так быстро. Мы уже на полпути к десяти.
Я протягиваю руку и легонько глажу одну из его красных ягодиц. Его член дергается. Кейдж тихо втягивает воздух и напрягается.
Проведя кончиком пальца по образовавшемуся рубцу на его ягодице, я зачарованно наблюдаю, как член Кейджа снова дергается, небольшой пульс от основания, который движется вверх по его твердому стволу и заставляет головку задрожать.
Эта маленькая капля предэякулята сверху уже зовет меня по имени.
Я бормочу:
— Не двигайся.
Затем я окунаю кончик пальца в каплю и медленно распределяю ее по поверхности головки небольшим кругом.
Кейдж повинуется мне и остается неподвижным, но он не может сдержать небольшую дрожь удовольствия, которая прокатывается по его телу от моего прикосновения. Или слабого стона, сорвавшегося с его губ.
Этот звук пронзает меня, как электрический разряд.
Мои соски твердеют. Волна тепла устремляется к моей сердцевинке. Неожиданное желание упасть на колени и отсосать у него захватывает меня, но вместо этого я обхватываю пальцами толстый ствол Кейджа и нежно поглаживаю его, от кончика к основанию и обратно.
Кожа на его члене самая мягкая на всем теле. Она словно бархат.
Бархат, натянутый на сталь.
Когда мы смотрим друг другу в глаза, я чувствую нашу неразрывную связь каждой клеточкой.
— Подрочи мне левой рукой. Ударь меня правой, — хрипит Кейдж.
— О, ты думал, что ты здесь главный? Это должно быть наказанием, помнишь?
Я сжимаю его член у основания. Мои пальцы не могут дотянуться до него полностью.
— Итак, поехали.
Держа основание его члена, я шлепаю Кейджа по заднице еще четыре раза расческой, останавливаясь на секунду после каждого удара, чтобы дать ему время посчитать. Когда мы добираемся до отметки девять, Кейдж тяжело дышит, прижимаясь бедрами к моей руке, пытаясь войти в нее. Все мышцы его живота сжаты.
И я так возбуждена, что могу воспламениться.
— Еще один. Сделай это сейчас же, — рычит Кейдж.
— Что будет, когда я закончу?
— Теперь моя очередь.
Я не могу отдышаться. Все мое тело дрожит. Я шепчу:
— Мне страшно.
— Я не причиню тебе вреда, милая. Обещаю.
— Нет, я имею в виду… Я боюсь, что мне это понравится.
Удерживая мой взгляд, Кейдж говорит:
— Тебе понравится.
Голод тела.
Эту фразу я слышала и раньше, но никогда не понимала ее значения. Но теперь я знаю. Это жажда, боль, страстное вожделение, которое овладевает вами и превращает вас в изголодавшееся существо. Я так жажду этого мужчину всем своим естеством, что у меня текут слюнки.
Я в последний раз шлепаю Кейджа по заднице, затем отпускаю его член и отступаю от него, роняя расческу на пол.
Кейдж медленно опускает руки по бокам. Он оглядывает меня с головы до ног через плечо и облизывает губы.
— Десять, — тихо произносит Кейдж.
Его задница красная, член твердый, и у него выражение лица, как у тигра, которого освободили от цепей после пятидесяти лет плена.
Кейдж наклоняется и подтягивает штаны. Затем он поворачивается ко мне с тлеющим огоньком страсти в глазах.
Своим твердым, властным голосом он приказывает мне:
— Иди сюда.
Холодная паника разливается по моим венам. О боже. О боже, о боже, о боже!
Дрожа всем телом, я делаю неуверенный шаг к нему. Когда я не иду дальше, Кейдж теряет терпение, протягивая руку. Он жестикулирует пальцами, чтобы я поторопилась, черт возьми.
Я делаю глубокий вдох и продолжаю идти, покусывая на ходу губу. Когда я стою прямо перед ним, Кейдж берет меня за запястье и заламывает мне руку за спину, сжимая челюсть другой рукой.
Глядя на меня из-под полуприкрытых век, он говорит:
— Леди, позвольте делать с вами все, что мне заблагорассудится.
Хотя технически это вопрос, его тон все еще остается темным, командным.
Мое сердечко не было создано для такого стресса. У меня кружится голова, я почти теряю сознание, словно пьяница, у которого проблемы с равновесием.
— Что, если… — Я облизываю губы, пытаясь отдышаться. — А что, если ты сделаешь что-то, чего я не хочу?
— Скажи «красный», и я остановлюсь. Если тебе неудобно, но вместе с тем ты еще не уверена, хочешь ли, чтобы я остановился, скажи «желтый». Если тебе что-то нравится, скажи «зеленый».
Я воображаю себе, как корчусь на кровати, когда Кейдж по-своему обращается со мной, в бреду бормоча: «Зеленый, зеленый, зеленый!»
— Я буду говорить с тобой по мере своих действий, чтобы убедиться, что у тебя все в порядке. Я не причиню тебе вреда. Ты будешь за главную. Все прекращается, если ты так говоришь. А теперь дай мне свое разрешение.
Кейдж утверждает, что я буду главной, но я едва ли в состоянии контролировать реакции собственного тела.
Вся моя центральная нервная система находится в режиме расплавления. Мой пульс колотится, колени стучат, а легкие не снабжают мозг достаточным количеством кислорода. Я буквально чувствую, что вот-вот потеряю сознание от холода. Единственное, что удерживает меня на ногах, - это рука, вцепившаяся в пояс его спортивных штанов.
— Я... я...
Кейдж ждет, раздув ноздри и поджав губы, он выглядит таким чертовски сексапильным, что меня прошибает пот.
Наконец, требуемое им разрешение порывисто вылетает из моего рта:
— О, черт с ним. Да, я даю тебе добро.
Прежде чем я успеваю отключиться, Кейдж подхватывает меня на руки и шагает в спальню.
Держа меня на руках, он садится на край матраса, переворачивает меня так, что я лежу лицом вниз у него на коленях, моя грудь на кровати, а задница в воздухе. Кейдж стягивает мои шорты до середины бедра, придерживает меня и говорит хриплым голосом:
— Я мечтал об этом в течение нескольких месяцев.
Кейдж быстро и ловко шлепает меня по заднице.
Когда я подпрыгиваю и визжу, он смеется.
Мрачно.
Кейдж снова шлепает меня, на этот раз по другой ягодице, чуть сильнее. Это посылает ударную волну удовольствия по моему телу. Место, куда он ударил меня, покалывает и саднит, но не вызывает боли.
И все же у меня учащенное дыхание. Мои трясущиеся руки сжимаются в кулаки на простынях.
— Первый был на первом уровне. Второй был на втором уровне. Вот тебе тройка. Скажи мне, хочешь ли ты, чтобы я был мягче или жестче.
Кейдж снова шлепает меня по заднице, на этот раз с большей силой. Я делаю глубокий вдох, моя спина напрягается. Затем он проводит своей большой грубой рукой по
