столько «врачей-убийц», потому что врачей вообще крайне мало, где нет страшного облучения от УЗИ, потому что его негде сделать! Где огромная часть населения недоедает и умирает, не достигнув зрелости, а подсчет детских смертей и вовсе порой не ведется! Прошлись бы они вот так, по этой самой дороге, по которой мы ходим каждый день…
Айвар молчал, даже не зная, что ответить на столь сильный эмоциональный всплеск, какого прежде не видел у своей закаленной жизнью подруги.
Тут девушка обернулась и уже со знакомым ему огоньком в глазах спросила:
— Ну что, присоединишься?
Парень задумчиво посмотрел на нее и стал расшнуровывать кроссовки…
Так минуло еще несколько месяцев. Мэхдин Соломон с супругой посетили больницу Российского Красного Креста и с удовлетворением заметили, как она преобразилась с времен их молодости, хотя одновременно они констатировали, что даже очень хорошая больница не может победить тотальное невежество и безответственность людей по отношению к своему здоровью. Но Айвар ответил им с какой-то таинственностью: «А я стараюсь их учить».
Что конкретно он имел в виду, родители не допытывались, но для них было очевидно, что он в больнице на очень хорошем счету. Конечно, все молодые парни в персонале были ловкими и крепкими: в случае нехватки носилок, когда больных приходилось перетаскивать на руках, это было необходимо, и вовлекаться приходилось независимо от квалификации. Но далеко не все умели выполнять тяжелую работу не как ненавистный долг и не как тупую поденщину сродни чистке хлева. А у Айвара все выходило как-то естественно и тактично, и несмотря на скепсис старших медработников, утверждающих, что дремучий и невежественный народ понимает только грубый язык, это приносило плоды.
Налия приходила сюда часто, разбираясь с хозяйственными вопросами и статистикой, и непременно заглядывала к Айвару, но старалась не слишком его отвлекать. Как-то раз он сказал со свойственной ему долей иронии:
— Надеюсь, что сюда ты приходишь потому, что тебе нравится заниматься здравоохранением, а не потому, что тебе нравлюсь я?
— Знаешь, ни про первое, ни про второе я не могу сказать, что мне это просто «нравится». Но я очень счастлива, что мы занимаемся этим вместе, только и всего. Да и не надо делать вид, что мое присутствие тебе здесь не нужно…
Она незаметно погладила его по плечу. Айвар не мог сдержать улыбку, вспомнив о том, как они выкраивали момент, чтобы украдкой торопливо поцеловаться. Их отношения уже ни для кого не были тайной, и кто-то наверняка злословил по поводу связи знатной девушки с медбратом, но в очаровательную переломную пору молодым людям не хотелось заострять на этом внимание.
А близким друзьям и наставникам Айвара эта история любви даже нравилась. Не все же парню из народа заслуживать поцелуя принцессы, говорили они, — порой и принцессе приходится постараться, чтобы добиться от него не только страсти, но и уважения. «Что же, новые времена — новые сказки» — отвечал Айвар на это и шутливо, и философски. И думал, что эта озорная перевернутая сказка была возможна только в декорациях Африки, одновременно мирной, ленивой и опасной.
Айвар решил сам удивить любимую и пригласил ее на соревнования для молодых медиков. В этот раз они проходили в Кении. Прежде Налия только слышала об этом турнире и ее приятно удивила красочная атмосфера вокруг стадиона, — состязания сопровождались весельем, выступлениями народных ансамблей и ярмаркой, где все сверкало и благоухало от ярких сосудов с кенийским чаем, розовых кустов, алмазных украшений из Конго, мадагаскарских тканей и, разумеется, душистого эфиопского кофе.
Устроиться пришлось в маленьких и скромных апартаментах, к тому же Айвар подолгу пропадал на тренировках, но девушка не жаловалась и вечером сама готовила ему ужин. Простой дорожный быт нисколько ее не смущал.
Состязания по пентатлону с участием Айвара проходили в первый турнирный день. Их программа была основана на правилах античных Олимпийских игр — бег, спортивное метание, прыжки и борьба. Так же, как и на них, воздух на африканском турнире был прямо-таки наэлектризован от первозданной мужской красоты, энергии и страстности. А обилие флагов, баннеров и цветов на стадионе, музыка и радостные голоса вокруг, — все это по духу не уступало атмосфере престижных соревнований современности.
Налия не сразу различила возлюбленного среди множества парней-атлетов. У всех были прекрасные молодые тела кофейного цвета, прикрытые лишь узкими плавками, блестящие от лосьона и пота и, вероятно, не ведающие усталости ни в спорте, ни в любви. Обнажались они еще и для того, чтобы демонстрировать на себе образцы африканской росписи тела. Такова была художественная концепция состязаний. У многих племен и народов эти узоры служили знаком мужества, а также родовой принадлежности и покровительства духов. В дикой среде они наносились опасным и болезненным методом, но городские юноши давно освоили обычные татуировки и боди-арт. И на старт они выходили похожими на далеких предков, которые общались на давно вымерших языках и поклонялись силам природы. Бег превращался в преследование дичи, прыжки — в ритуальный танец, а копье походило на оружие древнего охотника.
И когда Айвар вырвался вперед на короткой дистанции, девушка узнала его и в то же время не узнала. Налия раньше и не представляла, сколько в нем таится природной энергии и напора. Исчезла без следа его тихая задумчивость, уступив место целеустремленности, чутью и ловкости прекрасного дикого животного. И это снова дало плоды: помимо любимых дисциплин, Айвар в этот раз и пробежал лучше всех, прославив не только свой госпиталь, но и Эфиопию. По крайней мере, именно так откликнулась на это трибуна земляков.
Налии удалось пробиться к нему и вручить багрово-красную розу — ей показалось, что этот цвет лучше всего подходит к победе. Но по-настоящему они поговорили только когда Айвар сходил в душ и оделся. Сейчас его лицо сияло открытой, почти детской радостью, а на лацкане пиджака красовался новенький позолоченный значок с изображением медицинского креста и льва — одного из символов принимающей страны.
— Тут все отлично, кроме одного: полно других женщин видит тебя таким! — шутливо посетовала Налия, взяв его под руку. — Я от этого просто зверею, совсем как в детстве, когда ты в лагере играл в волейбол. Помнишь славное время?
— Ну, милая, ты меня так не пугай, — улыбнулся Айвар. — Я ведь не возражаю, что ты здесь смотришь на других парней! Между прочим, на древние Игры, откуда мы заимствовали программу пятиборья, девушки не допускались!
— А какова связь между древнегреческим пятиборьем и Африкой?
— Эти виды атлетики ближе других к первобытному, традиционно
