уставился на меня с недовольным подозрением: — У тебя щёки нездорово пылают… Лоб влажный. Тебе жарко?
Размахивая возле лица сложенным пополам каталогом фирмы-конкурента, отрицательно машу головой:
— Всё… всё в порядке, это не инфекция. Всего лишь схватки.
— Фух, хорошо, что не грипп, — босс с облегчением оборачивается обратно к растянутому по виртуальному полотну изображению и тут же резко возвращает внимание мне: — То есть — схватки? Схватки, в смысле, те самые схватки?
— Я не уверена, но… — очередная спираль боли сковала поясницу, да так, что пришлось ухватиться за край стола. — … да, кажется, я рожаю.
По конференц-залу разносятся испуганно-восторженные охи и скрежет ножек стульев о глянцевый пол.
Оттолкнувшись ногой о кафель, отъезжаю на своём кресле-троне от стола, являя на всеобщее обозрение огромный словно дирижабль живот.
— Рожаешь?! Уже́?! Но ты говорила, что до родов тебе ещё целая неделя! — кривится Артур, рассматривая мой живот так, словно там поселился чужой.
— Извини, предъявлять претензии будешь моему сыну, а ему, кажется, приспичило появиться на свет именно сейчас. Весь в отца, тому если неймётся, то тоже вынь да положь, — тяжело дышу, потягивая мелкими глотками воду из заботливо протянутой кем-то бутылки.
Знаю, приехать на работу когда пузо уже лезет на нос было дурацкой идеей, если Курт узнает, что вместо того, чтобы смотреть сериалы и жевать яблоки на тёплом диване я собралась и поехала в "ЭмЖиЭм" — он меня убьёт! Но я так устала сидеть дома! Целый месяц ничегонеделывания превратил мои мозги в желе, а тут как раз позвонил Артур и слёзно попросил поучаствовать в видеоконференции. Я подумала, что какие-то несколько часов не решат судьбу и поехала поприсутствовать лично. Кто же знал, что настырный Рейнхард-младший соизволит появиться именно сегодня!
Сегодня, когда в столице творится настоящий коллапс в связи с чемпионатом мира по футболу. Даже отсюда из окон видно километровую пробку.
— А если она прямо сейчас начнёт рожать, товарищи? Здесь имеются чистые полотенца? — пыхтит Ярослав Яворский — вице-президент холдинга "Витязь", неуклюже поднимая свой мясистый зад. — У кого-нибудь здесь есть медицинское образование?
— Образования нет, но в прошлом году я принимал роды у своей борзо́й! — с готовностью отозвался Роман Геннадьевич, ловелас, который давно намеревался заглянуть мне под юбку. — Если что — я готов помочь Ульяне, мы давно дружим!
— Между прочим, сейчас даже модно рожать вне больничных стен, — вальяжно развалился на своём кресле Лев Леопольдович — креативный директор. — Моя супруга понесла троих в домашнем бассейне. Из пуповины мы сделали именные кулоны, а плаценту закопали под деревом в саду. Ульяна Дмитриевна, у вас есть сад?
— Побойтесь Бога, Дорохов! Что за дикость! — ужаснулась Мария Эдуардовна, птичка-аналитик. — Плаценту надо сдать на криозаморозку, как и пуповинную кровь. За генной инженерией наше будущее!
— Карета скорой помощи уже едет, Ульяна Дмитриевна, дышите глубже, — суетится около меня откуда ни возьмись нарисовавшаяся Альбина.
— Не надо скорую! У меня есть личный доктор… я буду рожать за городом… в перинатальном центре "Лапкино", — снова корчусь от боли и, судя по выражению священного ужаса на лицах наблюдавших эту картину, выгляжу я в этот момент так себе. — Телефон… в моей сумочке. Доктор Вахтанг Давидович. Набери.
— Хорошо, секунду, — подрывается. — Вашему супругу я уже позвонила.
Вытаращиваю глаза и сама становлюсь похожей на чужого.
— Что?! Господи, Альбина, ну кто тебя просил? Он не должен был знать, что я здесь!
— Но… я уже́… - блеет растерянная секретарша, и я заказываю глаза, психуя, что всё пошло не по плану.
У Курта сегодня важный день, к которому он готовился целый год — он открывает собственную пекарню "Рейнхард и сын", и хоть он намеревался перенести всё на более поздний срок, чтобы быть круглосуточно со мной, боясь пропустить появление на свет своего первенца, я уговорила его этого не делать. Все и так прыгают со мной как с хрустальной: Курт, мама, отец, даже Диана, что мне просто захотелось немного свободы от их гиперопеки. Она, конечно, приятна, но дозированно. В очень маленьких дозах…
Бедный Курт, представляю, как Альбина ошарашила его этой новостью.
Словно в подтверждение моих мыслей секретарша тянет мой разрывающийся мобильный.
— Это ваш муж, — и одними губами: — Простите.
С раздражением беру трубку и, игнорируя за спиной споры, куда лучше пристроить мою плаценту, делаю тон как можно более оптимистичным:
— Привет, дорогой. Ты ещё не смотрел матч? Очень интересно, кто же победит. Ставлю на наших.
— Ульяна! Это ещё что за новости! Почему ты не дома? Ты же обещала! — взволнованно ворчит муж. И хоть он живёт в России уже более двух лет, немецкий акцент остался неизменным.
— Прости, прости! Я просто подумала, что не произойдет ничего страшного, у меня нигде не болело, чувствовала я себя превосходно.
— У тебя срок тридцать девять недель! Что за непослушная женщина! Я уже сажусь в машину, скоро буду. Не рожай без меня.
— Нет! Нет, Курт, не сто́ит! Альбина уже позвонила Вахтангу Давидовичу, да и чувствую я себя уже намного лучше. Может, мне вообще показалось… — в этот момент ощущаю, как по ногам потекло что-то тёплое. В ужасе смотрю на лужу под подошвами лодочек на низком каблуке и понимаю, что нет, всё-таки не показалось.
У меня отошли воды. На глазах у четырнадцати ошарашенных человек!
— Амазонка? Почему ты молчишь?! С тобой всё в порядке? Ульяна! — обеспокоенно причитает на том конце Курт, а я не могу произнести ни слова, потому что низ живота сковывает очередной болевой спазм. — Ульяна! Скажи же уже хоть что-нибудь!
Я сильная, очень сильная! Но единственное, что может произнести сейчас мой рот, это…
— Мне страшно…
Да, как бы я не пыталась делать вид, что всё под контролем, я боюсь так, что поджилки трясутся. Теперь мне уже не кажется, что идея ждать родов дома была хорошей, а поехать на таком сроке на работу — тем более! А теперь я здесь, сижу в мокрой юбке на глазах у всего совета директоров, мой первенец настойчиво пробивает себе дорогу в этот мир, а я совершенно бессильна хоть как-то повлиять на ход
