— А я и не собирался ни от кого прятаться и делать из наших отношений тайну.
— То есть ты не собираешься скрываться?
— Я готов залезть на крышу и орать про нас с тобой на весь город.
— В таком случае ты меня совсем не знаешь. Я не могу жить с тобой, да и ты, вероятно, не согласился бы на сожительство.
— Конечно. Потому я и хочу жениться на тебе.
Следующий приготовленный Кари аргумент остался невысказанным. Она в изумлении уставилась на собеседника.
— Жениться на мне? Да мы ведь почти не знаем друг друга.
Его брови взметнулись вверх.
— Принимая во внимание прошлую неделю, не кажется тебе, что твое утверждение лишено смысла?
— Я не имею в виду секс, — сказала она чуть резче, чем ей того хотелось.
— Я — тоже, — согласно кивнул он. Сейчас был неподходящий момент для того, чтобы выходить из себя. Сделав несколько вдохов, чтобы успокоиться, Хантер миролюбиво продолжал: — Я чувствую тебя. Ты не могла бы быть такой раскрепощенной в постели, если бы не любила меня.
Кари широко развела руками.
— Я действительно люблю тебя, Хантер, но не забывай: у меня был эмоциональный взлет. Ты очаровал меня, я признаю. Это чудесное романтическое приключение — как раз то, что мне было необходимо. Но не можем же мы строить наши отношения только на основе сексуального влечения.
— Черт побери! — Его гнев все же одержал верх над соображениями рассудка. Хантер нетерпеливо схватил ее лицо в свои ладони. — Да, ты привлекаешь меня как женщина — с того самого дня, когда ты первый раз вошла в этот кабинет. Я не мог оторвать глаз от твоих ног и груди, но даже и тогда в этом было нечто большее, чем просто желание. Я полюбил тебя. Я любил тебя целый год, когда между нами еще не было никакого секса.
— А я — нет, — выкрикнула она. — А тебе не приходило в голову, что я, возможно, просто изголодавшаяся по сексу вдова, которая легла с первым попавшимся мужчиной?!
Хантер сузил глаза и обвел Кари критическим взглядом.
— Ты пытаешься убедить меня в том, что способна заняться тем, чем занимались мы с тобой, практически с любым мужчиной? — Ее лицо стало пунцовым от стыда, и это явилось красноречивым ответом на вопрос Хантера. — Придумай что-нибудь получше, Кари, на такую дешевку я не куплюсь.
— Да нет, конечно же, я не это хотела сказать, — выдавила она, старательно избегая встречаться глазами с Хантером. — Видишь ли, ты сам говоришь, что любишь меня вот уже год. А ведь у меня почти совсем не было времени привыкнуть к мысли о том, что я люблю тебя. Не торопи меня.
Положив ладони на бедра Кари, Хантер спросил:
— Знаешь, что это такое? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Все это чушь собачья. Ты просто хочешь наказать меня за то, что я не рассказал тебе о Пэм.
— Неправда.
— Разве?
— Нет. Я тоже устала от всех этих глупых игр. — Она сжала ладонями виски. — Мне необходимо время, Хантер. Время, чтобы переварить и усвоить все происходящее. Пинки дал мне новую работу. Я пришла сюда именно для того, чтобы рассказать тебе об этом.
— А-а, понятно, — протянул Хантер. Сама того не подозревая, Кари наступила на его больную мозоль — ведь именно честолюбивые устремления жены разрушили его первый брак. — Когда ты была без работы и отвергнутой, ты во мне нуждалась. Теперь твои дела поправились, и я тебе больше не нужен.
Кари резко дернулась, словно от пощечины. На глазах ее выступили слезы.
— Жаль, если у тебя сложилось такое впечатление. На самом деле все не так. Я действительно люблю тебя и нуждаюсь в тебе.
В следующий миг Хантер уже стоял рядом с ней, крепко прижимая ее к себе.
— Кари, ну почему ты так упряма! Почему ты пытаешься все простое сделать сложным? Ведь мы любим друг друга, так зачем же копаться в своих душах и выяснять, что, как и почему? Выходи за меня замуж, и дело с концом.
— Сейчас — не могу. Пожалуйста, постарайся понять меня и прояви терпение.
Женщина подняла голову и посмотрела ему в глаза. На мгновение ей захотелось протянуть руку и поправить пряди волос, упавшие ему на лоб.
— Пинки сказал мне одну вещь, которая, словно гвоздь, засела у меня в мозгу. Он сказал, что у меня никогда ничего не бывает просто. Так оно и есть. Я всем сердцем любила своего отца. Когда он умер, я до безумия влюбилась в Томаса. Я слишком зависела от него, чтобы быть счастливой. Его смерть подкосила меня. Я страдала. Это было больше, нежели горе. Вместе с ним умерла частичка меня.
Хантер вытер катившуюся по щеке любимой слезинку, но не стал прерывать ее.
— Ты знаешь, я человек увлекающийся и бросаюсь очертя голову во все, что угодно. Так, например, я окунулась в ненависть по отношению к тебе, отдав ей всю свою энергию. Теперь я люблю тебя, Хантер. Но на сей раз я не хочу торопиться. Когда я увидела, как ты обнимаешь другую женщину, мне показалось, что я сейчас умру.
— Теперь ты знаешь, как все было.
— Да, но это только лишний раз доказывает мою правоту. Я встала на ту же дорожку, что и прежде, начав слишком сильно и слишком быстро зависеть от тебя и твоей любви. Если произойдет что-то плохое, я этого просто не переживу.
— Ничего плохого случиться не может, милая. — Теплота и искренность, прозвучавшие в его голосе, успокоили Кари, но она осталась непоколебимой.
— В таком случае не будет ничего плохого, если мы пока что воздержимся.
— Воздержимся от чего?
Горло Кари сдавил невидимый обруч, но ей все же удалось выдавить из себя:
— От того, чтобы быть любовниками.
— Ты предлагаешь, чтобы мы были просто друзьями, которые встречаются время от времени за чашечкой кофе?
— Что-то в этом роде, — тихо проговорила она.
Руки Хантера безвольно упали и повисли вдоль тела. Он отошел к окну и стал бездумно смотреть на улицу — точно так же, как Кари несколько минут назад. После недолгого молчания Хантер повернулся к Кари. Лицо его было мрачным.
— Нет, Кари. Ты упряма, но и я — тоже. Для меня немыслимо быть просто твоим приятелем, да и новые друзья мне ни к чему. Ты нужна мне как женщина. Как любовница. Как жена. Когда мы будем видеться, я стану лезть из кожи вон, чтобы затащить тебя в постель. Со временем ты станешь избегать меня, а потом… — Он беспомощно всплеснул руками. — Для нас обоих это будет чересчур. Я этого не хочу, а ты?
Кари утерла слезы, катившиеся по щекам.
— То есть тебе нужно либо все, либо ничего?
Одновременно с тяжелым вздохом, вырвавшимся из груди Хантера, его плечи поднялись и снова опустились.
— Видимо, да. Именно к этому я и веду. Потому что я люблю тебя.
— Я знаю.
— Но сейчас я говорю тебе эти слова в последний раз. В следующий, — если он вообще когда-нибудь случится, — говорить это придется тебе.
