Как будто не верит, что я здесь, рядом. Поднимает руку и тянется к моему лицу. Нежные пальчики касаются моей щеки, и внутри меня рождается цунами.
Моя нежная девочка.
Только она всегда могла заставить меня почувствовать что-то подобное. Новое, расцветающее в груди, запретное для меня. Очень много лет я запрещал себе длительные отношения с женщиной. Старые раны бередить не хотел. Теперь готов. Пусть раздирает мне душу в клочья, но я от неё никуда не денусь.
– Ты чего здесь? – спрашивает сонно.
– Охраняю тебя, – улыбаюсь.
Она такая красивая.
За окном уже рассвело, но я никуда не тороплюсь.
– Пару часов.
– С ней всё в порядке. Она спит.
– Хорошо. Тогда я ещё посплю, ладно? Ты будешь здесь? Рядом?
– Конечно, я никуда не собираюсь.
Прикладываю палец к ее губам, заставляя замолчать. Эля непонимающе хлопает сонными ресницами. Я буду первым в этом признании.
– Я знаю, – говорю твердо. – Я тебя тоже. Я тебя тоже… люблю.
Эпилог
– Как тебе?
– Слишком много розового, – кривит лицо Артём, уперев руки в бока.
Смеюсь над его реакцией и осматриваю готовую детскую.
Здесь всё идеально. Мы наняли дизайнера, и она учла все мои пожелания.
Надина комната чуть дальше по коридору, и она тоже исполнена в цвете розового фламинго.
– Розового много не бывает, – строго говорю я и похлопываю по попке пускающую мне на плечо слюни дочь.
– Я знаю, что РОЗОВОГО бывает очень много, – выразительно выделяет слова Артём и тянет руки. – Дай мне Вику.
Придерживаю наш полугодовалый розовый кабачок и с радостью передаю её отцу. У меня руки скоро отвалятся её таскать, она у нас тот ещё кабанчик. Щёки наела, как у хомяка. Кроме моего молока ничего не признаёт. Весь прикорм оказывается или на полу, или на стенах кухни.
Артём тихо шепчет нежности над головкой дочери и ловит мой взгляд. Он улыбается, около его глаз образуются лучики морщин, а моё сердце замирает от счастья. Я до сих пор иногда боюсь, что проснусь и всё, что мы сейчас имеем, окажется просто сном.
Щипаю себя за кожу, пока муж не видит.
Больно.
– Хочу посмотреть теперь нашу спальню. Где Надя?
– В саду с Ниной Владимировной, намечают, где разбить огород. Эль, они собрались выращивать помидоры! – в притворном ужасе шепчет Артём и делает страшные глаза. – У нас на заднем дворе будут помидоры!
– А ещё яблони, груши, вишни, сливы. И розы. Лабиринты из роз! – тихо посмеиваюсь и подхожу к окну. – Ты же не хотел никакой другой няни для Викули, поэтому придется потерпеть огород. Зато летом у нас всегда будут свои свежие овощи и фрукты.
– Я могу купить любые овощи и фрукты за любые деньги.
– Такой ты зануда.
– Весь твой.
Посылаю ему воздушный поцелуй и иду к двери.
– Я и не спорю. Постарайся не разбудить Вику, пойду посмотрю на спальню.
– Да, мамочка, – летит мне в спину, а я опять улыбаюсь.
Чуть больше года назад гинеколог обрадовала нас тем, что мы с Артёмом ждём общего ребёнка. А потом напугала тем, что беременность находится под угрозой выкидыша. От всех нервов и стресса у меня открылось кровотечение. Но Викуля оказалась борцом. Просто так не сдалась и не покинула нас. Измотала меня жутким токсикозом, а своего отца моими желаниями съесть сырную булочку в три часа ночи.
Мы справились. Мы всегда справлялись.
Поэтому теперь у нас есть наша Виктория. Наша победа.
Что Артём сделал с Ярошем, я могу только догадываться, но думать об этом не люблю.
Я знаю, что он перевёл ему часть денег, которые тот требовал. Давид был очень доволен этим фактом. Когда его карманные обезьянки привезли меня к нему в лес, язвил и усмехался, как он обвел вокруг пальца “моего щенка”. Меня не трогали, бросили в угол, куда я и забилась в ожидании того, что будет дальше. А дальше прибыл спецназ. Кажется, тогда я потеряла сознание, но от Артема этот факт скрыла. Не хотела, чтобы нервничал еще больше.
Больше Давида я не видела, как и Риту. Мимоходом слушая новости по телевизору, случайно заметила репортаж о том, что Яроша задержали за денежные махинации и ему грозит тюремный срок. Рита исчезла. Просто растаяла как дым в воздухе и больше не пыталась выйти на связь. Никогда. Оно и к лучшему.
Мне иногда кажется, что Рита наблюдает за нами. Издалека. Пусть смотрит, мне не жалко. Может быть, поймёт какой по-настоящему должна быть семья.
У меня больше нет матери. Зато есть муж и две дочери. Есть Нина Владимировна. Есть Сергей. Они моя семья.
Захожу в нашу будущую спальню. Мы попросили сделать её максимально светлой. Провожу рукой по матовой белой стене. Камень в моём любимом кольце играет бликами на солнце, отбрасывая солнечных зайчиков.
Это кольцо дарило мне надежду и грело одинокими вечерами, напоминая о прошлом, теперь оно олицетворяет наше светлое будущее и настоящее.
Артём надел мне его на палец, на следующее утро после признания в любви. Грабители его не забрали, потому что хитрый жук Николаев сам украл его. В первый же день, когда мыл руки у меня в ванной. Он не смог объяснить приступ своей внезапной клептомании, но я была рада, что так вышло. И очень долго смеялась.
– Ты тут? – Артем просовывает голову в дверной проем и хитро улыбается. – Одна?
Он тоже один.
В последнее время нам все труднее уединится и побыть вдвоем. Стройка, двое детей, да и работа Артема никуда не делась. Хотя он и старается сокращать проведенное на ней время.
– Ты куда дел Викулю? – прищуриваюсь подозрительно, оглядывая Артема с головы до ног.
Муж заходит внутрь, нашей будущей спальни и плотно прикрывает за
