Словом, старая служанка лучше других понимала, что Филиппа, что называется, встала сегодня не с той ноги. На Филиппе были черные слаксы и ярко-канареечная блузка, а на голове туго повязанный желтый платок-бандана. Она ходила взад и вперед по комнате, засунув руки в карманы и покуривая сигарету. Нахмурившись, она то и дело ворчала на служанку.
– Господи, Би, что ты делаешь с этой ночной рубашкой?… – Или: – Поторапливайся, Би! Ты действуешь мне на нервы. Я хочу спуститься вниз и выпить.
Впрочем, Би не обращала внимания на ворчание молодой хозяйки и молча продолжала свою работу. Ей доставляло огромное удовольствие укладывать такие дорогие и красивые вещи. Несмотря на лишения войны, леди Спайрз заготовила для дочери великолепное приданое. Некоторые вещи совсем недавно прислали из Франции, а другие были куплены в Англии. Здесь были отрезы шифона, тонкого атласа, изысканных шелков и тяжелой парчи с ручной вышивкой. Платьев у мисс Филиппы имелось превеликое множество – на все случаи жизни. Кроме чека на внушительную сумму сэр Фрэнк подарил дочери в качестве сувенира русскую саблю с ножнами. Что и говорить, ей несказанно повезло: она была обладательницей изумительных вещей… А какое чудесное ей пошили свадебное платье. Филиппа настояла, чтобы его кроили из золотой парчи. От белого она наотрез отказалась. Платье было отделано византийскими кружевами, а на фату пошли ценные русские кружева. Никаких белых венков! Филиппа знала себе цену.
Би не испытывала зависти к этим вещам, поскольку понимала, что Филиппа вовсе не чувствует себя счастливой. Никто из домашних, кроме старой служанки, не видел, как гордая и высокомерная мисс рыдала у себя в комнате, уткнувшись носом в подушку. С досады или от тоски проливала она слезы – Бог ведает… Сегодня днем Би заглянула к ней в комнату и, увидев хозяйку в таком состоянии, осторожно прикрыла дверь. Она хорошо знала, что скрывается за этими припадками.
Дело в том, что именно сегодня мисс Филиппа виделась с молодым графом, которого она называла Джамбо, и после чая между ними произошла сцена. Би приложила ухо к двери в библиотеку, а затем отправилась на кухню и под большим секретом пересказала кухарке подслушанное.
– Помяните мои слова, – говорила она, – в канун свадьбы у девушки не должно быть такого настроения, как у нашей молодой леди. Бедный капитан Хэрриот! Сдается мне, он садится не в свои сани. Иначе с чего бы мисс Филиппе восклицать: «Ах, не искушай меня, Джамбо! Оставь меня в покое, ради Бога! Ничего не поделаешь, мне придется выйти замуж…»
Кухарка недоверчиво подняла брови, и Би добавила:
– А он, лорд Рокингем то есть, на это: «Если я вам небезразличен, вы не можете выйти за Хэрриота! Это какая-то бессмыслица. Со мной вы будете гораздо счастливее, чем с ним… К тому же вы сами признавались, что он вовсе не сходит по вам с ума… В отличие от меня! Мне плевать, что будет скандал! Вы должны выйти замуж за меня и всех остальных послать к черту!»
– Да уж, – глубокомысленно покачала головой кухарка, – хорошенькое начало.
Больше сказать было нечего, поскольку Би больше ничего не удалось подслушать.
Би закончила укладывать вещи в чемодан и поднялась с колен.
– Все готово, мисс, – сказала она. – Вещи подобраны, словно для музея!… А все-таки странно, мисс, что с завтрашнего дня вы будете прозываться миссис Хэрриот…
– Убирайся к дьяволу, Би! – заорала на служанку невеста. – У меня ужасно болит голова, и я не намерена слушать твою болтовню!
Би улыбнулась про себя и, сойдя вниз, отправилась к кухарке.
– Я не я, если сегодня вечером молодая хозяйка не выкинет какого-нибудь номера, – сказала она. – Такой я ее еще никогда не видела…
Оставшись в спальне одна, Филиппа продолжала взад и вперед расхаживать по комнате, словно тигрица в клетке.
В голове у нее вертелись слова Би. Действительно, это довольно нелепо, если с завтрашнего дня она станет миссис Хэрриот. Более того, это просто черт знает что такое!… Неожиданно чувство к лорду Рокингему затмило для нее все остальное.
По иронии судьбы, она сама подвела дело к помолвке. Причем с упрямством, достойным лучшего применения. Она упустила свой шанс, когда Ричард запросился на свободу. Словом, что посеешь, то и пожнешь. Или, вернее, она угодила в яму, которую сама и вырыла…
Дик уже ей осточертел. Осточертели его дурацкий идеализм и тайное обожание Кэры… Правда, с некоторых пор он стал обходиться с ней куда нежнее. Изображал из себя жениха, хотя таковым себя не чувствовал. Увы, это не доставляло ей особенного удовольствия. Ей казалось, что она его любит, и поэтому она пыталась его удержать… Теперь она в нем разочаровалась, и он стал ей не нужен.
Ей был нужен Джамбо.
Джамбо сумел доказать ей, что он вовсе не переросток с мозгами школьника, хохочущий по всякому поводу. Джамбо был серьезным и упрямым мужчиной, способным добиваться своего. Судя по всему, он не испытывал неприязни к Ричарду. Просто интуиция подсказывала ему, что, если Филиппа оставит жениха с носом, для Ричарда это не будет большим ударом. Не говоря уж о том, что Джамбо не было никакого дела до того, что скажут родственники и знакомые.
– Ты создана для меня, Филиппа, и сама это понимаешь, – заявил он сегодня днем, когда она сидели в машине на Сассекс Лейн. – Плюнь на все и давай убежим. Как делали наши предки. Наберись храбрости!
Когда же она попыталась возразить, что уже слишком поздно, он лишь рассмеялся и сказал, что еще больше она будет жалеть, если завтра повенчается с Ричардом. И Филиппа это знала. Что за жизнь ждет ее с Ричардом?… Ни постоянного местожительства, ни постоянной работы. Ждать вечерами, когда он вернется из министерства. А если его переведут в другое место – в какую-нибудь отдаленную воинскую часть, – ей придется ехать с ним… Ни тебе охоты, ни развлечений!… Только Ричард с его любовью к поэзии!
Боже, какой же надо было быть дурой!… Неужели нельзя было понять раньше, что ею двигала не любовь к нему, а заурядная ревность, стремление заполучить в мужья красавца мужчину… А ведь можно было дождаться такого рыцаря, как Джамбо!
У Джамбо не было никакого идеализма. Зато он был весельчак и добряк. Ему позарез требовались ее деньги, но взамен она получала его титул и в придачу фамильный замок, в котором они смогли бы поселиться после войны. С воинской службы его списали вчистую по ранению, и они могли отправиться на все четыре стороны. Он уже предлагал Филиппе уехать в Америку…
Филиппа мерила шагами спальню и курила сигарету за сигаретой. Она остановилась перед одним из чемоданов и тупо уставилась на уложенное в чемодан дорогое нижнее белье. Потом яростно пнула чемодан ногой. Черт побери это шикарное барахло, если его придется надевать для Ричарда!… Куда с большим удовольствием она нарядилась бы в это для Джамбо. Она обожала его силу, неотесанность и беззастенчивость.
