– Молодой человек, что вас вдохновило на создание именно такой картины?
– Брось, малыш, скажи правду, это твоя мама разрисовала комнату за тебя, верно?
– Я думаю, что тебе лучше сказать правду об этих обезьянках, верно?
– Просто скажи нам правду: кто нарисовал эти картинки?
Джейсон взял Макса на руки и окинул репортеров хмурым взглядом.
– Прошу нас извинить, но для художника настало время дневного сна. Если вам так надо травить кого-то своими вопросами, выберите одного из взрослых. – При этом он кивнул в сторону Эми и Дорин.
Рискуя прослыть невежей, Джейсон, бережно прижимая Макса к груди, вышел из здания и уехал, более не дав никаких комментариев.
Журналисты стали засыпать Эми вопросами, поскольку им было известно, что она работала над фресками в соседней комнате, но Эми перенаправила их к Дорин.
– Она все знает. Мне не позволено было заходить в эту комнату, и я, как и вы, вижу все это впервые. А вот Дорин постоянно была рядом с художником.
Эми обернулась. Она ожидала, что бывшая секретарша Джейсона смутится, что будет немногословна по крайней мере, но Дорин ее удивила. Она с удовольствием отвечала на вопросы и позировала перед камерой, словно всю жизнь провела под светом софитов.
И сейчас, спустя несколько часов после окончания визита, они читали о триумфальном успехе «Обезьян в тени», о том, что художественные критики признали Макса самым юным гением эпохи.
– Я всегда знала, что он самородок. Приятно получить тому подтверждение, – гордо заявила Эми, и все засмеялись.
– Вот, – сказал Джейсон, когда открылась дверь и вошел Чарлз с тремя бутылками шампанского. Следом за ним вошли четыре юных поваренка с огромными подносами, уставленными едой.
– Это все для кого? – пробормотала Эми, и Джейсон обернулся к ней с широкой улыбкой.
– Я пригласил несколько человек отметить наш успех, – сказал он. – Я знал, что триумф неизбежен, и потому подготовился заранее.
Для Эми не имело значения то, что ее работа не была отмечена вниманием президента и прессы. В глубине души она всегда знала, что ей никогда не стать великой художницей и никогда не добиться больших успехов, но у Макса получилось и то, и другое, и он будет продолжать в том же духе – и этого для нее было достаточно. Произвести на свет ребенка с талантом такого масштаба, как у Макса, – чего еще могла просить она от жизни? Если только одного (и тут она украдкой взглянула на Джейсона), чтобы у ее ребенка был отец.
– За нас! – сказал Джейсон и поднял бокал. И тут он встретился взглядом с Эми, и его улыбка приобрела оттенок интимности, словно он прочел ее мысли.
За поварятами вошел владелец самого большого магазина в Абернети, за ним – жена и трое их детей. За ними последовало семейство владельца магазина строительных материалов, за ними – директор школы, за ним – четыре преподавателя этой школы, за ними…
– Вы пригласили весь город? – спросила Эми.
– Всех и каждого, – сказал он. – С женами и детьми.
Эми засмеялась. Никогда в жизни она не чувствовала себя счастливее, чем в этот момент. Такое счастье не может длиться долго, подумала она, но глотнула еще шампанского и перестала думать вообще. Из сада под окном донеслась музыка. Ошеломленная, Эми выглянула из окна и увидела, что там, внизу, разместился целый оркестр.
Улыбаясь, она повернулась к Джейсону, который наблюдал за ней, и, судя по выражению его лица, он ждал от нее слов одобрения. Она подняла бокал и сказала:
– За вас!
В час ночи к библиотеке подъехала целая дюжина машин, чтобы развезти всех гостей по домам. Дорин отнесла спящего Макса к одной из машин. Она уже сказала, что уложит Макса спать и останется с ним, пока не вернутся Джейсон и Эми.
Все разъехались на удивление быстро, а Джейсон и Эми остались одни в библиотеке. После шумного веселья вечеринки пустая библиотека казалась огромной и неестественно тихой. Эми присела на дубовый стул за столом в читальном зале и посмотрела на Джейсона. Успех сына все еще будоражил ей кровь.
– Счастлива? – спросил Джейсон и встал перед Эми, глядя на нее с каким-то странным выражением лица. В руках он держал бокал с шампанским.
– Очень, – пробормотала она, дерзко глядя ему в глаза.
Возможно, все дело было в освещении, в мягком свете, что лился из настольных ламп, но выглядел он сегодня просто потрясающе – лучше, чем когда-либо.
– Ты нисколько не завидуешь Максу? Что все лавры достались ему?
– Какое странное у тебя чувство юмора, – сказала она улыбаясь. – Я родила самого великого художника современности. Ты увидишь, мой сын доберется до таких высот!
Джейсон засмеялся и, не успев подумать, что говорит, сказал:
– Я всегда тебя любил.
– Меня и каждую из женщин в этом полушарии, – сказала Эми, не успев остановить себя.
При этом Джейсон швырнул бокал о стену, и тот разлетелся на тысячи крохотных блестящих осколков. Одним махом Джейсон поднял Эми со стула и заключил в объятия. Затем он крепко ее поцеловал. Но вскоре поцелуй стал нежнее, ласковее, и в тот момент, когда язык Джейсона коснулся ее языка, Эми почувствовала, что тает как воск в его руках.
– Так долго, – пробормотала она, – столько времени прошло.
Джейсон прижимал ее к себе, гладил по спине, пальцы его запутались в ее волосах.
– Так долго с тех пор, как я… или он?
– Его не существует, – сказала она, прижимаясь к его шее.
При этих ее словах Джейсон посмотрел Эми в глаза:
– Арни не существует?
– Только человек, который владеет фабрикой по производству картофельных чипсов.
Джейсон наморщил лоб, глядя на нее секунду-другую, после чего вновь привлек ее к себе.
– Это я. Я купил фабрику и назвал ее в честь своего дедушки.
– А как насчет Дорин? – Эми хотела сказать что-то еще, но думать, а тем паче облекать мысли в слова в объятиях Джейсона она была не в состоянии.
Джейсон сжал ее в объятиях и поцеловал в губы.
– Я люблю тебя, Эми, – прошептал он у самых ее губ. – Я всегда тебя любил и всегда буду любить. Дорин придумала эту историю с помолвкой. Она думала, что оказывает мне услугу. Я пытался объяснить.
Эми облегченно вздохнула, и слова были не нужны. Джейсон посмотрел ей в глаза:
– Не уходи, Эми. Пожалуйста, не уходи. Останься со мной навсегда.
Что она могла сказать?
– Да, – прошептала она. – Да.
И больше они не тратили силы на слова. Они сорвали друг с друга одежду и нагие повалились на матрас Макса, а когда Джейсон вошел в нее, Эми застонала от удовольствия и недоумения – как вообще она могла сбежать от этого мужчины? Как она могла?..
– Эми, Эми, – не переставая шептал Джейсон. – Я люблю тебя. Я люблю тебя.
И Эми только восторженно выдыхала в ответ:
