На кровати в пакете из прачечной лежало одно из самых невероятных платьев, когда-либо виданных Розмари. Тончайший шелк цвета морской волны, с глубоким декольте и серебряной отделкой. Не в силах сдержать удивления, Розмари развернула невесомую ткань.
— Воровка! — Сильные, умелые руки схватились за ворот, и вот — кр-р-рак! — нежная ткань расползается с жалобным шелестом. У Розмари кровь забурлила в жилах, она почувствовала прилив энергии и решимости.
Сбесилась? А почему бы ей и не взбеситься?! Это ее право, ее долг! Долг за тридцать три года подавленных ярости и обид, за сыгранные ею роли сперва послушной дочери, а после преданной жены! Тридцать три года самоотверженного служения. Тридцать три года она исполняла чужие мечты и желания! И ради чего? Ради вот этого?!
— Воровка! Шлюха! — И она набросилась на остатки платья с неистовством умалишенной, так что во все стороны полетели клочья серебристой отделки. — Сука, это должно быть твое тело! Твои кишки! Твоя кровь!
Она распахнула дверцы гардероба. Все эти вещи могут принадлежать только самой настоящей шлюхе!
Сначала Розмари разделалась с шелком, кружевами и шифоном. Треск разрываемой ткани радовал сердце. Потом пришел черед хлопка. Маленький надрез для начала, для этого хватит простого ножа и… А вот остальные ткани осмелились бросить ей вызов, к примеру, шелковый креп. Розмари даже удивилась его стойкости. А уж шерсть не желала рваться и подавно.
Она остановилась, чтобы отдышаться. Надо действовать более организованно и запастись инструментом, к примеру, хотя бы ножницами. Вот только черт его знает, куда Флер запихивает шкатулку для шитья. Или вот еще — кожа. Это проблема посерьезнее. Тут одними ножницами не управишься. В конце концов кожа есть кожа, да к тому же выделанная. Хорошо бы найти ножницы для разделки цыплят, да черта с два, можете быть уверены, что их нет в том жалком чулане, что служил Флер кухней. Флер, готовящая цыплят? При одной этой мысли со смеху можно помереть. Ну да ладно. Сойдет хотя бы просто хорошо наточенный нож. Ага, вот он. Прекрасно! Ах, голубой жакетик от Фенди! Больше Флер не будет им так гордиться! У Розмари появилось ощущение, что она режет живую плоть.
А ведь одежда — только начало!
Было почти четыре часа, когда мрачная, растрепанная Розмари, сжимая в руках алое деревянное яблоко, выскользнула из здания и обнаружила, что полиция давно отогнала «порш» на свою стоянку. Она подозвала такси и исчезла.
Вернувшись этим вечером домой, Флер сперва буквально взвыла от отчаяния, не веря глазам. После чего, убедившись, что «эта помешанная» не тронула телефонный провод, позвонила Диане.
— Ты не могла бы пустить меня переночевать? — взмолилась она.
— Почему? Что-то случилось?
— Скажем так: со мной сыграли дерьмовую шутку.
Часом позже она без сил валялась на диване в гостиной у Дианы, в обнимку с бутылкой виски двадцатилетней выдержки.
— Клочья! Ошметки! — жаловалась она ничего не понимавшей Диане. — Все до последней тряпки! Все, что у меня осталось, — на мне. Хорошо хоть я надела сегодня это платье от Донны Кары.
— Ты должна сообщить в полицию, — посоветовала испуганная Диана, хотя ее не покидало странное ощущение, что Флер не очень-то переживает. — Они же могут снять отпечатки пальцев, провести идентификацию. Судя по всему, действовал какой-то сексуальный маньяк…
— Да никакой не маньяк! — со смехом перебила Флер вконец опешившую Диану. — Это Розмари!
— Да как у тебя язык повернулся! И без доказательств…
— Ох, не беспокойся насчет доказательств, Ди. Она забрала яблоко, деревянное яблоко. Получилась настоящая визитная карточка. Я не могу сейчас связно объяснить, но не сомневайся — это ее рук дело. Может, ты и сама уже догадалась. — Флер налила себе еще виски. — Это из-за нас с Алексом. Мы сошлись с ним еще прошлым летом.
— Из-за вас с Алексом… — остолбенела Диана. — Нет! Могу поклясться чем угодно — у меня и мысли такой не было!
— Ну что ж. Зато нынче утром эта мысль явно посетила Розмари, раз она заявилась ко мне в квартирку как та библейская проказа. Баба совсем с катушек съехала! Разнесла все в пух и прах. Тарелки побиты. Зеркало в ванной раздолбано. Косметика, духи — все в каше на полу. А в гардеробе… о-о-ох! Это же просто китайская пытка! Туфли, чулки — в клочья. Нижние шмотки. Как по-твоему, можно наслаждаться местью, раздирая на кусочки чужие трусы? А подушки, а занавески? Ты не поверишь — она даже простыни не пожалела!
— По-моему, именно простыни она и не должна была жалеть! — Диана наконец обрела дар речи. — Флер, да как тебя угораздило?! Почему именно Алекс? Господи, это же почти кровосмешение!
— Я его люблю! — заявила Флер, словно это все объясняло и оправдывало. — И он любит меня!
— Любовь, любовь! Меня от нее тошнит! — Диана не удержалась от слез. — По-твоему, этим можно оправдать любое свинство!
— Господи помилуй! — запальчиво вскричала Флер. — Да что, по-твоему, у тебя одной во всем мире могут быть неприятности? — Она очумело обвела взглядом гостиную. — И где, кстати, твой парень? Насколько я поняла, он здесь живет. Или ты из-за меня выставила его сегодня за дверь?
— Нет, нет, — возразила Диана, размазывая слезы по лицу. — С ним покончено, и я не желаю о нем говорить. Честное слово, Флер, мне невдомек, как ты можешь быть сейчас такой легкомысленной, я бы на твоем месте сквозь землю провалилась со стыда — за Алекса и за себя. И что же будет с Розмари?
— Да ничего не будет с Розмари, — парировала Флер. — Все эти годы наша леди Благолепие издевалась надо мной как могла. Флер — истеричка. Флер — объект для милосердия. Флер — недоучка из Канады. Ну, на сей раз она перегнула палку. Потому что, насколько я знаю Алекса — а я его знаю, — это и будет тем поводом, в котором он нуждался. Поверь, Диана, их брак был приговорен с самого начала, и сегодня она сама толкнула его прямо ко мне в объятия. Смешно, — пробормотала она, — что когда открыли сезон охоты на мужей — а ведь ты помнишь, чья это была идея? — сама же Розмари твердила, что здесь все средства хороши. Так что пусть не жалуется, если я выйду замуж за Алекса, а именно это я и намерена сделать как можно быстрее.
— Ну что ж, я также не прочь выйти замуж, — возразила Диана, — однако есть определенные пределы, которые никому…
— …не дозволено переступать? Валяй до конца, Ди, не стесняйся! Мне все равно. Это тебе можно и замуж хотеть, и чистенькой остаться. А что до меня…
— Ты готова на все? Почему? — напирала Диана. — Разве ты беременна?
— Нет, — тут же отвечала Флер. — По крайней мере я так не думаю. Понимаешь, замужем или нет, ты и так проживешь припеваючи. У тебя полно денег, и впереди ждет наследство и обалденная карьера. А если служба осточертеет, вернешься в лоно семьи, и ничего не потеряешь. Черт побери, ты все равно останешься Дианой Саммерфильд, дочерью Тома Саммерфильда, и ничто на свете не лишит тебя положения в обществе и денег. А вот я… без мужика я ноль без палочки!
