class="p1">Пока солнце не завершило свой путь по небу и не скрылось за горизонтом. Пока мы не вернулись на то же место, где были этим утром. На мосту через Сену, стоя у основания Эйфелевой башни, мы снова смотрели на её мерцающие огоньки на фоне темнеющего неба.
— Готова вернуться в отель? — он спросил.
— Пока нет.
У меня болели ноги. Кости ныли. Становилось все труднее и труднее держать глаза открытыми.
— Это просто мечта, — пробормотала я, зевая в сотый раз, и прислонилась к Джасперу, обхватив его руками за талию, чувствуя, что могла бы заснуть стоя.
Я бросила последний взгляд на башню, затем закрыла глаза, запечатлевая это в памяти.
Посвящая себя этому месту и Джасперу, пряча этот образ в самых дальних уголках своего сознания, в том месте, которое я поклялась никогда не забывать.
Если и было место, которое можно было разделить перед нашим последним прощанием, то это было здесь.
— Куда дальше? — спросил он.
— Куинси, Монтана.
Пора было возвращаться домой.
22. ДЖАСПЕР
— Могу я вам что-нибудь предложить, сэр? — спросила стюардесса.
— Нет, — я покачал головой, понизив голос.
Она посмотрела на Элоизу, которая, свернувшись калачиком, спала у меня на коленях, и улыбнулась. А затем села в ряд позади нас, перейдя к следующему пассажиру в салоне первого класса.
Я откинул голову на спинку сиденья. Мы были на последнем этапе путешествия домой, и с тех пор, как мы покинули Италию, сон стал редкостью.
Мне удалось поспать несколько часов в отеле в Париже, но из-за того, что мы поменяли рейс, чтобы вылететь из Франции, а не из Италии, нам пришлось быть в аэропорту рано утром. Элоиза немного поспала во время перелета через Атлантику, но я никогда не любил спать в самолетах.
Еще несколько часов, и мы будем дома. Ещё час полета, два часа езды от Миссулы до Куинси, а потом я завалюсь в свою чертову кровать.
Нам обоим не помешал бы крепкий ночной сон.
Элоиза заснула вскоре после того, как мы сели на свой последний самолет, но она все время просыпалась, пока, наконец, не перелезла через консоль между нами и не свернулась калачиком у меня на коленях. С тех пор она словно умерла для всего мира.
Я зевнул. Усталость должна была взять верх — эти несколько дней были ахренеть какими долгими, — но я никак не мог отключиться. Не мог перестать прокручивать в голове то, что Эшли сказала мне на свадьбе во время того короткого танца.
Это была полная чушь о том, что Саманта всегда будет любить меня. Что для нас ещё было не слишком поздно сойтись обратно.
Мне почти стало жаль нового мужа Сэм.
Почти.
Очевидно, Сэм вышла замуж не по любви.
Знала ли она вообще, что такое любовь? Знал ли я? То, что было у нас с Сэм, было похоже на любовь. Связь. Внимание. Когда я жил бок о бок с родителями, то, что дарила мне Сэм, особенно в начале, напоминало любовь. Когда-то, давным-давно, я был чертовски уверен, что то, что я чувствовал к Саманте, было любовью.
Теперь…
Я не был так уверен. За несколько месяцев я узнал о любви от женщины, пускающей слюни у меня на плече, больше, чем за годы, проведенные с Самантой.
Высвободив руку из-под Элоизы, я вытащил свой телефон из подставки для стакана. Мы подключили Wi-Fi к обоим нашим телефонам на случай, если захотим посмотреть фильм, но меня ничего не заинтересовало, поэтому я проверил, нет ли пропущенных сообщений или электронных писем.
Неудивительно, что от моих родителей ничего не было. Ни одного сообщения с вопросом, собираемся ли мы все еще вместе на поздний завтрак. Они, вероятно, пришли в ресторан и совершенно забыли, что приглашали Элоизу и меня присоединиться к ним.
Или, может быть, они почувствовали облегчение, когда мы не появились.
Это задевало. Так будет всегда? Наступит ли когда-нибудь время, когда я смогу смотреть на них и не надеяться, что им будет не всё равно? Даже встреча с моей женой не смогла пробудить в них интереса. Вчера вечером они были счастливее, разговаривая со своими друзьями, чем с сыном и новой невесткой.
Одно дело, когда они игнорировали меня. Но Элоизу?
Сегодня она выглядела такой юной, на ее лице не было макияжа, а волосы были собраны в пучок. На ней были серые спортивные штаны и такая же толстовка с рукавами, доходящими до кончиков пальцев.
Может быть, эта злость на родителей не имела ничего общего со мной. Может быть, она была из-за Элоизы.
Она заслуживала большего, чем они могли предложить.
Мы оба заслуживали.
Я поцеловал её в лоб, затем вернулся к своему телефону, просматривая электронное письмо, которое игнорировал с пятницы.
Оно было от бойца, с которым я встречался в Вегасе. Ему нужен был ответ по поводу предложения о работе.
Поэтому я напечатал ему одной рукой.
Элоиза пошевелилась, как только я нажал «Отправить», как будто почувствовала тяжесть этого решения.
— Привет, — её веки были слишком тяжелыми, чтобы открыться. Поэтому она позволила им сомкнуться и прижалась ко мне плотнее, подложив руки под подбородок. — Сколько еще лететь?
— Недолго.
Она вздохнула и, на этот раз, открыла глаза окончательно, села прямо и слезла с моих колен.
Я встряхнул руку, которая была у неё за спиной. Она онемела через пять минут после того, как моя жена уснула.
Зевнув, Элоиза достала телефон из рюкзака, лежавшего у её ног. От того, что она увидела на экране, у нее перехватило дыхание.
— Что такое?
— О, боже мой.
В ответ она протянула его мне.
На экране появилось сообщение от Тейлор. Я не был с ней знаком, но Элоиза достаточно много рассказывала об этой девушке, и я знал, что она работает портье в отеле.
Извини, что беспокою тебя в отпуске, но Блейз пришел сегодня в отель, хотя по расписанию у него не было смены. Он почти не отходил от стойки регистрации, и каждый раз, когда я говорила ему, что работаю и не могу разговаривать, он просто игнорировал меня.
— Кто такой Блейз? — я спросил.
— Мамина соседка по комнате в колледже переехала в Куинси. Ее зовут Лидия. Блейз — её семнадцатилетний сын. Мама спросила, не могу ли я дать ему работу. Я думаю, у него были трудности, и Лидия подумала, что работа может пойти ему на пользу.
Поэтому Энн попросила об одолжении.
— Это тот парень, которого вы тренировали в прошлые
