Так что он должен знать, каково это иметь такую связь с кем-то, кто не связан с тобой кровным родством. Вместо того чтобы выбрать агрессивный путь, я заставляю свое тело расслабиться.
— Адриан... пожалуйста, не делай этого.
— Не делать что?
— Позволить сексуальному хищнику избежать наказания за свои преступления. Даже если Мэтт имеет деловую ценность, он все равно совершил преступление, за которое должен быть наказан.
— Это еще не доказано.
— Это может быть и будет доказано. Все, о чем я прошу, это чтобы ты перестал вмешиваться, и ты увидишь, как правосудие вступит в свои права.
— Ты все еще веришь в эту пустую концепцию?
— Она не пустая.
— Да, она пустая. Ты безнадежная мечтательница, Анастасия, и у меня есть для тебя совет. Раздави эти тщетные мечты, иначе они в конце концов раздавят тебя. В этом мире для них нет места.
— Ты не веришь в это, иначе ты бы не женился на Лии. — при упоминании его жены у него сводит челюсть, но я не останавливаюсь. — Она тоже мечтательница, верно? И тебе это в ней нравится, иначе ты бы не пошел против всех и не выбрал ее.
— Прекрати, — выдавливает он из себя. — Втягивание моей жены в разговор не даст тебе никаких дополнительных очков. Если что, это их снимет.
— Хорошо. Прими это так, будто я умоляю тебя, и прекрати вмешиваться, Адриан. Пожалуйста.
— Допустим, я соглашусь. Как думаешь, твой отец оставит это без внимания? Он верит в справедливость не больше, чем я.
— Да, верит. Он убил моего отчима, потому что тот убил мою маму.
— Это не было правосудием. Это была хладнокровная месть. — он делает паузу. — Но вот в чем дело, если ты убедишь Сергея отрезать Мэтта, я отступлю.
— Правда?
— Да. Я также могу забыть обо всей этой неразберихе, которую ты устроила, украв у V Corp, если ты сделаешь для меня еще кое-что.
У меня внезапно пересыхает в горле, но я все равно спрашиваю:
— Что?
— Сейчас у меня нет ничего на примете, но если мне понадобятся твои хакерские услуги в будущем, ты их предоставишь. Без каких-либо вопросов.
Это может варьироваться от легкой операции до чего-то абсолютно опасного, но мне все равно. По крайней мере, Адриан будет рядом со мной, а он один из лучших союзников, которых я когда-либо могла иметь. Он также может быть самым смертоносным здесь, и я должна быть умной, чтобы встать на его сторону.
— Договорились.
Я протягиваю руку. Он пожимает ее, слегка поджав губы.
— Удачи в убеждении Сергея.
— Я думала, ты не веришь в удачу.
— Не верю, но, если она есть, тебе она понадобится.
Он прав, понадобится.
Но вместо того, чтобы почувствовать только страх, меня охватывает чувство решимости.
Возможно, я больше не Джейн, но я и не слабая Анастасия, которая склонила голову и плыла по течению.
На этот раз я все изменю.
***
Решить что-то и сделать — это на самом деле совершенно разные вещи.
Я провожу весь день в раздумьях и избегаю конфронтации с папой.
Поэтому я практически прячусь, придумывая план. Рай работает, поэтому я даже не могу попросить ее о поддержке.
Владимир немного зол на меня за мое исчезновение, не то чтобы я его винила. Но даже если нет, он слишком предан отцу, чтобы принять чью-либо или мою сторону вместо своей.
Пока я размышляю, как лучше затронуть эту тему, раздается стук в дверь, и я вздрагиваю. Я с удивлением обнаруживаю, что старший охранник папы стоит напротив, как непроницаемая стена.
— Тебе что-то нужно? — спрашиваю я по-русски, поскольку это единственный язык, разрешенный в доме.
— Тебя спрашивает Пахан.
Нервы, которые, как мне казалось, я держала под контролем, бульдозером вырываются на поверхность. Я вытираю свои липкие руки о цветочное платье и следую за охранником по коридору.
Почему он спрашивает обо мне, если последние три дня он обращался со мной так, словно я невидимка? Он даже отказался со мной обедать, и я сделала вид, что это меня не раскололо.
Рай сказала мне, что в конце концов он одумается, но я не думала, что так быстро.
Охранник открывает дверь в папин кабинет и отходит в сторону, пропуская меня.
Кабинет просторный, с высокими книжными полками, которые тянутся от пола до потолка. Я постоянно с опаской относилась к этому месту. Оно всегда было предназначено только для бизнеса и для разрушения человеческих жизней.
Мои движения осторожны, когда я вхожу, руки вспотели еще больше, чем раньше. Но прежде, чем я успеваю вытереть их о платье, меня застает врасплох мужчина, сидящий напротив отца.
Его темные волосы взъерошены, будто он не позаботился о том, чтобы расчесать их, когда вставал с постели утром. Мало того, несколько первых пуговиц его белой рубашки расстегнуты. Не помню, когда он в последний раз надевал костюм или пиджак.
Он такой грубый, абсолютный бунтарь и крайне непостоянный.
Дэмиен Орлов.
Один из четырех королей, правящих Братвой, самый молодой из них и самый жестокий.
Без шуток. Я слышала ужасные истории о том, как он голыми руками снес голову человека с плеч. Я также была свидетелем того, как на свадьбе Рай он устроил кровавую бойню, будто участвовал в соревновании «кто больше убьет».
Те, у кого имеется склонность к насилию и сильная жажда крови, как у него, являются дикой картой. Именно поэтому Владимир и Рай следят за ним, чтобы он не вышел из-под контроля.
Папа всегда с опаской относился к его потенциалу несмотря на то, что он делает для Братвы. Все в организации и за ее пределами называют его темной лошадкой, и это не пустые слова.
То, что он оказался наедине с отцом, мягко говоря, удивляет. Обычно он либо препирается с Кириллом, либо флиртует с Рай — во всяком случае, пытается, потому что она смотрит только на своего мужа.
Остановившись у входа, я говорю:
— Ты звал меня, папа?
На мои слова Дэмиен смотрит на меня, нахмурившись.
— Почему никто не сказал мне, что ты вернулась? Я думал, ты предпочитаешь Россию и долбаный холод Нью-Йорку. Это уже не так, Настюша?
Я сглатываю, прочищая горло. Только близкие называют меня русским ласкательным вариантом моего имени. А именно Бабушка, Рай и папа — когда он на меня не сердится. Даже Владимир никогда не использовал его.
Но однажды Дэмиен сообщил мне, что будет называть меня так же, как Рай, и мне придется с этим смириться.
— Она вернулась туда, где ей самое место.
Мой отец отвечает ему, прежде чем наклоняет голову к креслу, стоящему напротив Дэмиена.
Я осторожно подхожу к ним, затем сажусь, удивляясь, почему он держит нас обоих здесь, ведь раньше такого никогда не случалось.
— Это хорошо и все такое, но почему ты позвал меня утром, Пахан? Я вроде как нуждаюсь в сне после убийства пяти ублюдков прошлой ночью... или их было десять? Я сбился со счета со всеми этими криками и мольбами.
— Сейчас почти полдень, а не утро, — говорит отец.
— Ну и что? Ты давно не был на поле боя, но позволь мне сказать тебе, что нужно время для перезарядки перед следующим убийством, Пахан. Так что окажи мне маленькую услугу и сделай это побыстрее.
Я смотрю на папу, но он не выглядит сердитым. Дэмиен, наверное, единственный, кому сходит с рук наглость по отношению ко всем, включая его собственного Пахана.
Ладно, всем, кроме Кирилла. Они всегда наседают друг на друга.
— Мне просто нужно, чтобы ты кое на что согласился, а потом можешь спать дальше, Орлов.
— Считай, что это сделано, — с законченностью говорит Дэмиен.
— Хорошо. Тогда через месяц ты женишься на моей дочери.
Меня пробирает дрожь, и сердце сжимается в груди.
Я всегда знала, что папа хотел выдать меня замуж в Братве. Однажды Рай приняла на себя вину за меня и вышла замуж за своего бывшего заклятого врага, но она не могла делать это каждый раз. Рано или поздно папа выдал бы меня замуж за того, кого счел бы наиболее подходящим, что отчасти и стало причиной моего бегства.
