— Будем надеяться, что вы правы и это действительно был тот самый маньяк.
— Что вы хотите сказать? — Он заподозрил подвох. Утверждение Кейт прозвучало двусмысленно. Чутье никогда не подводило Сойера.
— Ничего особенного.
— Не темните. Мне показалось, будто у вас есть какие-то другие соображения.
— Нет, это не так, — поспешно заверила она.
— Вы лжете.
Она застыла:
— А вы грубите.
— Это все, что вы можете мне сказать после того, что с нами случилось? Вы думаете, это детские игрушки?
— Нет, я так не думаю, — сухо ответила Кейт.
— Так говорите по-человечески. — Она сидела неподвижно, и у Сойера застучало в висках. — Послушайте, разве до вас не дошло, что мы были на волосок от смерти? — Он потерял всякое терпение. — Если вам что-то известно, говорите прямо.
Казалось, она обдумывает его слова.
— Ну, хорошо. Есть люди, которые не хотят, чтобы девочка-подкидыш была найдена. Больше я вам сказать не могу.
— Вам угрожали?
Она не подтвердила и не опровергла это предположение, и Сойер почувствовал, что попал в точку.
— Господи боже мой! — вырвалось у него.
— Послушайте, я могу сама за себя постоять.
Сойер фыркнул.
— Скорее всего, это был — как вы его назвали? — Силвермен.
— Вы, как я понимаю, не собираетесь мне рассказывать, кто вам угрожал.
Она сжала зубы:
— Нет.
Сойер чертыхнулся.
— Мне иногда хочется… — он с трудом удержался от грубого ругательства. — Ладно, наплевать. Поехали в город.
Немного повозившись, Сойер вывел «ягуар» на шоссе. Кейт сидела рядом, натянутая, как струна.
Он подавил в себе желание остановить машину и трясти эту упрямицу до тех пор, пока она не разговорится. Однако он сжал руль, и колеса понесли их в сторону Остина.
* * *
Случай на шоссе не прошел бесследно. Кейт почувствовала, как кожа натянулась у нее на скулах, а к горлу подступила тошнота.
Неужели Томас пытался ее убить? Значит, она его не на шутку испугала. С одной стороны, так и должно быть, но с другой… Ее обуял страх. А может быть, это действительно тот ненормальный, о ком говорил Сойер?
А Харлен? Тоже не исключено. Хотя трудно представить, что он способен решиться на физическую расправу.
Кейт скосила глаза на Сойера. Этот тоже опасен, хотя совершенно в другом смысле. Он смотрел прямо перед собой, стиснув зубы и кипя от бешенства. Она знала, что причиной тому не Силвермен. Кейт даже вздрогнула. Он зол на нее.
«Ягуар» остановился возле машины Кейт, оставленной на городской стоянке. Стало уже совсем темно, но полная луна освещала окрестности.
Не успела она произнести ни слова, как Сойер уже выскочил из автомобиля, обошел кругом и открыл для нее дверцу. Кейт выскользнула наружу и сама удивилась, что еще держится на ногах.
Сойер стоял прямо перед ней. Близко. Слишком близко. Она подняла на него глаза и к великой досаде почувствовала, что не может сдержать слезы.
— Спасибо вам.
— За что?
Выдавал ли его голос волнение или это ей почудилось? Она сделала вдох, чтобы унять слезы, и почувствовала терпкий запах его одеколона. Выдержка изменила ей, и она на мгновение закрыла глаза. Слезы неудержимо текли сквозь ресницы.
— Кейт.
Ее имя вырвалось из самых глубин его души. Она почувствовала, что надо бежать отсюда сломя голову, пока горячая волна не бросила ее к нему в объятия.
— Мне… пора ехать. — Она двигалась еле-еле, словно скованная путами.
Сойер схватил ее за плечи и повернул к себе.
— Не надо, — прошептала она, боясь его взгляда.
Он пальцем поднял ее подбородок:
— Что не надо?
Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова.
— Не надо трогать тебя вот так? — глухо переспросил Сойер и провел пальцем по ее щеке.
— Сойер, — сдавленно произнесла она.
— Ш-ш-ш, не говори ничего.
— Нет, буду говорить. А ты будешь слушать.
Палец Сойера скользнул по контуру ее дрожащих губ. Это прикосновение обжигало ее.
— Я тебя не слушаю, — отозвался он, привлекая ее к себе. — Слишком поздно.
Нет, умоляю, только не это, хотела закричать Кейт, но оказалась бессильна против себя самой. Ей почудилось, что кто-то другой вселился в ее тело и подавил волю.
Она видела, как в полутьме блеснули его глаза, когда он приблизил к ней лицо. То ли вздох, то ли стон вырвался из се груди.
Их губы соединились с такой же неизбежностью, как и в первый раз. Лица опалило огнем. Сойер брился почти сутки назад, и его шершавая щека прижалась к мокрой от слез щеке Кейт. Когда она почувствовала, что его язык настойчиво раздвигает ей губы, силы оставили ее. Она обмякла и покорилась.
Сойер отстранился первым, хотя это далось ему нелегко. Он тяжело дышал, но, собрав в кулак всю свою волю, сумел спросить срывающимся и нетерпеливым голосом:
— Ты не считаешь, что пришло время сказать правду?
Кейт сложила руки на груди. К ней вернулось замешательство и настороженность:
— Я же сказала…
— Ты понимаешь, о чем я.
— О чем? — Она действительно знала, но из последних сил пыталась отгородиться от него. Еще одна стычка — это слишком. Кейт чувствовала, что оказалась на грани поражения.
— Какое отношение к тебе имеет пропавшая девочка?
У Кейт на лбу выступили капли пота, но губы упрямо повторяли прежнюю ложь:
— Она имеет отношение к делу, которое мне поручено.
— Это я уже слышал. Если это так — странно, что ты боишься себя скомпрометировать и действуешь обходными путями.
Леденящий душу страх сковал Кейт.
— Тогда считай, что это тебя не касается.
— Как ты можешь говорить мне такие вещи? Ты меня целовала так, что…
— Это не значит, что я тебе подчиняюсь, — перебила Кейт. — И потом… эти поцелуи… это была ошибка, которая больше не повторится.
Он отшатнулся, как от пощечины. Во второй раз за время их знакомства завеса упала с его лица и обнажила неприкрытое чувство. Он пришел в ярость, но в его взгляде отразилось и кое-что еще. Презрение. Кейт душили слезы, но она сумела сдержаться. Если она даст себе волю, он уже не остановится.
Все так же молча Кейт отперла машину и села за руль.
Но Сойер не дал ей захлопнуть дверцу.
— Умоляю тебя, — прошептала она.
Ее мольба не тронула Сойера: его взгляд оставался жестким и колючим. Кейт хотела отвернуться, но эти глаза не отпускали ее. Она попала в сети, которые невольно сплела сама.
— То, что между нами произошло — только начало, — вполголоса сказал Сойер.
— Отойдите с дороги, — Кейт снова ушла в свою скорлупу. — Я еду домой.
