- Знаешь, Корион, я только что понял... Ты больше не хромаешь, - сказал он. - Не бледнеешь после каждого заклинания. И сегодня, после использования телепата и стольких статуй, ты встал и бросился искать мальчишку. А потом еще участвовал в зачистке.
Мерфин не кричал, не обвинял. Он спокойным голосом методично перечислил всё, что заметил за слугой, а потом также спокойно спросил:
- Мальчишка купил тебя своим даром, верно, Хов?
Корион надменно выпрямил спину и вздернул подбородок. Отрицать что-то было бесполезно. Оставалось лишь выжать из ситуации всю возможную пользу.
- Позволь напомнить тебе, Мерфин, что я слуга. Не полноправный и обязанный соклановец, не безгласный, безвольный раб, а слуга, которому ты платишь за службу. Свою зарплату я могу тратить так, как мне заблагорассудится, в том числе и на собственное лечение. И с моей стороны было бы совершеннейшей глупостью пройти мимо истинного целителя с исключительным даром. Я полагал, что накопленных средств мне хватит. Но Волхов выставил другую цену, и я согласился, не задумавшись над её сутью.
- И какая же была цена?
- То, что получается лучше всего. И так уж получилось, что лучше всего у меня получается выживать. Теперь я его персональный проводник по миру. Помощник в ассимиляции, если хочешь.
- Что?! Ты в своем уме? - вскричал Аунфлай.
- Я всего лишь выполнил приказ стать ему ближе. И заметь, наилучшим образом. Если думаешь, что это был его план, то ошибаешься. Видишь ли, это его стандартная цена, - Корион поймал ошарашенный взгляд и с насмешкой кивнул. - Да, Мерфин, он практикующий целитель. Причем с весьма богатым багажом знаний и неплохим опытом. По крайней мере, в постановке диагноза он не ошибся ни разу.
- Ни разу? Кроме тебя, были и другие пациенты? Почему ты молчал?!
- Потому что на том этапе я сразу потерял бы его доверие. Мерфин, это не просто умный и обученный ребенок. Он знает, куда смотреть, и всё прекрасно видит. Он задает очень взрослые вопросы и прекрасно владеет собой. А ты бы не удержался, узнав о нем всё, что сейчас знаю я. И он прекрасно понял бы, кто в этом виноват. Да, я промолчал тогда. Но исключительно потому, что знал — вы наблюдательны. Вы зададите вопросы, и я как слуга на них буду обязан ответить.
Корион говорил уверенно, спокойно, глядя в глаза. Мерфин немного расслабился.
- Что ж, и что ты узнал?
- Никакого вторжения не планируется. Мальчишка сам не понял, как очутился здесь. И судя по его тону, там его либо считают погибшим, либо не имеют возможности найти. Он одиночка. Это раз. На нем висит очень сложная и жесткая врачебная клятва. Из-за неё он не может сменить профессию, не может причинить никому вред, не может игнорировать никаких больных разумных существ, не может выдать открывшиеся в процессе лечения семейные тайны, не может зарабатывать этим деньги — он ничего не может. Единственное, что ему позволено — спасать, лечить и убить в процессе самозащиты, если нет иного средства выжить. Всё. Это два, - Корион подался вперед, хищно улыбнулся, и его голос понизился, стал вкрадчивым. - О, я вижу твои глаза, Мерфин! Лакомый кусочек, не так ли? Я почти вижу эти мысли. Бесхозный, беспомощный истинный целитель с абсолютной неспособностью к законному колдовству. Бери, пользуйся, наживайся, обрастай влиянием прямо здесь и сейчас. Ведь его опекуну не запрещено ничего.
Презрение в голосе отрезвило директора. Он вздрогнул, мотнул головой и перевел взгляд на Вадима.
- Не нужно считать меня алчной тварью, Корион. Он тоже получит немало. Ты же получил.
- О, я получил, - рассмеялся Корион. - Я всё получил. Чья была идея подсунуть Владыке книгу с тем заклятьем? Чья была идея заманить его в Фогруф и превратить тело в камень, пока он сражается с безумием? Моя ли? Брось, до того, как ты показал родовую библиотеку, я ни о чем этом и помыслить не мог. Но это дело прошлое. Я ни в чем не виню вас с Мэдогом. Вы сделали всё, чтобы спасти и племя, и Владыку. Вы не тянули меня за руку, я всё сделал сам. Но Волхов вашу интриганскую сущность рассмотрел насквозь, и, ты уж прости, она ему не понравилась. А поскольку я выполнял ваш приказ... - он пожал плечами. - Пришлось свести его с парочкой боевых товарищей из Ордена, чтобы он почувствовал почву под ногами. И так получилось, что его сверхчувствительность позволила обнаружить отраву среди остальных. Ты не знал. Информация без наших имен передавалась от лорда к лорду, о ней не знали даже самые близкие члены семьи, сам понимаешь, почему.
- Понятно. Что ж, - Мерфин вздохнул. - Я понял тебя, Корион. Жаль, что ты не рассказал мне всё это раньше. Изольда умерла, так и не узнав, что у неё был шанс на детей.
- Я полагал, что у неё еще есть время.
- Да... Мы все полагали...
Мерфин помолчал, глядя в окно. Огромная луна освещала лес за стенами Фогруфа, и где-то там, под её светом, таинственно мерцали кристаллы на цветущих посмертных вишнях жен рода Аунфлай.
- Корион, у тебя, кажется, есть дом в человеческом мире? - неожиданно спросил директор.
- Да, - уже понимая, к чему этот вопрос, согласился Корион.
- Вадиму больше некуда идти, а на каникулы он непременно захочет покинуть Фогруф. Полагаю, его обрадует возможность погостить у любимого учителя, - Мерфин вновь обернулся к Кориону, в голосе звякнул металл. - Раз уж вы так сблизились, думаю, ты будешь не против, если он у тебя поживет. Но больше тайн я не потерплю. Отныне мы с братом должны знать о каждом его шаге, каждом, Корион. Сразу. Вокруг него слишком много случайностей, чтобы это можно было игнорировать.
Корион покорно склонил голову.
- Как прикажете, сэр. Разрешите мне помочь Волхову лично. Он очнется не в том состоянии, чтобы его можно было доверить Элизе.
- Да, конечно.
Корион подхватил спящего Вадима на руки и шагнул в портал. Он не слышал, как Мерфин встал из-за стола, потянулся и, зевая, отправился спать, хмуро бормоча:
- Враг вступает в город, пленных не щадя, потому что в кузнице не было гвоздя... Кто бы мог подумать, что гвоздь попадется по дороге?
Не узнал Корион и о том, как Мерфин заглянул в спальню к брату, подошел к нему, сидящему у постели, и дотронулся до плеча.
- Саркофаг сработал, Мерфин.
- Как он?
И уж тем более Хов не увидел, как Мэдог Аунфлай молча отодвинул балдахин в сторону и как неверный свет ночных ламп осветил болезненно бледного, но абсолютно целого и живого спящего Владыку.
Вместо эпилога.
Тяжелые свинцово-серые тучи роняли на деревню холодные капли дождя. Неспешный, основательный, он заливал Безымянку и Смородину, прибивал клубящийся на границе туман, шелестел в листве деревьев. Оказавшись под потоками воды, с тихим шипением погасла яблоня. Черному выжженному стволу пережить дождь не дали.
Кайракан, Овто и Волх переглянулись, повели голыми плечами и с трех сторон взмахнули топорами.
Хрясть! Хрясть! Хрясть!
На полуголые мужские тела полетели обломанные ветки, вода вперемешку с сажей. Яблоня с хрустом упала на землю, и та сомкнулась над ней, утянув в свои недра. Кайракан неторопливо прошелся вокруг треснутого пня, положил руку на срез.
- Годится. Пусть остынет, покроется мхом, тогда и сажать будем.
Я отвела взгляд от окна, шмыгнула носом в кружку с чаем и покрепче замоталась в лоскутное одеяло. Бабуля села рядом на кровать, протянула мне вафлю и жалостливо погладила по голове. Я не удержалась – подалась за теплой рукой и уткнулась в мягкую подмышку.
- Ну, будет, будет… - пробормотала бабуля, когда из моей груди вырвался скулеж, а дождь за окном хлынул с новой силой.
- Я же там совсем с ума сойду, ба! Зачем? Ну зачем ты меня туда отправила? Почему нельзя было остаться тут?
- Потому что когда-то давно один чужак поклялся отдать тебе заветный дар. Ты не раз жила там, но тот чужак тебя не узнавал, а ты… - бабуля вздохнула. – Ты была не самым примерным жильцом. Я думала, что клятвы не исполнятся, но ты снова нашла сюда дорогу. Видимо, тот чужак тебе крепко в душу запал.
