Ветер развевал его волосы, плакат в руках и мысли… Сегодня утром он воскрес на пепелище своей бесцельной жизни. Больше ничего не имело значения. Теперь он будет жить так, как нравится ему. Быть собой — это ли не самая большая на свете дерзость?..
Неожиданно перед его глазами появились две фигуры.
— Хордин, привет! — крикнула ему Катя.
— Привет, — на автомате ответил Андрей.
Рядом с ней стояла высокая светловолосая девушка, ещё тощее, чем он сам, такая хрупкая и трогательная в своей нескладности, что у Андрея возникло острое желание её оберегать. Девушка с солнечными волосами недоверчиво смотрела на мир чистыми, прозрачно-зелёными глазами, которые переливались то голубым, то дымчато-серым.
— Андрей, простите, я должна вам кое-что вернуть. — И незнакомка вложила в его руку тяжёлый продолговатый свёрток.
Хордину не требовалось его разворачивать, он всё понял на ощупь.
— Как… как он у вас оказался?
— Я попросила Катю. Извините, — потупилась девушка.
— Так это ты?!
— Да, это я украла твой пистолет, — с постной миной призналась Катя. — Помнишь, я услала тебя за маракуйей? На самом деле я её не очень люблю, точнее совсем ненавижу. Мне надо было временно изъять у тебя какое-нибудь оружие, но нормального пистолета почему-то нигде не было.
— Конечно, не было. Мой пистолет хранится в сейфе дежурной части.
— Откуда мне было знать? — возмутилась Катя. — Зато я обнаружила в твоём портфеле вот эту забавную штукенцию…
— Дуэльный пистолет восемнадцатого века, похищенный из музея, — поправил Хордин.
— Да хоть десятого — лишь бы смотрелся угрожающе.
— Но зачем?!
— Извините, Андрей. Я должна была решить кое-какие проблемы, — подала голос блондинка. — Но я им никого не убила, честное слово!
«Конечно, как она вообще способна кого-то обидеть?»
— Просто у меня не получилось, — с сожалением добавила незнакомка.
Андрей не глядя положил свёрток в карман.
— Пожалуйста, скажите, что вы не умеете стрелять. Для меня это очень важно.
— Она не умеет! — вмешалась Катя.
— Я не умею. Я даже не сообразила, что он незаряженный, правда.
Это покорило Андрея окончательно.
— Как вас зовут?
Девушка улыбнулась, отводя смущённый взгляд.
— Люся.
Мгновенное помутнение рассудка, присущее психологическому шоку и любви с первого взгляда, отозвалось в его голове голосом юного Джона Леннона:
«Picture yourself in a boat on a river
With tangerine trees and marmalade skies,
Somebody calls you, you answer quite slowly,
A girl with kaleidoscope eyes…»
— Девушка с калейдоскопическими глазами, — пробормотал Андрей.
— Что?
«Lucy in the sky-y with diamonds».[71]
— Я хотел сказать, что у вас удивительные глаза.
— Они зелёные.
— Нет. Они невероятные.
— Хордин, бежим, там коллеги твои! — раздался над ухом голос его бывшей возлюбленной.
— Какие коллеги?
— Менты!
— Катя, не переживай, — успокоил Хордин, выглядывая в толпе знакомую форму.
— А если тебя обыщут?
— Это мирный безоружный пикет… — Он осёкся.
— Уже нет, — вздохнула Люся.
— Чёрт бы побрал этого Кухенройтера, — буркнул Андрей и, отдав кому-то плакат, крепко взял девушек за руки. — Бежим!
Катя домывала посуду, когда в кухню вошёл её младший брат.
— Есть чё поесть?
— Холодильник открой. Всё, что найдешь, — всё твоё.
Соорудив бутерброд, Кирилл уселся за стол.
— Слышь, Катька. Я тут понял, что мне нравятся девушки постарше. Ну… слегка за двадцать.
Катя даже воду выключила в предвкушении.
— У тебя ведь есть подруги. Может, познакомишь? — продолжил брат. — Мне ж немного надо. Чтоб красивая была, стройная, умная, обеспеченная. Чтоб готовить умела, лишнее не болтала и мозг не выносила. И самое главное — чтоб она любила меня таким, какой я есть.
Катя закашлялась от смеха, а, успокоившись, тихо спросила:
— Киря, ты опять обчитался фэнтези?
— А чё не так-то?
— Да где я тебе такую дуру возьму?
— А Люся?
— Люся занята, и слава богу!
— Ну вот…
— Давай уже вали на пары, ко мне сейчас друзья придут. В кои-то веки выдался выходной, когда дома никого не будет.
Как только брат был выставлен вон, она прошлась по квартире, чтобы спрятать разбросанные вещи. Тишину прорезал звонок.
— Хордин, Лысюк! — Катя распахнула дверь. — Заходите.
Её друг и подруга, которых она невольно свела полгода назад, ввалились в прихожую. В руках у счастливой Люси пламенела ветка красного клёна. Андрей искал, куда притулить прямоугольную сумку.
— Хордин, зачем ты припёр свой ноутбук? — нахмурилась Катя. — Ты же в гости пришёл.
— Мне по работе надо кое-что закончить. А потом я весь ваш.
— Так уж и весь?
— Хетцер, чайник ставь, — сказала Люся, вверяя Кате тыквенный пирог.
Они устроились на диване. Пока Люся с Катей пили чай, Андрей сидел рядом, уткнувшись в экран.
— О, Кать, у вас новые шторы? Красивые, — оценила Люся.
— Спасибо, я сама выбирала. Люблю бежевый цвет.
— Это не беж, это скорее… карамельно-палевый.
— Да нет, это бежевый, просто с коричным оттенком, — терпеливо возразила Катя.
— Где ты видишь корицу? — удивилась Люся. — Очень нежный палевый цвет с карамельным отливом, но никак не с коричным.
