больничном халате, надетом на голое тело на укрытой медицинской пеленкой кушетке, и внимательный доктор, подходит ко мне с медсестрой, объясняя:
– Сейчас мы вам сделаем анестезию, больно не будет, но это самый важный анализ, который покажет состояние ваших лейкоцитов, – и я ложусь на живот, пока медсестра в резиновых сухих перчатках проводит ледяным спиртовым тампоном по моему позвоночнику. Я закрываю глаза, и вспоминаю желания, которые загадала тогда в Реймском Соборе.
Мы сидим в своём свежевыкрашенном, свежеотштукатуренном музее с Соней, и звукооператор поправляет на нас микрофоны: сегодня мы даём эксклюзивное интервью для известного You-tube канала «На кухне с Элис», и привлекательная ведущая, которую я отлично помню ещё с того достопамятного дня, когда подсматривала из шкафа за их с Элвисом сексуальными играми, наконец, начинает своё интервью.
– Скажите, Полина, как известная светская львица, без пяти минут госпожа Вайсберг, бросила всё, о чём только могут мечтать современные девушки, включая одного из самых красивых и влиятельных мужчин из списка Forbes, чтобы самостоятельно зарабатывать на жизнь и открыть свою собственную картинную галерею? И, к слову сказать, стать одним из самых популярных блогеров-инфлюенсеров в области современного искусства?
Оператор берёт крупным планом её идеально выглаженное лицо, которое можно увидеть у тысяч современных женщин, следящих за собой и регулярно выкладывающих селфи в соцсети: ухоженное, скуластое и немного искусственное. Ну что же, каждый имеет право на то, чтобы быть красивой и желанной. Посмотрим, как я буду выглядеть лет через тридцать!
Я делаю глубокий вдох, смотрю на Соню, которая, как всегда, неземным розово-золотым ангелочком смотрит в камеру, улыбаюсь, и начинаю:
– Начнём с того, что всё началось с моего смертельного диагноза, который мне поставили почти полгода назад.
– О Боже! – делает испуганное лицо Элис, хотя прекрасно знает всю предысторию. Но наши зрители – нет.
А я вижу в окне, где мягкими пушистыми хлопьями кружит февральская метелица, как по улице курьер ведёт за ниточку гигантское облако алых и золотых шаров. Сегодня День Святого Валентина, и кто-то кому-то решил признаться в любви… Вот вьюга вырывает один красный шарик из рук паренька, и он мечется на ветру, укутанный белыми пуховыми перьями, пока не начинает уноситься всё вше и выше, растворяясь алой каплей тёплой крови в белом молоке зимнего снегопада.
Я улыбаюсь своим мыслям, глядя на этот улетевший в неизведанные небесные дали шарик, вспоминая, как с мокрыми от липкого пота ладонями и трясущимися коленками брала из рук медсестры бумажку с моими анализами, пытаясь прочитать расплывающиеся перед глазами строки, и как женщина, видя моё состояние, пояснила:
– Да всё у вас в норме, не переживайте вы так! Есть небольшое отклонение, но доктор вам всё объяснит!
Импозантный врач, внимательно изучая мои анализы, довольно потёр ладони, и, подняв лицо от листочка, произнес:
– Поздравляю вас, Полина, всё просто отлично! Ничего не подтвердилось!
– То есть как не подтвердилось? – не верила я своим ушам. – А как же все эти анализы, швейцарское оборудование, – продолжала лепетать я, но доктор прервал мой бессвязный поток мыслей:
– Поймите, этот диагноз очень часто выставляют ошибочно! Так что вполне обычное дело. К тому же, на результаты могу повлиять разные факторы: употребления алкоголя, слишком жирной пищи, да мало ли чего ещё! – внимательно рассматривал он меня, и я вспомнила свои посиделки с подругами, где мы, как обычно, выпили пару бутылок вина, и порцию жирных сырников, которые я съела тогда назло матери прямо перед этими анализами. Всё, больше не буду пить алкоголь и буду питаться исключительно салатом и рукколой!
– Так что всё у вас отлично, – улыбнулся врач. – Единственное, очень заметно общее переутомление. Но здоровый сон, прогулки на свежем воздухе, правильное питание и курс витаминов очень быстро поправят дело. И не переживайте так, Полина, – подмигнул он мне: – Жизнь – это сказка!
И я поверила в это, наконец-то, покидая клинику. Я поверила в это, когда нашла себе уютную съёмную квартиру в центре: небольшую, но только мою, куда я могла прийти и укрыться от всех своих невзгод. Ну или пригласить в гости своих девчонок. Я тем более поверила в это, когда Соня позвонила мне, возбуждённая, и начала тараторить в трубку, что она узнала, что по счастливой случайности рядом с нашим музеем сдаётся в аренду просто идеальное помещение для небольшой частной галереи, и для которого она готова бесплатно сделать проект.
Я поверила в это, когда в мой набирающий всё большую популярность блог стали писать художники и люди, готовые вкладывать деньги в искусство, а мой аккаунт окончательно превратился в виртуальную выставку современных работ. Денег из моего свадебного гонорара мне как раз хватило на лаконичный и стильный ремонт моей собственной галереи современного искусства Полины Сонис, которая открывается как раз сегодня, одновременно с нашим небольшим частным музеем эротического искусства. Конечно же, вечером будет грандиозная закрытая вечеринка, на которую приглашены все сливки общества, а журнал Glossy получил право первым эксклюзивно освещать открытие. Благодаря моей Саше у нас будут самые известные журналисты, фотографы и дизайнеры, а Маша отвечает за несколько меценатов из числа своих солидных клиентов, которым она весь последний месяц на своих сеансах психотерапии ненавязчиво раздавала приглашения на открытие музея и галереи.
Писала ли я за это время Мими с Амели? Конечно. Я отправила фото картин, которые тогда увидела в её студии знакомым галеристам в Европе, и они мне подтвердили их большую художественную ценность. Более того, месьё Жильбер из парижской галереи Le Bleu любезно рассказал мне, что отлично помнит скандал с этими работами: их невозможно было ни продать, ни купить, потому что они были созданы в соавторстве. Я, конечно же, знала, что такое случается, но художники как-то обычно решают этот вопрос между собой.
– Impossible, impossible, ma cherie! (фр. «Невозможно, невозможно, дорогая!» – перевод автора), – сокрушался галерист. – Обе стороны были не готовы уступать, и картины остались заморожены. Они не могут быть проданы, пока две стороны не придут к общему согласию, либо кто-то один не передаст права полностью второму автору, – объяснял они мне нюансы нашей профессии. – Очень редкий случай, но так получилось. Сердце кровью обливается, как представляю, что такие уникальные
