— Что? — Сэм отступил подальше, чтобы ему было видно Нила. — Она лежит на полу в коридоре?
— Да, пухлые ножки раскинуты, лицом вниз. Может, она упала?
— Может быть, — сказал Сэм и, не теряя времени, поднял кирпич, которым, наверно, подпирали дверь, чтобы она не закрывалась, и бросил его в кухонное окно.
Потом, очистив раму от стекла, ловко запрыгнул внутрь. Я вспомнила о своем свободном падении в ванную и обругала себя за неуклюжесть.
Мы вглядывались в темноту, но он уже прошел в комнаты. Как раз, когда я приготовилась лезть за ним, дверь распахнулась.
— Я вызываю «скорую помощь». Джастин без сознания.
Я прошла за Сэмом в дом, включила свет и, пока он звонил, осторожно обошла вокруг распластанного тела. После меня вошел Нил.
— Она мертвая?
— Нет, — прошептала я, — без сознания.
Через десять минут приехала «скорая». Для меня этого времени было предостаточно, чтобы понять, до чего хорош Сэм в кризисной ситуации. Даже противно. Я же, великая сыщица, могла похвастаться только тем, что со мной приключилось ничем не объяснимое недержание мочи. Пока санитары поднимали Джастин на большую тележку и увозили, я успела три раза воспользоваться ее туалетом.
Никто из соседей не вышел на газон, какэто бывает в кино, и я еще больше пожалела Джастин. Неужели никто о ней не беспокоился?
Ожидая ремонтника, который должен был вставить стекло, мы осмотрели кухню. Я не знаю, о чем думали Нил и Сэм, но я смотрела вокруг другими глазами. В прошлый раз я не обратила на эту комнату достаточного внимания. Теперь же я осознала, что сейчас мы видим ее мир, то, что было для нее и небом, и горами, и звездами — сколько? Шесть, семь лет?
Люди из «неотложки» сказали, что она перенесла легкий сердечный приступ. Но, стянув из банки на столе тартинку с малиновым джемом, я подумала, что сердце у нее, наверное, болело уже давно. А вот сейчас она наверняка пострадала от шока. Телефонная трубка была снята — похоже, что сердце у нее прихватило не просто так, а от плохих новостей. Я догадалась, что это были известия о Сьюзен. Да, она знала эту женщину всего месяц, но та довела хозяйку до нервного срыва, относясь к ней как к глупой прислуге.
Несмотря на то, что Джастин боялась ее и фактически не знала, она все же была очарована пришелицей. Та, должно быть, притягивала ее силой своей личности, бурным прошлым и загадочностью. Жизнь Джастин была пустой, а Сьюзен ее наполнила. Мне стало особенно не по себе оттого, что Джастин предпочла жизнь, наполненную страхом и эмоциональным насилием, жизни в одиночестве, что испугалась звонка с новостями, а не обрадовалась обретенной свободе. Все это было ясно как дважды два, и, даже если я в чем-то ошибалась, представляя себе произошедшее, я кожей чувствовала ауру одиночества и разбитых надежд.
После того как стекло было вставлено, мы заехали за едой, которую можно было купить навынос в одном из ресторанчиков. Все пришли к согласию, что не в силах еще раз смотреть, как кудрявая Джейн Фонда извивается в оргазме в «Барбарелле». А я подумала, что потеряла аппетит не просто оттого, что пожалела Джастин, но еще и потому, что мне было жаль себя. Как это эгоистично и глупо. По дороге назад никто не разговаривал.
У меня всегда теплилась надежда, что мой цинизм (а иногда и грубость) по отношению к противоположному полу был просто позой. Когда-нибудь это обязательно закончится, и я буду шутить на эту тему: «Помните, когда мне не с кем было спать, я говорила, что у меня стадия целибата?» Тут все начнут биться в конвульсиях от смеха. А я буду сидеть и обнимать своего пылкого, умного и сердечного любовника. Дело в том, что я всегда думала, что могу запросто очаровать любого парня, если приложу к этому хотя бы немного усилий. Но, может быть, я не спешила прикладывать усилий просто потому, что боялась провалиться? Вот такая я отважная.
Но вдруг меня действительно отвергли бы? Тогда я точно превратилась бы в жирного хомяка-отшельника. В глубине души, под маской презрения и недоверия, затаился страх. А вдруг меня тоже найдут чужие люди, распластанной на полу собственной квартиры, одетой в безразмерные штаны от спортивного костюма, с испачканным шоколадом подбородком и со старым попугаем, испражняющимся в мое ухо? Ну уж нет!
Джон Палмер был сама любезность.
— Привет, Кэссиди, рад тебя видеть, — сказал он и пожал мне руку.
Все это было очень мило, вот только его рука была сухой и холодной, как наждачная бумага. Мне же в таких случаях всегда нравились слегка вспотевшие от волнения руки. Даже судорожное движение пальцев или слабое покашливание тоже сгодились бы — это был знак, что парень тоже, возможно, провел энное количество времени, лежа на кровати и размышляя о том, что ждет его на свидании. Я строго сказала себе, что Джон пролил реки пота по дороге сюда, но специально вытер руки о свои аккуратно выглаженные брюки перед тем, как постучать ко мне в дверь.
Нил и Сэм вежливо предложили пойти взять видео, и я оценила их деликатность.
Свидание напоминало интервью по приему на работу. Мне так и хотелось сказать, что мой самый главный недостаток — перфекционизм и что я слишком радею за общее дело, но я вовремя спохватилась. Вдруг он неправильно это истолкует, подумает, что это — в сексуальном смысле. Так что я закрыла рот на замок и лишь застенчиво улыбнулась.
Проходя мимо него на кухню, я заметила, что он украдкой подверг меня поверхностному осмотру. Парням следовало бы знать, что девушки весьма восприимчивы к взглядам. Как в кино отрицательные герои ощущают на своем теле красную точку лазерного прицела, так и мы кожей чувствуем обволакивающие взгляды.
До приезда Джона ко мне зашла Джози. Она заплела мои черные волосы в длинную косу, заставила меня надеть нежно-розовое шелковое платье с глубоким вырезом и сделала мне макияж. Персиковый тон поверх зеленоватого вполне удачно скрыл странные сочетания цветов на моем избитом лице. И синяк под моим левым глазом тоже выглядел вполне пристойно, поскольку Джози обыграла его лиловый цвет, наложив на веко мерцающие тени. Еще она обвела мне контур глаз и загнула ресницы кверху.
— А вот этим ты окончательно отвлечешь его от синяка, — прошептала подруга, брызнув мне в декольте блестящим спреем. Я ощущала себя девушкой-подростком. Как это восхитительно, когда над тобой колдуют с такой заботой и умением. И я в который раз поняла, как мне не хватает ласковых прикосновений. Оттого, как Джози расчесывала мои волосы и накладывала макияж, по всему телу у меня побежали мурашки, но я постаралась скрыть это. Я определенно превратилась в безнадежную старую деву, страдающую от тактильного голода.
