уже в голос.
Она права, и все её упрёки справедливы, но в одном она ошиблась – ни черта мне не легче на душе и на неё мне тоже не плевать.
Я смотрел на её лицо, закрытое ладонями, на вздрагивающие плечи, и не знал, что делать. Как её успокоить? А ей ведь нельзя нервничать. Вроде воды надо дать?
Я прошёл на кухню и удивился – на столе стояли бокал с остатками красного вина на дне и ополовиненная бутылка Каберне. Наташа пьёт вино? Разве ей можно? Ладно, об этом, решил, спрошу потом. Взял со стойки чистый бокал, плеснул воды, поднёс Наташе.
– Попей, успокойся. Тебе же нельзя нервничать.
– Какой ты заботливый! – сквозь глухое рыдание бросила она.
Я поставил бокал на подлокотник кресла.
– Одной рукой ударил, другой – погладил, так? Так вот не надо мне этой твоей показной заботы! Иди ту ,другую утешай, пока партия не сорвалась…
Наташа убрала руки, подняла ко мне красное и мокрое от слёз лицо.
– Что стоишь? Уходи! – Наташа резко поднялась с кресла, и бокал упал на пол. Стекло, хрустнув, разбилось. Наташа взглянула на осколки и лужу воды, снова села и зарыдала ещё горше. Понятно, что оплакивала она отнюдь не разбитый бокал...
Я присел на корточки, собрал с пола стекло, отнёс осколки на кухню, но когда швырнул их в мусорное ведро, заметил сверху несколько белых полосок, наподобие той, что она мне тогда показывала.
– Ты снова тот тест делала? – вернувшись в комнату, спросил её.
Наташа пару раз всхлипнула, потом затихла. Медленно подняла лицо. Взгляд у неё изменился – теперь в нём явственно читалось смятение.
– Я хотела тебе сказать, просто не знала как… И ты тут ещё пришёл со своим признанием. Я бы всё равно тебе сказала. Не сейчас, так завтра. Я бы не стала тебя обманывать.
Я молчал, смутно догадываясь, о чём она.
– Вадим, не смотри на меня так! Не молчи! Я просто не успела тебе сказать. Я только вчера узнала наверняка, что не беременна. Но тогда я не лгала тебе, просто так бывает. Тесты иногда показывают ложный результат. Ты же видел сам. Помнишь? Я не собиралась тебя обманывать. Ну не смотри на меня так!
Я отвернулся. Я даже не знал, что ей сказать. Новость эта почему-то выбила меня из седла.
– Счастлив, да? Какое облегчение, правда? Надоевшая подруга ещё и не беременна оказалась! Так что ты свободен, Вадим. Радуйся. А давай отметим это радостное событие? У меня даже вино есть...
– Я лучше пойду, Наташа.
– Иди-иди. Катись! – она снова заплакала.
– Только я не рад. Абсолютно не рад.
– Убирайся!
Домой я попал уже в третьем часу ночи. Первым делом зарядил телефон, а как только включил его – посыпались эсэмэски: этот абонент звонил вам… и номер Анжелы. Чёрт!
С трудом уговорил себя не звонить и не писать Анжеле немедленно – так хотелось поговорить с ней. Я же не видел её с самого утра. Ничего, завтра поговорим. Так даже лучше – буду видеть её глаза.
Ночь всю не спал, слонялся, подбирал слова, представлял себе её реакцию, вспоминал наш поцелуй в лифте, еле утра дождался.
Примчался на работу одним из первых. Когда проходил мимо поста охраны, случайно взглянул на их мониторы, выставленные рядком, затем на охранников и остановился. В общем-то, не собирался я выяснять отношения, это был, скорее, внезапный сиюминутный порыв.
– А кто у нас Витя?
Два парня посмотрели на третьего. Тот – на них, затем, помешкав, сказал:
– Ну я.
Судя по тому, как он занервничал, я понял, что попал в точку.
– Поговорим?
Он сглотнул, снова посмотрел на тех двоих, затем кивнул мне:
– Только быстро, нам нельзя оставлять пост надолго…
– Быстро-быстро.
Мы отошли в сторону.
– Витя, это же ты с Аллой встречаешься, верно?
Он кивнул и зачем-то уточнил:
– Две недели как.
– Срок, – согласился я.
– В смысле, вы уже с ней к тому времени всё…
– А-а, ну да, всё. Так это ты или Алка пустили слух про меня и Анжелу?
Охранник снова смутился. Стеснительный он какой-то.
– Я не знал, что Алла так всё преподнесёт.
– А зачем ты ей вообще это рассказал?
Витя пожал плечами.
– Я не думал… да и не так я говорил. Просто сказал, что вы с дочкой шефа целовались в лифте, а потом она вырвалась и убежала. Ну… просто Алла постоянно про вас говорит… ну… как вы её обидели. Тоже достало, если честно. Ну и ляпнул, не подумав. Да я и представить не мог, что она такое раздует. Ну если надо, я могу сказать, что не так всё было, что вы не…
– Да не надо, не парься, само забудется.
– А что мне делать?
– Выводы делай. На будущее.
Витя снова кивнул.
Я поднялся к себе. Сел ждать. До чего же медленно шло время!
Ровно в девять зашёл к своим в отдел – стол Анжелы оказался пуст. Девчонки загалдели, перебивая друг друга, а я даже сообразить не мог, о чём они.
– Анжелы ещё не было? – перебил я Марину.
– Нет.
Ни слова не говоря, я вышел из кабинета. Под ложечкой неприятно заныло, возникло смутное ощущение, точнее, предчувствие чего-то плохого.
Я набрал её, теперь она была недоступна. Снова. Мы с ней как лиса и журавль. Звоним друг другу по очереди и по очереди не можем дозвониться.
В десять меня вызвал к себе Рязанов. Неясное беспокойство отчего-то стало сильнее, хотя причины я не понимал. Наоборот ведь хорошо – у него можно поинтересоваться, где Анжела, но сердце всё равно частило и дёргалось.
* * *
Рязанов оказался в кабинете один.
– Проходи, Вадим Сергеевич, есть кое-что обсудить.
– А где Анжела? С ней всё в порядке? – спросил я с ходу.
Рязанов заметно помрачнел:
– Анжела здесь больше не работает.
Я сморгнул, непонимающе уставился на Сергея Ивановича.
– Не работает? Как?
– Я её уволил.
– Но… почему?
Он молчал. Видно было, что мои вопросы его раздражают и отвечать ему совсем не хочется, но меня сейчас занимало только это, поэтому я не унимался. Да и просто не понимал – с чего вдруг такая скрытность?
– Анжела сама захотела уйти или…?
– Или. Говорю же – уволил.
– Но за что?
– Вадим
