– Ну, как твоя нога, – спросила Энни. – Что говорят специалисты?
– Знаю только то, что знаю. – В его голосе была досада и нетерпение. – Ждут, когда рентген покажет, что кости срослись. Недель шесть еще придется ждать. Терапия, оздоровительная гимнастика. О, господи, как это нестерпимо долго тянется!
– А меня выписывают, – не глядя на него, сказала она.
Стив резко, неуклюже повернулся и подался поближе к ней.
Энни услышала, как громко стучит его сердце.
– Я знал, что это скоро произойдет. Когда?
– Завтра…
Он молча стоял несколько мгновений. Ей было видно по его лицу, что он не желает верить этой новости, не согласен с нею. Да и сама Энни не хотела теперь этого, не хотела уезжать отсюда.
– Почему ты мне раньше не сказала?
– Я полагала… – тихо начала Энни – Я надеялась, что это произойдет еще нескоро.
Их взгляды скрестились, настойчивые, зовущие.
– Я не хочу, чтобы ты уходила. Энни! Как я смогу жить без тебя еще шесть недель?
– Я не хочу покидать тебя… – Наконец, эти слова прозвучали:
– Сколько дней мы потеряли из-за моей глупости! – в отчаянии подумала она.
– Пойдем, – решительно сказал Стив, и Энни шагнула за ним, не спрашивая ни о чем. Если бы он сейчас раздел ее донага и попросил лечь с ним прямо тут на полу, то и тогда она сделала бы то, что он скажет, потому что это было бы его желание.
Стив повел ее в коридор. Всеми своими обостренными чувствами, Энни слышала легкий металлический стук его костылей. Через несколько шагов они оказались перед дверью, в которой было только одно круглое окошко. Стив посмотрел в него и потом стремительно нажал на дверную ручку. Энни знала, что там внутри, потому что точно такая комната находилась рядом с ее палатой.
– Стив, ты уверен, – прошептала она.
– Ничего не бойся, любимая, – ответил он. Энни вошла, и Стив закрыл дверь.
В комнате никого не было. Они находились в одноместной угловой палате с узким высоким окном. В центре комнаты стояла высокая кровать, застеленная свежими, гладкими, белыми простынями. Тумбочка стояла в стороне от кровати. Из другой мебели там находились только два стула с прямыми спинками, складная ширма. Стив и Энни в полной тишине посмотрели друг на друга… Вдруг за дверью раздались чьи-то шаги.
– Сюда никто не войдет, – сказал Стив.
– Надеюсь…
Он отставил один из костылей, прислонил его к стене, оперся на руку Энни, и с ее помощью доковылял до кровати, опустился на нее и уронил на пол другой костыль, а потом взял Энни за руки, потянул ее к себе нежно и требовательно. И она не сопротивлялась, сделала шаг вперед, а потом еще, еще один шаг а Стиву, и, наконец, их тела соприкоснулись. Совсем близко от себя она увидела его профиль, морщинки над верхней губой и подрагивающий уголок выразительного рта. Ее сердце сжалось от сладостной боли и счастья.
Стив склонился над ее рукой, и его губы коснулись ладони Энни. Она почувствовала теплое прикосновение языка и холодок его зубов на своих пальцах. Ее собственные губы приоткрылись, словно Энни хотела дыханием остудить свое готовое разорваться от наслаждения сердце.
И тогда Стив отпустил ее пальцы мягкими ладонями он осторожно взял любимое лицо, приблизил к себе, внимательно вглядываясь в глаза и через них в самую душу Энни. Он потянулся к ней медленно, осторожно, и его губы бережно прикоснулись к ее теплым, чуть влажным упругим губам. Стив нежно наклонял голову Энни то в одну сторону, то в другую, целуя уголки губ…
На мгновение Энни забыла обо всем, кроме счастья, переполнявшего ее. Она улыбалась, подставляя ему губы, а Стив все сильнее и сильнее прижимал к себе ее тело, что она даже изогнулась в крепких руках, отдаваясь его поцелуям.
Руки мужчины обвили ее кольцом… Энни забыла о своих болезнях, об этой холодной комнате и обо всем мире, ждущем снаружи. На всей земле не осталось никого – только Стив и она. Ее губы приоткрылись навстречу ему, отвечая на его поцелуи. От нежных и настойчивых ласк мужчины на ее коже оставались розоватые следы. Наслаждение волнами накатывало на Энни, сквозь туман полузабытья она услышала, как низкий горловой стон вырвался из ее груди:
– О-о-о!
Стив, наконец, оторвался от ее губ, тяжело дыша, снова взглянул в глаза Энни. Она увидела, как в глубине его серых, затуманенных страстью глаз загораются золотистые мерцающие искры. Энни пошатнулась. За плечами у Стива она увидела белое покрывало больничной койки, смявшееся в складки, похожие на длинные указующие персты, протянувшиеся к ней. Энни отвернулась от этих складок и положила голову Стиву на плечо. Потом она сдвинула воротник его махрового халата и почувствовала под своей щекой тепло мужской кожи. В ямке между его ключиц в унисон с ударами сердца пульсировала вена, и Энни закрыв глаза, накрыла своими губами голубую пульсирующую ниточку.
Их поцелуй длился целую вечность. На секунду ей показалось, что ее обнимают не руки Стива, а светлые ветви прекрасного зеленого дерева, а над головой распростерся небесный свод, усыпанный сияющими звездами…
И даже, когда, наконец, Энни и Стив разжали объятия, их пальцы все еще продолжали бережно ласкать лицо и руки.
– Энни…
– Да…
Она открыла глаза – все также Стив сидит на белой кровати, все также уродливая кремового цвета тумбочка на полу. На глаза попалась складная ширма, дверь с подслеповатым оконцем. А за окном грязные, кирпично-красные стены домов с потеками сырости и черными водопроводными трубами. Энни подумала о больнице, санитарках, других пациентах с их назойливым любопытством. Это был как бы мир в миниатюре, и они со Стивом укрылись от него сейчас в этой пустой комнате.
Радость по-прежнему наполняла ее, но боль и тревога, дремавшие где-то в потаенных уголках души, уже вернулись к ней.
Стив смотрел ей в глаза, и она знала, что для него не остались тайной ее чувства, что любимый легко читает ее взволнованные, мечущиеся мысли. Он отбросил назад прядь светлых волос, закрывавших лицо Энни, приподнял ее за подбородок, чтобы заставить взглянуть на него. Энни посмотрела на него грустно и нежно.
Он начал говорить:
– Ты знаешь, Энни, мы начали с конца, с самого конца. Наверное, отсюда наши проблемы. Я никогда не приглашал тебя сходить поужинать в ресторан. Не предлагал тебе выпить в каком-нибудь укромном баре, да и вообще не знаю, что тебе больше нравится белое вино или мартини с водкой. Мы не прошли с тобой через легкий флирт, и это меня, пожалуй, даже радует, но потому что не верю, чтобы ты согласилась пойти по такому пути. В самом начале, когда нас взрывом бросило в такую бездну, что ниже уже некуда, мы стали близки просто потому, что мы такие, какие мы есть. И сейчас ближе тебя у меня нет человека во всем мире. Нам уже не придется проходить весь путь, о котором я только что говорил. Мы не занимались с тобой любовью, но во всем свете у меня нет желаннее женщины, чем ты, Энни и клянусь тебе, за всю свою жизнь я помни ни о ком так не мечтал.
