мне будет не до тебя.
Разворачиваюсь и быстро иду к выходу из гаража. Каблуки ботинок стучат по бетонному полу в такт биению больного сердца.
– Кристина!
– Увидимся на работе, – кричу, обернувшись.
Тяну на себя тяжелую металлическую дверь и переступаю высокий порог. Быстрым шагом пересекаю парковку и, постепенно ускоряясь, перехожу на бег.
Лечу, сбиваю носки обуви, хватаю морозного воздуха ртом, но легкие жжет невыносимо. До всхлипов и до горячих слез на щеках.
Добегаю до метро, спускаюсь вниз и падаю на каменную лавку. Сижу, глядя в одну точку, с букетом, прижатым к груди.
Потом еду куда-то. Как выясняется позже, совсем не туда, куда мне нужно. Приходится пересаживаться на другую ветку. В вагоне народа не много, но не везет в попутчиком – припозднившийся пенсионер решил выяснить, почему красивая девушка с цветами такая грустная.
Объяснила головной болью и, закрыв глаза, прикинулась спящей.
От метро до моего дома приходится топать сорок минут. Ноги промерзают насквозь, розы – тем более. Сворачиваю в свой двор и, проходя мимо мусорных баков, выбрасываю цветы в один из них.
– Не жалко? – долетает до меня голос Филиппа.
Оборачиваюсь. В грудь приходится удар, а замерзшие щеки мгновенно согреваются.
– Побежал, все-таки? – выкрикиваю в ответ.
– Предупредить хотел… – прячет в кармане телефон и решительно идет в мою сторону, – чтобы ты не сильно рассчитывала на свидание с ним.
– Почему?
– Он больше не позвонит и не напишет.
– Какого черта?.. – выдыхаю, когда между нами остается не более трех метров, – почему ты решил за меня?
– Сказал ему еще днем.
– Что сказал?
– Что у нас отношения.
– Господи!.. Фил, нет у нас никаких отношений! Мне не нужны такие отношения!..
– Нормальные отношения, Крис!.. – восклицает Эйне, – отличные, учитывая то, как мы начали…
– Вот! – развожу руками, – вот именно это я и имела в виду! Отношения с оглядкой на тот… на ту…
– А ты как хотела?! Чего ты хочешь от меня, Кристин?..
– Я чувствовала это!.. Ты постоянно думаешь об этом!
– Бл*дь… думаю, да… и с ума схожу, – быстро облизывает губы, смотрит в глаза, – ты когда меня по имени первый назвала, помнишь?..
Помню. Молчу, задыхаясь от боли и стыда.
– Поцелуй наш первый помнишь?.. – наступает на меня и, загребая пальцами ворот моей куртки, подтягивает к себе, – а секс?.. Крис, помнишь?..
Его судорожное дыхание опаляет кожу. Я сгораю живьем.
– Я пытаюсь справиться…
– Ты должен был сказать мне…
– Я. Пытаюсь. Справиться. – чеканит он, – а ты, сука, хвостом перед Димоном крутишь! Нах*уя?!
– Тебе нужно было просто сказать.
– Что я должен думать, Крис?.. Он нравится тебе?.. Ты хочешь с ним?.. Хочешь с нами обоими?..
– Что?..
– Позвать его?.. – шипит в самое ухо, – хочешь? Я позову…
В этот момент замираем оба. Осознавая то, что случилось непоправимое.
В этот момент что-то умирает внутри. Быстро идет трещинами и осыпается битым стеклом.
И сразу холодно и почти не больно.
– Отпусти.
Руки убирает и шаг назад делает. Я тоже.
Все. Теперь точно чужие навсегда.
Разворачиваюсь и шагаю в сторону подъезда.
– Кристина… прости…
Из глаз брызжут слезы, и не хватает дыхания, но я не оборачиваюсь.
Филипп.
Просыпаюсь от запахов еды, проникающих через приоткрытую дверь и звона посуды на кухни.
Первая мысль – Крис снова на завтрак блины печет. Собираюсь улыбнуться, однако мозг пробуждается непозволительно быстро. Воспоминания о сегодняшней ночи наваливаются снежным сугробом.
Настенные электронные часы показывают почти десять.
Бл*дь…
Беру телефон с тумбы и сразу набираю Кристину.
«Данный абонент вне зоны действия сети»
С психу ставлю на автодозвон и, зажав телефон плечом, надеваю трико и выхожу из комнаты.
– Мне уже убегать надо, – говорит мама, выглядывая из кухни, – думала, не дождусь тебя.
Кивнув, иду в ванную, быстро умываюсь, чищу зубы и направляюсь к матери.
– Садись, давай… Чай, кофе?..
– Кофе…
На самом деле тошно так, что кусок в горле не полезет. Убиться хочется.
Сажусь на стул и позволяю ей поухаживать за мной. Ей приятно, и меня суета ее, может, отвлечет.
Сдавливая пальцами переносицу, прикрываю глаза.
– Не выспался? Я тоже плохо спала, – смеется мама, – непривычно… новое место… А сегодня еще конференция и потом банкет, а утром самолет… Господи, добраться бы до дому живой.
– Доберешься… – отвечаю, прикидывая, успею я или нет застать Кристину дома.
Не верится, что смогу что-то исправить, но ехать надо. Хотя бы для того, чтобы донести, что мои последние слова не имеют к реальности никакого отношения.
– С девочкой той поссорился, да? – вдруг спрашивает мама, ставя передо мной кофе и тарелку с блинами, – сейчас еще сметаны достану.
– Поссорился.
– Странная девочка, конечно.
– Нормальная. Хорошая девочка, мам…
Пожав плечами, рядом с блинами кладет ложку сметаны, возвращается к холодильнику, а потом садится на стул напротив меня.
– Из-за чего поругались?
– Обидел ее.
– А почему вчера она не захотела со мной знакомиться? – спрашивает мать, заламывая бровь, а я от этого ее жеста весь мгновенно ощетиниваюсь.
– Да хотела она, – отвечаю, глядя матери в глаза, – просто думала, что я не хочу.
– А ты не хотел?
Я схожу с ума, или у меня за время общения с Крис поранойя развилась, но в каждом слове мамы мне провокация чудится?
– На банкете не задерживайся сегодня. Я хочу вас познакомить.
– Оу… да?.. Все так серьезно? Это из-за нее ты с Соней расстался?
– Серьезно, мам.
Мать тут же вся подбирается. Выпрямляет спину и, сцепив руки в замок, сощуривает глаза.
– Серьезнее, чем с Соней?
– Да.
– Я вижу, что здесь ее вещи. Вы живете вместе?
– Живем.
Поджав губы, мать глубоко вздыхает и поднимается на ноги. Подходит к окну, потом разворачивается и возвращается за стол. Нервничает.
– Кристина, да?..
– Да, – отвечаю и решаю сразу обозначить свою позицию, – это мой выбор, мама. Тебе придется принять его.
Несколько раз недоуменно моргнув, она отводит взгляд и начинает заламывать руки.
– Я так понимаю, она в ресторане твоем работает? Соня сказала, она официантка?
– Хостес, но я планирую назначить ее администратором.
– Справится? – хмыкает нервно.
– Справится. Но, даже если нет, это ничего не изменит, мам.
– Образование есть?
– Есть. Заканчивает химфак в этом году.
– Химфак!.. – восклицает обличительно, словно это что-то должно значить.
– Химфак! Да! Что тебя смущает?
– Ничего…
Поднимаюсь из-за стола и убираю за собой посуду. Мать, подперев лоб ладонью, смотрит в стол.
– Ты ни одного блина не съел…
– Не голоден… Мама, я так понимаю, единственное, что тебя не устраивает в Кристине – это то, что она не Соня?
Молчит. Подхожу
