этим сеансом экзорцизма, забившись в уголок, а затем стал тихонечко прокрадываться к выходу. Вот как раз в этот момент кто-то и огрел его горячим веником по спине.
– А-а-а! – Взвыл Джон.
– Правильно, – похвалил Дима. – Кричи. В бане надо орать.
– Ложись. – Скомандовал Пашка.
Не отбиваться же от компании душевнобольных, все-таки шансы не равны. И британец послушно лег лицом в лавку.
– Это полезно! – Приговаривали они.
Какая от этого может быть польза? У него, наверняка, останутся шрамы от плетей.
– А бить-то зачем друг друга? – Спрашивал он, вскрикивая каждые две секунды.
– Ну, как? – Опешил Дима. – Сам-то себя не похлещешь!
Они гладили его веником, растирали, чтобы грязь отстала от кожи, а потом снова беспощадно колотили. А затем, вместо того, чтобы оставить в покое, вдруг окатили ледяной водой. И снова били. И еле живого заставляли нырять в снег, чтобы ожил.
Холод, жар, холод – семь кругов ада. Это и была русская баня.
Закутанный в махровый халат, Джон вернулся к столу. Он больше не чувствовал себя нафаршированным рождественским гусем. Он чувствовал себя обновленным, умиротворенным. Еще ни одно испытание в жизни не приносило ему такой награды за страдания.
Похоже, баня смыла все его тревоги.
Маша
– Почему весь вечер показывают этот фильм? – Спросил румяный Джон, кутаясь в халат.
– Это «Ирония судьбы». – Объяснил Дима, падая на стул рядом с ним. – Его смотрят каждый год. Это традиция.
– Зачем?
Калинин пожал плечами:
– Чтобы понять загадочную русскую душу, наверное.
Довольная бабуля порхала вокруг стола, подавая горячее. Маша помогала ей расставлять тарелки. Дед Веня притащил бутылки шампанского и поставил на стол. Фокус с самогонкой, которую он потихоньку потягивал из чайника, похоже, удался, поэтому дед рассчитывал, что ему и игристого перепадет.
– Готовимся к свиданию с президентом! – Объявила Зоя, раздавая красные колпачки с белым мехом.
Ребята охотно надевали их на головы.
– Мне б дожить, – зевнул Пашка, глядя на часы, а затем на экран телевизора.
– Кто не веселится до утра, тот слабак! – Потрепала мужа за плечо Солнцева.
– А чего мы ждем? – Поинтересовался Джон, заметив общую суету.
– Выступление президента. – Пояснила Маша. – Сейчас он скажет, что жить станет лучше и веселее.
Она едва не хлопала в ладоши, и британец никак не мог понять, отчего русские так радовались, ожидая выступление своего диктатора.
– Ты уже придумал желание? – Спросила она.
– Желание? – Нахмурился Джон.
– Да. У нас есть такая традиция. Пока бьют куранты, нужно написать на бумажке желание, поджечь, бросить пепел в бокал и выпить. Если успел – сбудется.
– О, я попробую.
Зоя раздала бумажки. И все зачем-то встали.
Оказалось, так они приветствовали своего лидера.
Пашка и Рома замерли с бутылками шампанского в руках, но не спешили открывать. Путин что-то говорил по-русски, и все внимательно слушали. Особенно бабушка.
– Что он говорит? – Спросил Джон шепотом.
Дима решил пояснить на русском:
– Говорят, мы бяки-буки,
Как выносит нас Земля?
Обозлилась вся Европа,
Нас дерут за Скрипаля…
– Дима-а-а-а!!! – Взмолилась Маша, награждая мужа тычком в бок. – Это неполиткорректно. Блин, да, ну тебя!
– Путин говорит, что границы России нигде не заканчиваются, – с серьезным видом сказал Джастин. – Правда, это весьма вольный перевод.
Джон понимал, что не зря они согнулись от смеха, и тоже решил дать волю чувствам. Его низкий глубокий смех прокатился волной над столом.
– Ура! – Парни начали открывать шампанское.
– Ура!!! – Подхватили девчонки, бросившись писать желания на листочках.
Джон мешкал, глядя на бумажку. Новый хит? Любовь? Что пожелать? Все-таки он нацарапал что-то на листочке, взял зажигалку, поджег – пламя взметнулось и обожгло ему пальцы. Не сгоревшие до конца кусочки упали в бокал, а британец принялся прыгать, размахивая руками.
– Фак, фак…
«Огонь на кончиках пальцев – не это ли ты загадывал еще днем?» – потом смеясь, спрашивал он себя.
Зоя
Что она могла написать? То, о чем думала давно – она хотела для них с Джастином нового этапа в отношениях. Свое гнездышко, отдельное от родителей, где никто не диктует, как жить. Зоя хотела, чтобы они всегда были вместе. Написала, сожгла, бросила пепел в бокал и… чуть не подавилась!
Потому что на дне бокала обнаружила обручальное кольцо.
– Что это? – Она смотрела на маленький блестящий обруч со сверкающим на нем камнем и хлопала глазами от удивления.
– Would you marry me? – Джастин опустился перед ней на одно колено.
О таком она даже не мечтала. Бросилась ему на шею и утонула в криках и аплодисментах ребят, радовавшихся за них.
И никто не заметил, как Маша выбежала из-за стола и бросилась прочь. Почти никто – кроме Димы.
Дело в том, что сбылось его желание. Марья еще не знала, что беременна, и не понимала, отчего ее весь вечер мутило в разгар устроенного бабушкой жрапокалипсиса?
И апогеем этой тошноты стал пепел, брошенный в бокал – тот ни за что не хотел лезть в горло, а единственный прошедший внутрь глоток тут же попросился наружу.
Игорь
Вика лежала с загипсованной ногой и плакала от того, что не может броситься за ним. Опять обидела, опять прогнала. Ну, что за дура такая? И ведь правильно он сказал! Дура она и есть. Вечно от добра добра ищет.
«Встречу свою судьбу» – нафига она такое ляпнула?
А ее судьба тем временем разгуливала по улицам города, раздумывая, как же его угораздило влюбиться в такую капризную и избалованную девчонку. Игорь мерз все сильнее, но домой, где его никто не ждал, возвращаться не хотел.
И только он подумал, что видно не судьба, как сорвавшаяся с фасада здания за секунду до полуночи здоровенная сосулька огрела его по голове.
Упал.
Крики прохожих, шорох шин по заснеженной улице – все стало каким-то фоновым и далеким. Игорь потерял сознание.
– Следите за движениями фонарика. – Приказал чей-то голос.
Парень с трудом приходил в себя.
– Ага. Живой. – Это уже была медсестра.
– Повезло тебе парень. – Врач убрал инструмент в карман и улыбнулся. – Хорошо, что в капюшоне был. – Он продолжил осмотр, а затем объявил: – Сотрясение.
– И куда его класть?
– Оставь пока в коридоре, сейчас решим.
Все это туманом. Все через вату. Игорь закрыл глаза.
А когда открыл – рядом была Вика. Его каталка была придвинута к ее постели, а перед глазами маячила ее загипсованная нога.
– Проснулся. – Улыбнулась она. Дотянулась, погладила рукой бинты. – Ну, привет, Рублев. Как твоя башка?
Паша
Если честно, Суриков только обрадовался, когда Аня после курантов позвала его домой. Все эти песни под гитару,
