И ей вдруг захотелось поцеловать его, прикоснуться приоткрытыми губами к губам, к шее, к подбородку. Возможно, она слишком сильно сжала его руку, потому что Хит обернулся, словно понял. Одними губами проговорил: «Еще немного потерпи, детка», и ее буквально опалило жаром.
Подарки пошли на очередной круг. Вдруг ей на колени опустился сверток в розовой бумаге. Кэт удивленно подняла взгляд:
– Вы, наверное, ошиблись?
Пожилая сеньора, мягко улыбнувшись, покачала головой.
– Это мне?
Но ведь ее здесь никто не знает. И о приглашении даже не догадывался.
– Хит, ты должен сказать им. Переведи, – подергала она его за рукав, замотав головой из стороны в стороны, словно пытаясь объяснить: это ошибка.
Но женщина, остановив ее, указала назад и сказала:
– Эти тоже.
Кэт повернулась, чтобы рассмотреть, что лежит за ее стулом, и от неожиданности замерла. Потому что подарков было не меньше десятка. Больших и маленьких. В жестких коробочках и мягких свертках.
– Но как же… Я ведь никого… Меня никто…
– Рождество, – дернул плечом Хит. – Они очень хотели тебя порадовать.
– Зачем ты им позволил? Не стоило. Это так неудобно. Так… так…
– Так, – остановил он ее, приложив к губам палец. – Может, ты наконец забудешь о контроле и позволишь другим людям что‑то для тебя делать?
Кэт сглотнула. Он коснулся ее щеки ладонью, заглядывая в глаза, чуть наклонился, словно для мимолетного легкого поцелуя, но поймал воздух в паре сантиметров от ее губ. Кто‑то толкнул в спину. Сильвия, пятилетняя дочь одного из его
братьев, запрыгнула Хиту на колени и обняла тонкими ручками за шею.
– Хави, а я теперь что, больше не буду твое любимой подружкой?
Парень улыбнулся, потому что это первое детское «неужели я тебе больше не нужна» даже со стороны казалось таким милым и трогательным, и обнял ее свободной рукой.
– Можешь не беспокоиться, Си, твое место всегда в моем сердце, – ответил он и коснулся другой рукой своей груди, – его не займет никто и никогда. – А потом сделал вид, что закрыл невидимую дверку на ключик и протянул его девочке. Подхватив игру, она спрятала незримый ключ в карман. – Теперь ты спокойна?
– Да, – немного подумав, кивнула девочка. – Но в следующем году мы серьезно об этом поговорим. – А потом прищурилась и ускакала, довольная, по своим детским делам.
Кэтрин смотрела на светящийся любовью взгляд парня и не могла глаз отвести. Это было как наваждение, которое пугало ее до безумия. Наваждение, проскользнувшее прямо в сердце.
– Что, теперь твоя очередь? – спросил он и похлопал рукой по коленям.
– Думаю, от меня не получится отделаться одними обещаниями, – ответила Кэт.
– Для тебя я всегда придумаю что‑нибудь поинтереснее. Иди сюда, – протянул он руку, и Кэтрин постаралась не броситься к нему в объятия.
* * *
Если бы не знакомый почтовый ящик, Кэт точно бы решила, что Хитклифф ошибся адресом.
Она так резко подпрыгнула на сиденье, что ударилась головой о крышу автомобиля. Потому что фасад ее дома переливался мягким светом разноцветных фонариков, подъездная дорожка была расчищена, а весь хлам, что валялся огромной куче у самшитовой изгороди, просто куда‑то пропал.
– Что?.. Но как?
Распахнув дверь, она сделала шаг, все еще не веря. Путаясь в ворохе чувств, которых казалось слишком много. Чувств, которые так или иначе сегодняшний день в ней разворошил.
– Должна же быть от моих братьев хоть какая‑то польза, – хмыкнул Хит, пикнув сигнализацией в машине. – Не все же мне по их поручениям бегать.
– Они сделали это, пока нас не было? Но этого же… это…
– Ерунда, даже не заморачивайся.
Хитклифф и рта закрыть не успел, как на его запястье сомкнулись тонкие девичьи пальцы, потащив за собой в сторону дома. Кэт знала, что в любом другом случае он бы уже давно сострил что‑нибудь, но на этот раз сохранял безмолвие и покорно следовал за ней, а она шагала так быстро, словно вела его спасать чью‑то жизнь, не меньше.
Как только за ними захлопнулась дверь, погружая в полную тьму, они, словно ведомые настроенными друг на друга радарами, прицельно потянулись друг к другу. Губы к губам. Ладони в волосы.
И на все плевать.
Стаскиваемые на ходу ботинки полетели прочь.
Кэтрин отработанным движением задвинула их ногой за шкаф в коридоре, подальше от Тоби. Следом за ботинками на пол упали куртки и ее тяжелый вязаный шарф. Толстовка с капюшоном, одна из тех, что Хитклифф таскал ежедневно, – долой. Смяв в кулаке ткань его футболки, Кэт, не сдержавшись, скользнула под нее ладонью. Казалось, ее собственное сердце сейчас выпорхнет из груди. Она никогда подумать не могла, что способна столь яростно целоваться. Даже понятия не имела, что ей так понравится.
Они двигались на ощупь, натыкаясь на предметы, роняя со столика стопки журналов и всякую мелочь. В конце концов Хитклифф подхватил ее, приподнял и уложил на диван. Прямиком на кота, разумеется. Тот зашипел, завопил и сбежал, но ни Кэтрин, ни Хитклифф не обратили на него никакого внимания. «Хорошо, что я его ботинки спрятала», – подумала Кэт, но тут же потеряла эту мысль, которую вытеснило ощущение горячих губ на ее шее, чуть ниже уха. Его ладони скользнули е на живот, оглаживая линию талии, большим пальцем надавливая чуть ниже пупка. Боже…
Она впилась во взъерошенные ею же волосы на его затылке, скользнула руками к плечам, от удовольствия закрывая глаза, в этот момент вдруг
подумав: ох, не те разделы физики они изучали в школе. Потому что теория, которой она мучила себя столько лет, вдруг обернулась на практике совершенно иным образом: сила притяжения, буквально снесшая голову им обоим, заставляла сходить с ума; сила тяжести, так приятно вдавливающая ее в диван, заставляла желать большего, а сила трения… комментировать ее даже она не решилась бы, не сгорев со стыда.
– Слушай, Кэт, будешь моей девушкой? – прошептал Хит где‑то между безумными поцелуями, прижимая ее к себе.
Кэтрин застыла в его руках, будто он не губами ее тронул, а электрошокером. Паника внутри поднялась такая нешуточная, что она едва не принялась задыхаться. Глядя на ее перепуганное лицо, Хитклифф чуть отстранился, и они замерли, глядя друг на друга.
– Я опять что‑то не то сделал? – недоуменно приподнял он брови. – Или это у нас какая‑то новая игра, о которой я не знаю, и это теперь стоп-слово такое?
Ответом ему служило растерянное молчание.
– Разве ты не уезжаешь? – испуганно сглотнула Кэтрин. – Не уезжаешь обратно в Колумбию?
– Да, но это ведь не навсегда. Я же вернусь, – улыбнулся он, целуя ее в кончик носа. – Кстати, забыл сказать, я не смогу быть на следующей репетиции. Справишься с ними в одиночку? А то этот чертов суд…
Снова это слово окатило ее как ледяной водой. Вот она, та самая правда, от которой, сколько глаза ни закрывай, сколько от нее ни прячься, не сбежишь, не скроешься. Вот только в отличие от самой Кэтрин Хитклифф никогда не выдавал желаемое за действительное. Они встретились взглядами.
– Хит, это плохая затея, – слишком быстро произнесла она, как можно сильнее стараясь избежать того, что произойдет дальше.
Кэт так хотела, чтобы этого разговора никогда не было! Но реальность просачивалась сквозь темноту, в которой они все время прятались, с каждой секундой все сильнее давя на плечи. Она осторожно отодвинулась.
– Почему?
В груди начало неприятно жечь. И причина была лишь одна: разочарование. Вот только не в этом парне и не в той ситуации, куда их обоих толкнула жизнь. А в самой себе.
– Неужели ты не видишь?
Она хотела молчать. Не говорить. А лучше вообще сбежать, но куда убежишь в рождественскую ночь из собственного дома?
– Чего именно?
И снова тишина. Скрип дивана, потому что Хитклифф отсел от нее подальше. Его тяжелы выдох и запущенная в волосы рука.
– Что мы разные, – совсем тихо произнесла Кэт, стараясь не тонуть в самоосуждении.
