась суетиться с ужином. Но отец усадил меня за стол, напротив себя, и, взяв за руки, рассказал, что случилось несчастье, что маму сбила машина, она умерла, и теперь ее душа в раю, где-то на небе, что ее больше не будет с нами, что мы остались одни...
Я плохо помню, что было после этого, плохо помню похороны, какой-то кусок просто выпал из моей памяти. Наверное, около недели или чуть больше я не ходила в школу, но потом стала жить как раньше... Ну, как жить… Стала подчиняться тому распорядку, какой был у меня до смерти мамы... Вся моя жизнь разделилась на «до» и «после».
Лишь еще одно яркое воспоминание сохранилось у меня о том периоде времени. Папа сидит на кухне и плачет, рядом на столе лежит запечатанный белый конверт, а бабушка обнимает отца, глядит по ссутулившимся плечам и шепчет: «Коленька, подумай об Алиночке... не горячись... подумай», — и вытирает мокрые щеки.
Постепенно мы с отцом свыклись со своим горем. Маму мне заменила бабушка. В чем искал утешение папа, я не знаю. Со временем он все чаще стал говорить мне, что мы живем в странное время, когда, казалось бы, к услугам человечества все блага цивилизации и достижения прогресса, но в тоже время большинство людей иногда даже не знают своих прав, не знают, как защитить себя и куда обратиться, боятся и расшаркиваются перед чиновниками, главное предназначение которых служить интересам простых людей. Он много и часто говорил о справедливости и неотвратимости наказания, о равенстве перед законом.
Как-то он спросил: «Алина, а ты хотела бы стать юристом? Высококвалифицированным специалистом, который сделает своим долгом помощь людям и их защиту? Борьбу с произволом чиновников и несправедливостью?» — он с таким воодушевлением и надеждой смотрел на меня, что я поняла, это то, чего он сам искренне желает. И я ответила: «Да, конечно». Отец впервые с тех пор, как умерла мама, счастливо улыбнулся.
И мы стали готовиться, планировать, мечтать ... Постепенно, и я стала мечтать о том, как стану первоклассным адвокатом и буду защищать людей… Конечно, только невиновных и обездоленных. И, конечно, только бесплатно…Папа покупал много разных книг, мы вместе читали и обсуждали прочитанное…
Незадолго до моего пятнадцатилетия у папы случился инсульт, и он скончался в больнице, не приходя в сознание. У него была вторая группа инвалидности — в молодости он в составе пожарной части в армии, где проходил срочную службу, был направлен на ликвидацию последствий аварии в Чернобыле, там и потерял здоровье.
Позже бабушка сказала, что отец сам ждал подходящего момента, когда я подрасту, чтобы рассказать то, о чем умалчивал долгое время. Он даже взял с бабушки обещание рассказать мне все, если он по какой-то причине не сможет. Бабушка долго сомневалась, стоит ли мне рассказывать, даст ли мне что-нибудь, кроме лишней боли, это знание, но в итоге рассказала…
Оказывается, мою маму сбил на своей машине 18-летний сын начальника ГУВД области. В постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела было указано, что мама переходила дорогу в темное время суток в неположенном месте, несмотря на то, что неподалеку от места происшествия находился нерегулируемый пешеходный переход, чем сама и спровоцировала свою гибель. А в заключении судмедэксперта было указано, что в крови у мамы обнаружена большая доза алкоголя. Папа не мог в это поверить, просил назначение повторной экспертизы. Мама почти не употребляла спиртное. Но нашлись очевидцы, которые сказали, что видели, как женщина фактически бросилась под колеса, пытаясь свести счеты с жизнью. На папу вылили много грязи, говорили, что у мамы были все основания так поступить, учитывая, что бедняжка была вынуждена тянуть на себе две работы, мужа-инвалида и дочку-подростка. Папа был раздавлен, унижен, его раздирало чувство вины…
Хоронили маму в закрытом гробу, тело было очень повреждено…
К водителю вопросов не было. По документам выходило, что хоть он ехал с маленькой скоростью, избежать столкновения не смог.
Сколько папа не оббивал пороги следователя, прося проверить, перепроверить, ему говорили, что пара смериться и жить дальше, ради дочери. А однажды в милиции ему сказали, что он должен быть благодарен, что водитель не предъявляет к нам иск о взыскании убытков за поврежденную машину.
Ни один адвокат в городке не взялся за наше дело. Они либо говорили, что все безнадежно, и они не хотят наживать себе врагов, либо просили такие огромные деньги, которых у нас просто не было.
Пару раз папа встречал этого мажора— водителя в отделении, тот спокойно смотрел в глаза отцу и даже иногда нагло улыбался...
Мама погибла за три недели до дня рождения отца. Уже после похорон, спустя пару месяцев, папа нашел в себе силы разобрать мамины вещи в ее прикроватной тумбочке. Среди прочего он нашел поздравительную открытку, которую мама приготовила для него заранее. Сначала он немного удивился такой предусмотрительности, но когда заглянул в неё, то его сердце чуть не разорвалось от горя. Я просто не знаю, как он смог это пережить. Внутри открытки была одна короткая запись: «Я люблю тебя! С днем рождения!», а ниже был вклеен снимок УЗИ: мама была беременна и хотела устроить для отца сюрприз, храня все в тайне.
Бабушка говорила, что после моего рождения мама долго не могла снова забеременеть. Но родители мечтали о втором ребенке, и вот это, наконец, случилось.
Отец и раньше не верил, что мама могла так поступить с собой, с нами; не верил, что она могла так беспечно пренебречь своей безопасностью, не верил, что она была нетрезвой. А после того, как узнал о ее беременности, окончательно убедился в том, что расследование было фикцией, что следователь просто прикрывал задницу богатенького мажора, что папе нагло врали в лицо и подделывали официальные документы.
Позднее он увидел, что в бумагах по делу царит настоящая путаница с точным адресом места происшествия, а, так называемые, свидетели случайным образом оказались дознавателями, работающими в том же отделе милиции, что и следователь.
Когда злой отец пришел к нему и стал бросать в лицо все эти факты, требовать эксгумации тела и проведения новой экспертизы, доблестный сотрудник милиции просто под локоть вывел папу из отделения и сказал, что отцу есть,
