гребаный бокал виски. Со своего пункта наблюдения я слышал абсолютно все. Я знаю, когда будет следующий аукцион, знаю, кто его проводит, и знаю, где хранится груз.
Слышали фразу: «болтливые рты топят корабли1»? Так вот, болтливый рот Ноа Келли только что отправил его на дно, словно чертов «Титаник». Я также надеюсь, что эта новая информация поможет покончить с моей двойной жизнью. И я смогу быстрее вернуться к Холли.
Я встаю, бросаю двадцатку на барную стойку и ухожу. Я больше не вернусь сюда. Не могу рисковать тем, что меня увидят здесь дважды, на тот случай, если кто-то меня все-таки узнает.
Лежа на дерьмовой кровати в дерьмовой квартире, которую нашел для меня Нео, я отправляю ему сообщение.
Я: Как она?
Нео: Я тебя сейчас чертовски ненавижу. Я никогда не видел более сломленного человека, чем она. А я, бл*дь, много кого сломал.
Черт! Я бью кулаком в стену и радуюсь, что костяшки пальцев болят. Мне нужна боль. Мне нужно что-то. Я не пытаюсь ответить ему. Что, бл*дь, я могу сказать на это? Прямо сейчас мой лучший друг, мой двоюродный брат утешает мою убитую горем жену. Мою гребаную жену. Моя кровь закипает при одной только иррациональной мысли о том, что он стал слишком близок с ней. И я чертовски зол, что подтолкнул их друг к другу. Он единственный, кому я могу доверить ее безопасность. Но могу ли я действительно рассчитывать, что он будет держать свои гребаные руки подальше от нее?
Я качаю головой. Конечно, могу. Нео никогда бы меня так не предал.
Тео
На день раньше
Я в доках, где, по словам Ноа Келли, должен находиться груз. Мой план состоял в том, чтобы просто понаблюдать за разгрузкой, а потом сесть ублюдкам на хвост. Так все и было, пока я не увидел содержимое груза.
Я звоню по номеру, сохраненному в моем телефоне, как Б1. Я ожидаю, что ответит Хэл — глава семьи Гамбино. Вернее, я надеюсь, что это он. Из всех троих он самый терпимый. Но это не он. Вместо него — Лео Ламборн.
— Ти, что у тебя? — отвечает он.
— Я в доках. Лео, это полный пиздец. Этим девочкам не может быть больше восьми лет.
— Черт. Но ты знаешь, что должен делать: следи за ними и жди подкрепления. Не лезь на рожон.
— Это намного хуже, чем мы думали, Лео. Все эти девочки итальянки. Я посылаю тебе фотографию — парень ведет себя так, словно его вообще ничего не беспокоит. Я не знаю, кто он, бл*дь, такой. Я никогда его раньше не видел.
— Получил. Черт возьми. Ти, не делай ничего, бл*дь. Убирайся оттуда нах*й. Сейчас же. Езжай к оговоренному месту. Встретимся там.
— Нет, нам нужно знать, куда они везут этих девочек.
— Черт, ты должен делать то, что тебе говорят, парень. Ублюдок на фото — это Большой Гарри. Нам нужно пересмотреть этот план.
— План остается в силе. Мне плевать, кем возомнил себя этот Большой Гарри. — Я — сбрасываю звонок. До меня доходили слухи об этом ублюдке — он какой-то наркобарон в Италии. Но я никогда им не интересовался. Наверное, стоило. Я отправляю сообщение Нео.
Я: Кто такой Большой Гарри и чем он занимается?
Нео звонит, вместо того чтобы ответить на сообщение.
— Где ты?
— В доках. Кто этот ублюдок? — Я начинаю терять терпение. Мне нужны чертовы ответы.
— Он гребаный психопат, не имеющий права на существование. Я слышал, что он ест тех, кого убивает. В стиле Ганнибала Лектора, Ти. Что бы ты ни делал, держись от него подальше.
— Почему все так боятся этого парня? — спрашиваю я. Мне непонятно.
— На самом деле, я не знаю. Но я, бл*дь, очень хочу, чтобы все закончилось как можно скорее, потому что твоей жене нужно, чтобы ты вернулся домой.
— Как она? — спрашиваю я.
— Как, по-твоему, она может быть? Она думает, что любовь всей ее жизни только что разнесло на куски. Она в полной заднице, чувак. Я не могу заставить ее есть. Она почти не спит. А когда засыпает, то просыпается с криками.
— Ты привез сюда ее сестру? — Я не знаю, как ей помочь. Я бы хотел просто сказать ей правду… что со мной все в порядке. Но мне нужно, чтобы в это дерьмо с моей смертью поверили. Мне нужна скорбящая вдова.
— Почти, она должна приехать завтра.
— Хорошо. Мне пора. Постарайся, чтобы она что-нибудь съела. — Меня просто разрывает на части изнутри. Я чувствую себя полным дерьмом из-за того, что был вынужден так поступить с ней. Последние два дня я еле держусь, снова и снова желая отправить ей сообщение. Что-нибудь. Что угодно, лишь бы она знала, что я жив.
Она должна знать, что мы еще есть. Наша история еще далека от завершения.
Я сфотографировал здание и записал адрес. Я проследил за грузовиками — грузовиками, полными чертовых девочек-итальянок. Это просто пиздец. Я хочу пойти за ними и начать убивать. Я бы хотел увидеть, как прольется их кровь, и покончить с каждым из этих больных ублюдков.
Я пытаюсь думать о том, как поступил бы мой отец. Не могу поверить, что он мог знать об этом. Он ни за что не остался бы в стороне и не позволил, чтобы такое происходило с детьми. Не после того, что случилось с Лолой, моей двоюродной сестрой и младшей сестрой Нео. Она исчезла, когда ей было девять лет. Семья так и не смогла найти ни малейшего следа ее местонахождения. От одной мысли о том, что ее могла постигнуть такая участь, мне становится не по себе. Я выбрасываю эти мысли из головы. Сейчас я не могу потерять концентрацию.
Я направляюсь к месту встречи. Когда я подъезжаю, остальные уже там.
— Где тебя носит? Ты же понимаешь, что у меня есть и другие дела? — Лео ворчит.
— Да, у меня тоже, мудак. По крайней мере, все вы, ублюдки, сегодня вернетесь домой к своим женам, — отвечаю я. Они отводят взгляды, не в силах смотреть мне в глаза. Ублюдки. — Что вы, черт возьми, мне не говорите?
— Нам нужно, чтобы ты поехал в Италию, — говорит Хэл. — Большой Гарри замешан в этом, а значит, дело серьезнее, чем мы думали. Это касается не только нью-йоркских семей. Мы хотим уничтожить этот бизнес. Я говорил с Элом Донателло. Он в
