Ознакомительная версия.
— Никитушка, родной, ты милый, ты красивый, ты такой талантливый! В тебе еще столько света и тепла. Ты просто запутался, растерялся. — Она обхватила руками его поникшие плечи.
— Ничего не вернуть, верно? — сдавленно прошептал он. — И тебя у меня не осталось?
— Никита, ты сам у себя остался! А это важнее тысячи Ассолей, вместе взятых.
Казалось, они вечно могли бы сидеть так, потупившись, легко касаясь друг друга плечами, словно только что пережив заново юность и получив глоток свежего воздуха, дающий силы для продолжения этой вечной борьбы, именуемой жизнью. Но у столика появился Джонсон, процедил сквозь зубы:
— Лика, дорогая, может быть, я возьму наконец для нас такси?
И Никита встрепенулся:
— Действительно, пойдемте. И правда пора по домам.
Они вышли из клуба. Лика зябко поежилась, передернула плечами под налетевшим прохладным утренним ветерком. Пирс остановил медленно ползший по сонным улицам ярко-желтый автомобиль, распахнул перед Ликой дверцу. Она помедлила, взглянула на Никиту. Тот вскинул руку в грациозном прощальном жесте, сверкнул аквамариновыми глазами, снова нацепил изысканную великосветскую улыбку:
— Дорогие друзья… Был очень рад. Прощайте!
И, помедлив немного, прежде чем развернуться, он, бросив «Извини, Пирс, ничего личного», сгреб Лику в охапку и поцеловал, прошептав:
— Спасибо тебе! Будь счастлива.
И, легко и стремительно перемахнув через дорогу, скрылся за хлопнувшей блестящей дверцей черного лимузина.
Никита, конечно же, просил Лику не пропадать, звонить, клялся, что не отпустит ее так, обязательно нагрянет в ее холостяцкое логово и вытащит на очередную пирушку. Однако Лика знала, что это лишь слова, больше он не появится. Наверно, она сама рада была такому исходу. Как будто давний нерешенный вопрос вдруг закрылся раз и навсегда, как будто она подвела итог под этой историей и отправила ее в пыльный архив памяти.
Жизнь шла своим чередом. Пирс, подувшись немного после неожиданного фривольного ее поведения, вскоре остыл, и непринужденный тон их партнерско-интимных отношений восстановился. Лика продолжала честно нести свою вахту в качестве специального корреспондента службы новостей Первого канала в Нью-Йорке. Однако все ее мысли, все расчеты на будущее были связаны с их совместным с Пирсом проектом. Она, не жалея сил, колесила по Нью-Йорку в недавно купленном темно-синем «Форде», отыскивая пристанища беженцев, борясь с тошнотой, ныряла в непостижимо грязные, вонючие трущобы, пыталась разобраться в самых разных акцентах.
В одну из ночей Лика беседовала с группой миниатюрных бангладешцев с нежно-оливковыми лицами, ютившихся под опорами большого каменного моста. Присев на корточки и выставив вперед темную коробочку диктофона, она задавала вопросы наиболее бойкому из всех молодому парню. Внезапно где-то совсем рядом заворчал мотор машины, темноту прорезал свет фар. Лика ожидала, что ее собеседники, услышав приближающийся автомобиль, разбегутся кто куда в страхе встретиться с полицией, забьются по щелям, как потревоженные ночью на кухне тараканы. Но, на ее удивление, они обрадованно залопотали на своем непонятном наречии и, забыв про Лику, направились к остановившемуся чуть поодаль фургону.
Из кабины выскочила улыбчивая девушка в форменной куртке, вслед за ней два дюжих молодца вытащили из кузова массивные дымящиеся котлы. Девушка, вооружившись половником, принялась разливать по пластиковым тарелкам густое варево, азиаты, выстроившись в очередь, с благодарностью принимали из ее рук пищу. Дождавшись, пока все страждущие получили свою порцию ужина, Лика направилась к уже сворачивающей полевую кухню девушке и принялась расспрашивать ее. Оказалось, что девчонка — активистка какой-то волонтерской организации, обеспечивающей бездомных горячей пищей и медикаментами. Девушка, торопясь отправиться дальше к ожидавшим ее голодным, быстро рассказала корреспондентке:
— Нам многие обеспеченные люди помогают. Жертвуют деньги, одежду. Самый сложный вопрос, конечно, с лекарствами. Но недавно и с этой проблемой удалось справиться. С нами связался один бизнесмен, руководитель крупной фармацевтической компании. Он очень помог нам с медикаментами.
— Как же зовут этого доброго гения? — заинтересованно спросила Лика.
И девушка, уже запрыгивая в кабину фургона, крикнула в окно:
— Мистер Греков. Мистер Андрей Греков.
Лика вздрогнула. Это имя, прозвучавшее из прошлого, эхом отозвалось в жаркой наполненной странными звуками и острыми запахами нью-йоркской ночи. Андрей Греков, руководитель крупной фармацевтической компании… Ну конечно, было бы странно, если бы он не достиг высот. Благородный, целеустремленный, милосердный былинный богатырь. Сколько же они не виделись? Четыре года? Интересно было бы посмотреть на него теперь, здесь, в другой стране. Этот мистер Греков просто преследует ее. Надо же, как мала наша земля. А что, если… Что, если взять у доброго доктора интервью в рамках проекта? Одно то, что они встретятся тут, за одиннадцать часов лета от Москвы, уже повод… Заявиться с диктофоном — мол, расскажите, как дошли до жизни такой, почему помогаете бездомным?
На мгновение она засомневалась, стоит ли встречаться с этим давно вычеркнутым из сердца человеком. Вспомнился их последний разговор, мучительная неловкость, сквозившая в его взгляде, в жестах, отчаяние, охватившее ее, когда стало окончательно ясно, что нафантазированное ею светлое будущее никогда не наступит. Она решительно тряхнула головой, выдавила из себя непринужденную безразличную улыбку. Ну нет, с той историей давно покончено, и она уже не та сомневающаяся и вечно ждущая чего-то девчонка, какой была тогда. Да и грош ей цена как профессионалу, если упустит нужное интервью из-за каких-то глупых рефлексий. Решено, завтра же утром она отыщет телефон благородного и бескорыстного мистера Грекова и договорится с ним о встрече.
Офис Андрея располагался почти на самом верху одной из центральных нью-йоркских высоток, в деловой части города. У Лики даже дух захватило, когда, едва вступив в кабинет большого босса, она оказалась перед стеклянной стеной, за которой открывалась панорама огромного, ощетинившегося небоскребами города. Сквозь окно, выходящее на юг, виднелся изгиб Бруклинского моста, которого Лика смутно побаивалась. С севера же розовели в лучах заката каменные замки Нью-Джерси. Впрочем, вполне возможно, что виновником минутного удушья был не вечно спешащий город, а мужчина, поднявшийся ей навстречу из-за широкого стола темного дерева. Черт его подери, душу он, что ли, дьяволу заложил за вечную молодость? И не думает меняться, подлец! Ну, черты лица чуть грубее, мужественнее, ну, морщинки возле темно-синих глаз — впрочем, это может быть и от солнца. Золотистые волосы, ничуть не поредевшие, без седины, зачесаны назад, волнами спускаются к затылку. Дорогая светло-зеленая рубашка, белые брюки, кожаный ремешок часов охватывает широкое запястье, никаких украшений… Все тот же невозмутимый, спокойный от сознания собственной силы и правоты богатырь из русских народных сказок.
Ознакомительная версия.
