не дождался, возвращаюсь за подарками, а потом быстро ее догоняю. С ними не выгонит.
В этот раз помощников у нее нет. Склонившись над коляской, аккуратно вынимает из нее ребенка и, прижав его к груди, набирает код домофона. Дергает дверь на себя и уже собирается войти, как я хватаюсь за коляску.
- Я помогу.
Вика вздрагивает, а потом ее взгляд натыкается на пакеты в моей руке. На лице буря эмоций. Но молчит. Открывает дверь и ждет, когда я закачу коляску внутрь.
- Куда ее? Наверх?
- Нет, я здесь под лестницей оставляю.
Пацан проснулся. Моргает смешно, смотрит на меня из-за ее плеча. Я с улыбкой ему киваю, мол, привет. Он хмурится. Забавный. Маленький такой, а уже мужик.
Пристраиваю коляску и иду с ними по лестнице вверх. Вика, вроде, не против. По крайней мере, тормознуть меня не пытается. Останавливается на третьем этаже и вынимает из кармана ключи от квартиры. Я подхожу ближе. Немой посыл, что намерен зайти внутрь.
Молчит. Открывает дверь и только после этого на меня смотрит. До костей взгляд ее прошибает. Не пустой – говорящий. Помнит все. Что между нами было и встречу ту нашу последнюю. Ничего не забыла.
- Ты с нами? – спрашивает тихо.
- С вами, - хриплю в ответ.
Кивнув, заходит в квартиру. Я следом. Стою у порога, пока она разувается и несет ребенка в комнату.
- Проходи, - выглядывает в прихожую, - мне Богдана покормить надо. Подождешь?
Подожду, че нет-то…
Пока сам раздеваюсь, Вика оставляет пацаненка в комнате и быстро идет мыть руки. Когда возвращается, тот уже недовольно вопит.
- Голодный, - комментирует со слабой улыбкой.
Уходит к нему, оставив меня стоять под дверью. Подперев спиной стену, складываю руки на груди и опускаю голову.
Ох*еть, меня размотало. Пытаюсь нормально дышать, но только усугубляю состояние. Сердце наяривает как отбойный молоток. В мозгах троит, в глазах помехи.
Чтобы не слететь с катушек, начинаю осматриваться по сторонам.
Обычная хрущевка в старом доме, но с неплохим ремонтом. Помню, Вика рассказывала про эту хату. От бабки ей досталась. Все чистенько и как-то слишком по-женски. Чувствуется, что мужиком здесь и не пахнет.
А вот едой… едой, да, пахнет, и очень приятно. Едой, самой Викой и ребенком… чужим. Но это временно, просто привыкнуть надо.
В какой-то момент дверь бесшумно открывается, и она выходит из комнаты с пацаном на руках. Встает напротив, но смотрит при этом на своего сына.
Неосознанно весь подбираюсь. Выпрямившись, напряженно жду, что скажет.
- Что ты хочешь, Егор?
Пацан… Богдан грызет резиновую игрушку и с интересом поглядывает на меня, словно тоже ждет моего ответа.
- Поговорить.
- О чем?
- О нас.
Она усмехается, а потом, развернувшись, идет в сторону кухни. Я за ней, как привязанный.
- Чай будешь?
- Не откажусь.
В воздухе кухни витает напряжение. Как шаровая молния. Одно неверное движение, и взрыв. Мои мышцы настолько натянуты, что мне становится больно.
Идиотизм. Так реагировать на другого человека. Умом понимаю, а тело ведет себя независимо от разума. Бешеный пульс в висках и невозможность сделать полноценный вдох, словно легкие слиплись.
Уложив Богдана в люльку у стола, отхожу, чтобы включить чайник. Пока набираю в него воду и достаю из шкафа заварку, украдкой поглядываю на Егора.
Усевшись на стул у стены, разглядывает сына.
В горле давит. Колени трясутся как желе.
Неужели, ты не видишь, Егор?! Ты слепой?! Он же на тебя похож! Раскрой же ты глаза!!!
- Он не похож на твоего бывшего, - негромко произносит он.
В лицо пышет жаром. Во рту мгновенно пересыхает, язык немеет.
Вот он шанс сказать правду. Ну… ну, же…
- На тебя, да?..
- Да, - выталкиваю с трудом.
Дурак.
- Как ты справляешься одна? – спрашивает, когда я ставлю перед ним вазочку со сладостями.
Держу их для Риты. Она без конфет и дня не может.
- Нормально справляюсь. Привыкла уже.
- Помогает кто-нибудь? Кроме бабки соседки? – спрашивает насмешливо, почти как раньше.
- Мама. Рита часто бывает.
- А муж? Платит алименты?
Снова укол за грудиной и ожог кожных покровов. Надо сказать…
- Платит, - произношу ровно, - где ты с ним встретился?
- В ресторане, - отзывается Егор, - он там не один был…
- И с кем же?
- С девушкой.
С девушкой? Неужели нашел, кем заменить меня?
Заварив чай, ставлю две чашки на стол и привычно склоняюсь над Богданом, чтобы чмокнуть в пухлую щечку. Тот беззубо улыбается.
Поднимаю голову и напарываюсь на внимательный взгляд Егора. Он смотрит не на мена, на Богдана. Так, словно видит маленьких детей впервые в жизни. Разглядывает личико, ножки, маленькие ручки, но при этом коснуться его не торопится. Держится в стороне.
Обычно все без исключения так и норовят его пощупать, потрогать крохотные пальчики, помять мягкую попку. Все, кроме Егора. Он словно боится ребенка.
- Вы развелись из-за того, что он узнал обо мне? – возвращается к прежней теме.
- Да.
- Даже, не смотря на то, что ты беременна?
Я тяжело вздыхаю. Сажусь на свой стул и обхватываю горячую чашку пальцами.
- Егор, что ты хочешь? Честно… Тебя угрызения совести мучают, что ли? – хмыкаю невесело, - зря. У нас с Богданом все хорошо.
- Я вижу.
- Что тогда?
Егор прочищает горло, но ничего не отвечает. Уставившись в стену над моей головой, молчит. А потом его взгляд стекает на мое лицо и впивается в глаза. По телу проходит такая волна жара, что на коже выступает испарина.
- Помнишь тот день, когда мы в последний раз виделись?
Разрываю зрительный контакт и делаю жадный глоток чая, чтобы потушить то, что разгорается в груди.
- Помнишь?
- Когда я не вовремя пришла? Помню.
- Это была Женя. Моя бывшая.
- Да, я так и подумала, - проговариваю, недоумевая, зачем он поднял эту тему.
- Она приходила за своими вещами.
- И?..
- Мы с ней не спали, она просто забрала свое и ушла. Сейчас она от кого-то беременна.
Я подскакиваю на ноги, несу свою чашку к раковине и выливаю в нее чай. Зачем, сама не понимаю. Включаю воду и подставляю под нее руки. Они сильно трясутся.
Позади раздается неясный шорох, и вскоре моих рецепторов касается его запах.
Близко. Егор так близко,
