Поняла, о чём твердила женщина, указывая на недостатки и непрочность такой конструкции. И наконец, поняла, почему она называла Лину такими обидными словами: «добровольный инвалид».
Лина перестала сердиться. Она молчала, но теперь внимательно слушала и выздоравливала. С каждой возрождённой к жизни клеткой, с каждым свежим глотком воздуха, с каждой разглаженной горестной морщинкой стёртой заботливыми руками – поправлялась. Как сжатая пружина расправлялась, скомканная в кулаке, она сама. Вместе с телом очищались разум и душа, избавлялись от мусора, обретая кристальную ясность. Перестав сопротивляться, Лина отдалась заботливым рукам и успокоилась.
Возвращаясь поздним вечером с прогулки вдоль берега, Лина застала на террасе Натали. Мгновение, она смотрела в тревожное лицо. Вопрошающие глаза горели нетерпеливым ожиданием. Но, молчаливый зов ничего не стоило игнорировать, как делала всегда...
Лина подняла лицо к звёздному небу, прислушалась к шёпоту волн. Ветер прижимал лёгкую ткань шорт к бёдрам, шевелил волосы за спиной. Уютная тяжесть разлилась по телу, словно витающий в облаках дух вернулся домой. Она опустилась на каменную ступеньку и тихо заговорила. Подчиняя голос воле, без дрожи выговаривала исчезнувшие имена. Позабыв о беременности подруги, о такте, о жалости, погрузилась в воспоминания. Слова ожили, опрокинулись потоком, рисовали стремительную ломаную картину сухими мазками. Они больше не зависели от Лининых желаний.
Сцепив руки на животе, Натали покорно слушала. Она не перебивала, только перестала раскачиваться в кресле, застыла в напряжённой позе, пока Лина методично говорила, словно выметала мусор.
Небо побледнело. Едва уловимая полоса обозначила горизонт. Сентябрьская прохлада, забралась под футболку и Лина зябко вздрогнула... Терраса опустела. Забытый в кресле синий плед и пакет с незаконченным вязанием, напоминали о Натали.
Посмотрев на тёмные окна бунгало, Лина поднялась, у двери подруги прислушалась и, не постучав вошла. Лунный свет проникал сквозь раздвинутые шторы. Светлый прямоугольник освещал кровать. Натали не спала, неподвижно глядела в потолок.
– Полежи со мной, – глухо попросила она.
Лина скользнула в кровать, прижалась телом к разгорячённой коже. Натали повернула на подушке влажное от слёз лицо:
– Как с этим жить? Как ты живёшь с этим?
– Не знаю, – прошептала Лина, нежно погладила тёмные волосы, с усилием добавив: – Но, я пытаюсь.
– Почему меня не было рядом?
– Ты не могла. Я не хотела. Некого винить. Пожалуйста, больше не думай об этом. Ты помогла мне теперь, – она нашла в темноте тёплую ладонь, крепко сжала, перебрасывая мостик через разделившее пространство, прощая и прося прощение.
Натали придвинулась ещё ближе, благодарно вздохнула, отвечая на пожатие. Некоторое время они молчали, слушали мирные аккорды моря, восстанавливая душевное равновесие. Вдалеке, кромка воды разгоралась золотисто-оранжевыми разводами. Небо блёкло, теряло глубину, приобретая прозрачность светлело.
– Лина? – нарушила молчание Натали.
– Мм?..
– Ты с кем-то встречаешься?
– Что ты под этим подразумеваешь?
– То же, что и все. У тебя есть парень, друг, мужчина?
– Нет.
– Я так и думала, – Натали повернула голову. – Ну, а кто-то нравиться? Может, женатик?
– Надеюсь, это не намёк на твоего мужа?
– Глупости! Конечно, нет! Я не об этом.
– Тогда о чём? – улыбнулась Лина, разглядывая слегка опухшее лицо подруги.
– После того полицейского, этого, как его… Пола, у тебя были мужчины?
Откинув голову, Лина неудержимо расхохоталась.
– Что смешного?
– Ничего. Соскучилась по тебе, Наташка.
– Это хорошо. Потому что, я больше не намерена терять тебя из виду.
– Звучит угрожающе, – Лина повернула улыбающееся лицо.
– Так что с мужчинами?
– Которыми? – поддразнила она.
– И не рассчитывай увильнуть. Были или нет? – Натали нетерпеливо приподнялась на локте.
Лина вновь рассмеялась, громко с удовольствием, едва выговорила сквозь смех:
– Боже мой, я рада, что тебе лучше!
– Значит: не было. Получается, ты одна? – не унималась Натали.
– Не понимаю, что ты хочешь сказать.
– Конечно, понимаешь! Лина, так нельзя.
– Как, так?
– Быть совсем одной. Это – ненормально!
– Но, я вовсе не одна. Меня окружают сотни людей. И захочешь – не избавишься.
Ветер играл занавесками, двигал по деревянным полам, созвучный с лёгкими волнами, методично накатывающими на песок. Натали сдвинула брови к переносице, задумчиво накручивая на палец прядь Лининых волос.
– Ты помнишь: Криса Берри?
Растерявшись всего на долю секунды, Лина ровно ответила:
– Конечно.
– Он по-прежнему тебе нравиться?
– Наверное...
– Ты любишь его?
– Как и все.
– Но, раньше, ты любила его, не как все, помнишь?
– В конце концов, я тоже выросла. Меня удивляет, твоя память.
Натали внимательно следила за её лицом. Пряча улыбку, Лина повернула голову, чтобы подруга не свернула шею, выискивая скрытые мотивы.
– Моя память, тут ни при чём. У тебя на руке татуировка, как у него – знак "Strangers". – Натали взяла руку, сдвинула с левого запястье кожаный браслет: – Заметила в сауне. Когда ты набила её? Краска довольно яркая.
– Тоже мне сыщик, – усмехнулась Лина. – Откуда такие познания?
– Если ты не заметила, то у меня на пояснице потрясающе красивая надпись.
– Конечно, заметила. Всё собиралась спросить: что, означают эти вензеля?
– Без понятия. Я сделала её в год практики на Ямайке: понравилась их таинственная многозначительность. Но, я готова спорить: твоей, не больше года! или меньше! Я права?
Пожав плечами, Лина вернула браслет на место.
– Послушай, а ведь, он, сейчас, совсем близко, – настаивала Натали. – Очень близко. Ты задумывалась, что живёшь с ним в одном городе?
– Зачем мне об этом думать? У нас по-прежнему разные миры. Ничего не изменилось. И потом... всё это в прошлом.
– А ты хочешь изменить? – голос Натали зазвенел.
Лина подняла на подругу удивлённые глаза.
– Ты знаешь, что у «МКС-Банка» самые крупные филиалы в Вашингтоне и Франкфурте.
– Почему это должно меня интересовать?
– А потому, что контрольный пакет акций банка, принадлежит Грегори.
– Да? Ну, наверное, это хорошо. Я не сильна в банковской сфере.
– Я тоже, – кивнула Натали, так же, напряжённо. – Грэг живёт между Европой и Соединёнными Штатами, а Крис Берри, тот самый, Берри, – клиент Вашингтонского отделения уже много лет. Грэг знаком с ним...
Натали умолкла, широко распахнула глаза:
– Ты можешь в это поверить?
– С трудом, – Лина покачала головой.
– Представь, моё удивление, когда я узнала!
– Не представляю.
– Я была просто ошарашена! взволнована! потрясена!
