с тобой, – сказала я, – безмозглый малолетка.
Йован улыбнулся. Потом закрыл учебник и поднялся с полотенца. Я продолжила сидеть, поглядывая на него снизу вверх, отчего снова почувствовала себя глупо. Он вел себя так, словно превосходил в чем-то меня.
– Пойдем прогуляемся, – вдруг предложил он, и в его голосе не было ни капли учтивости. Предложение прозвучало скорее как приказ.
– С чего ты решил, что я хочу с тобой гулять? – с вызовом отозвалась я.
Йован удивленно взглянул на меня.
– А чем тебе еще заниматься?
– Мало ли, – пожала я плечами, хотя заняться действительно было нечем.
Тогда я подумала: что, собственно, потеряю, если проведу всего один день с этим нахальным мальчишкой? На вечер у меня уже куплен билет на электричку до города – я наконец возвращалась домой из дачного заточения.
– Ты прав, заняться мне нечем. Окажу тебе такую честь – разрешу прогуляться со мной.
– Тогда подожди, я окунусь. Такая жара. Посторожи мои вещи, – нагло заявил Йован, пропустив мимо ушей слова про оказанную честь.
И вот я, скрипя зубами от злости, сидела рядом с его вещами и ждала, когда этот придурок наплещется, благо плавал он недолго. Но мне все равно казалось, что он назло делает все нерасторопно.
Почти два часа мы слонялись по дачному поселку. Все улицы я облазила тысячу раз, но почему-то сейчас многие места казались незнакомыми. Наверное, потому, что Йован обращал внимание на какие-то странные мелочи, которых я никогда не замечала.
– Ты видела, какие колонны у этого дома?
– Какие колонны? – вертела я головой. Не имела привычки разглядывать чужие дома. Тот, на который указывал Йован, оказался действительно с деревянными колоннами. Заброшенный, с провалившимися ступеньками, он смотрел пустыми глазницами окон с резными наличниками невероятной красоты.
Мы встали у покосившегося забора и уставились на дом. Совсем скоро он пойдет под снос. На его месте будет красоваться новый, типовой, из красного кирпича – такой же, как десяток других по соседству.
– Здесь когда-то жил талантливый архитектор с женой. Потом его жена умерла от воспаления легких, а он следом за ней – от тоски.
Я смотрела на старый, обшарпанный дом, и вдруг мне стало страшно, что моя бабушка тоже умрет от тоски по деду. И на месте дома, который мой дедушка когда-то построил своими руками, появится новый – современный и ничем не примечательный. Такие мысли мне совсем не понравились. Хоть я и не пылала большой любовью к нашей даче, дом мне было жалко. А о неминуемой кончине бабушки и вовсе думать не хотелось. Я первой пошла прочь от печального дома.
– Чем ты увлекаешься? – спросил Йован, догнав меня. Впрочем, спросил без особого интереса, из вежливости.
Мне почему-то захотелось произвести на него впечатление, поэтому я ответила:
– Мотоциклами.
В глазах Йована промелькнул интерес, и это меня обрадовало. Но я тут же одернула себя. Я понятия не имела, с чего мне вдруг захотелось получить одобрение соседа, будто он имел какую-то власть надо мной.
– Неожиданно, – наконец сказал Йован.
Возможно, задав мне вопрос, Йован надеялся, что я спрошу, чем занимается в свободное время он. То, что этот парень наверняка увлекается чем-то необычным, почему-то не вызывало сомнений. Фехтованием каким-нибудь или изучением идиш. Но я не стала спрашивать – из вредности, потому что мне казалось, что Гарбич расправит свой павлиний хвост. На его «неожиданно» я гордо улыбнулась. Мотоциклы на самом деле были моей страстью.
Мы бродили по поселку, пока большое вечернее солнце не нависло над лесом. Остановились у дома бабушки. Я прижалась спиной к шершавому деревянному забору и прислушалась. Где-то совсем рядом шумели стрекозы, а с участка Гарбичей доносилось жужжание газонокосилки.
Йован стоял напротив и внимательно смотрел на меня. Даже как-то чересчур пристально. Меня ничуть не смущал его серьезный взгляд, скорее веселил. Этот странный парень весь день вызывал во мне эмоции и ни разу – равнодушие.
– По закону жанра ты должен теперь меня поцеловать на прощание, – отшутилась я.
– Я никогда не целовался, – сказал Йован.
– Серьезно? – искренне удивилась я.
Йован был красивым и выглядел старше своих лет. Наверняка за ним в школе толпами бегали девчонки.
– Серьезно. Ты ведь сама назвала меня малолеткой, – напомнил Йован. А потом вдруг предложил: – Научишь?
Я в шутку возмутилась:
– За кого ты меня принимаешь?
– За отвязную взрослую девчонку, которая в детстве лазила по деревьям, а теперь катается на мотоцикле.
– За отвязную девчонку со скучным именем? – уточнила я.
– Не думал, что ты такая трусиха и зануда, – поддел меня Йован.
Кажется, он всерьез настроился получить мой поцелуй.
– Ты берешь на слабо, что ли? – рассмеялась я.
Но Йован даже не улыбнулся в ответ, а застыл на месте и выжидающе смотрел. Я поймала внимательный взгляд Гарбича, и у меня на миг перехватило дыхание. Звук газонокосилки вдруг стал совсем глухим и теперь доносился издалека, будто у меня уши заложило. Запах свежескошенной травы, наоборот, стал чувствоваться острее. И мне вдруг захотелось стать той, кем меня описал Йован: отвязной девчонкой, которой все нипочем. Показать свое превосходство… И правда, слабо мне, что ли? Это всего лишь поцелуй.
Взяв Йована за руку, я повела его к нашей калитке. Он послушно плелся за мной. Я почувствовала власть над ним, и это меня взбудоражило. В старом сарае было темно, только сквозь деревянные доски проникали вечерние солнечные лучи, пахло деревом и смолой. Мы с Йованом встали друг напротив друга. Я видела лишь высокий силуэт парня и немного запаниковала. Нет, уже целовалась, но никогда не учила этому кого-то. Мне и в голову не могло прийти, что такое когда-нибудь случится со мной. Я решила начать с глупой лекции.
– Итак, когда ты находишься наедине с девчонкой…
– Мы болтать сюда пришли или целоваться? – недовольным голосом спросил Йован.
Его тон я расценила как волнение, но Гарбич вдруг решительно обнял меня за талию и поцеловал первым, да так, что мои ноги тут же ослабели, а сердце громко заколотилось. Йован классно целовался. Мой язык едва поспевал за умелыми движениями его языка. Поддавшись накрывшим меня эмоциям, я не сразу оттолкнула парня. Когда до меня наконец дошло, что происходит, я уперлась кулаками в грудь Гарбича. Йован не стал напирать и отстранился.
– Что это было? – спросила я, тяжело дыша.
– Когда?
– Только что! – сердито рявкнула я. – Ты ведь сказал, что не умеешь целоваться!
– Значит, ты оценила? – В темноте голос Йована звучал довольно, и это меня обескуражило. Так вот для чего он все это затеял! – Значит, ученик превзошел учителя?
– Ты! Тупой самовлюбленный малолетка! – выкрикнула я, нащупывая в темноте грабли.
– Что ты задумала? – с опаской отозвался Йован.
Из сарая мы выбежали под страшный грохот повалившихся грабель и лопат. Мне хотелось прибить Гарбича. Весь день он заставлял меня чувствовать себя идиоткой, но под конец устроил настоящий спектакль. Йован бежал по заросшему участку
