Впереди замаячил перрон станции.
«Там люди!..» – не сомневалась я и пыталась хоть как-то бежать, придерживая одной рукой другую, покалеченную.
Но именно в эти минуты людей на платформе не оказалось! Ни единого человека!
Роберт был уже в нескольких метрах от меня. С пьяной улыбочкой на красном лице. Терминатор хренов…
Вдалеке загорелись две спасительные фары, и я вздохнула с облегчением. Электричка! Я – спасена!
Но электричка на полном ходу пронеслась мимо, издав издевательски-ободряющий сигнал.
Все было против меня…
Роберт волоком втащил меня обратно в дом.
– Сейчас еще выпью и закончим разговор.
Взяв бутылку водки, он лег в гостиной смотреть телевизор.
Для меня это означало смертный приговор. Если он еще «добавит», пощады не жди.
Я медленно поднималась на второй этаж.
Кованая ажурная лестница с деревянными перилами… Когда-то я с любовью рисовала эскизы для этого дома…
А теперь ступени и перила – все в крови. Неприятное зрелище. Похоже на жертвоприношение. Только кому и во имя чего – знать бы…
Няня вскрикнула, увидев меня, и изобразила на лице глубокое сострадание:
– У вас кровь черного цвета – значит, нос поломан… Вам надо срочно к доктору!
Эта женщина лет сорока пяти, приятной наружности, была принята на работу незадолго до Нового года и понравилась всей семье. А особенно мне.
Воспитанная, с высшим образованием, с правильной речью – для Ванечки лучше и не найдешь. Незаметная в доме, исполнительная и спокойная. Мери Поппинс, так она себя скромно называла.
Я частенько подкидывала ей пару лишних сотен, когда Роберт задерживал зарплату. Жалко ее – муж умер, денег нет, а двоих дочерей надо как-то поднимать. С каждым может такое случиться…
Я попросила ее набрать Люсин номер. Мои пальцы дрожали и попадали мимо цифр.
– Люсенька! Слушай внимательно. Объяснять нет времени… Срочно вызывай милицию по нашему адресу! Скажи, что муж вооружен и угрожает убийством. Назови им мое имя – может, быстрее будет…
Я успела разъединить. В комнату вошел Роберт.
– Пошли вниз! – скомандовал он, шатаясь.
– Роберт, ее нужно вести в больницу. У нее нос поломан, – робко вступилась няня.
– Ваня спит? – спросила я.
– Да, но очень плакал после купания. Аж заходился… Еле успокоила.
Роберт натужно засмеялся:
– Да, малыш просто испугался, когда мама поскользнулась на халате и, упав, разбила себе нос.
– А потом пошла за носовым платком, упала и сломала себе ключицу, да? – догадалась я.
Нестерпимая колючая боль пронзала левую руку. Ее можно было держать только в полусогнутом состоянии. То, что это перелом – я не сомневалась. Тогда в Швейцарии после падения ощущения были те же. И поломанная ключица, увы, была та же. Впоследствии это роковое совпадение принесло мне немало горьких минут…
Из носа продолжала течь кровь, и даже лед не мог ее остановить. Болели скулы, зубы, голова… В общем, те, кто получал кулаком в лицо, поймут, о чем речь.
А ведь только три часа назад я сидела в студии под прицелами кинокамер.
Ничего себе, съездила на съемку…
…Пользуясь присутствием свидетеля, я осмелела:
– Сейчас сюда приедет милиция. Если ты немедленно не отвезешь меня в травмпункт – тебя заберут.
У Роберта в глазах мелькнул страх.
– Плевать я хотел. Ворота закрыты. В дом они не попадут, – проговорил он заплетающимся языком.
И, немного подумав, добавил:
– Как я за руль сяду – я пьяный… И потом – что я, последний му…к, привозить избитую жену на ос-с-ви-детельствова-ние, – еле выговорил Роберт.
Во дворе громко залаял Лорд и зажегся фонарь возле ворот.
Роберт резко поднялся и подошел к окну.
– Милицию вызвала?!! Хочешь, чтобы твоего мужа посадили?! – исказилось злобой лицо Роберта.
Он подошел ко мне вплотную и резко «сунул» под подбородок кулак:
– Тебе мало? Еще хочешь получить?!
Но бить не стал, а неожиданно схватил саблю, подаренную Костей Боровым на свадьбу, и что есть силы саданул по полу.
На дивном «версальском» полу образовался ребристый шрам. Пол из моего детства…
Я зарыдала, села на пол и стала гладить изуродованный паркет. Сколько сил я в него вложила! Когда мы с рабочими его создавали, я не сомневалась, что, ступая по такому изысканному полу, любой человек не то что бранные слова произносить, даже тон повысить не может.
Кровь с новой силой потекла из носа прямо на паркет.
Роберт уже начал соображать, что натворил (а может, паркет стало жалко, все-таки потратился), и хмуро проговорил:
– Сейчас менты уедут, я отвезу тебя в Одинцово. Если спросят, скажешь, с лестницы упала…
Ночной травмпункт был полупустой. Пахло нищетой и застарелым недугом.
Возле кабинета травматолога сидели двое: бомжиха с подбитым глазом и алкаш с перевязанной головой.
Я зашла в приемный покой.
Симпатичная медсестра-секретарша взглянула на меня и сразу начала записывать.
– Имя, фамилия, что с вами произошло…
По радио звучала песня «Belle», и следом за ней раздался бой курантов.
За спиной «крепким тылом» возник Роберт.
– Она с лестницы упала, – сообщил Роберт, обдав помещение густопсовым перегаром.
– А потом еще раз и еще… и так восемь раз подряд, – подмигнула я растерявшейся девушке.
– Я серьезно спрашиваю. Мне надо записать, – приподняла она со стола медицинскую карту.
– Я все объясню врачу, – сказала я и, оставив в коридоре Роберта, вошла в кабинет к доктору, плотно прикрыв за собой дверь.
– Ваш имя-фамилия? – спросила пожилая медсестра.
И тут я впервые за весь страшный вечер увидела свое лицо в зеркале.
Это была не я. Какая-то чужая женщина…
Все лицо отекло, переносица расплылась, нос распух, а глаза сузились до японских размеров. Единственным украшением этого безобразия были два симметричных фингала – по одному на каждый глаз.
Поломанная ключица вздыбилась, асимметрично выделяясь по отношению к другой.
Странно, что та бомжиха возле дверей пропустила меня без очереди. Мое лицо не сильно отличалось от ее – просто я была одета поприличнее.
– Так вы назовете ваше имя-фамилию? – настойчиво допытывалась медсестра.
И тогда я заплакала.
…Врач и медсестра сочувственно выслушали мой рассказ и заверили, что завтра утром непременно отправят телефонограмму в местное отделение милиции. Они просто обязаны это сделать.
Пока ожидали результатов рентгена, я позвонила на мобильный няне.
– Как вы? Боже мой! Я так за вас переживаю! – запричитала женщина.
