между ними и апельсинами, а ещё мандарины были такими спелыми и ароматными… от их запаха по-хорошему кружилась голова, а пальцы сами потянулись к цитрусовым. Мара набрала целый пакет, следом выбрала несколько жёлтых яблок, пару апельсин и самую большую связку бананов.
Мара хотела бы забыть навсегда, но некоторые вещи из её памяти уже не вытравить: Сергей очень любит фрукты.
Покупать их для Сергея казалось чем-то удивительным. За прошедшие дни с момента, как открылась правда, Мара успела свыкнуться с мыслью: всё, во что она верила и о чём скорбела, оказалось чужим вымыслом. Сейчас уже проще на всю эту ситуацию реагировала, полностью смирившись.
Она перестала искать проблему в себе. Сейчас она чётко понимала: она ни в чём не виновата. Мара любила Сергея и готова была для него на всё. Когда-то давно. Сейчас максимум, на что её хватит – принести фрукты в больницу.
– Давайте подержу, – Артём, её личный телохранитель, забрал изрядно потяжелевшую корзинку и каменным изваянием застыл рядом.
– Пойдёмте на кассу, – улыбнулась Мара.
Она купила всё, что хотела и даже больше. Ничего она Сергею не была должна, но проведать его хотелось. Нужно было окончательно расставить все точки – сейчас, когда больше не грозила опасность, и пришло время переворачивать страницу в прошлое.
– В больницу? – спросил водитель, когда Мара заняла место в машине. Устроилась удобнее, устроив рядом с собой пакет с покупками, и кивнула.
– Да, в больницу.
На дорогу ушёл примерно час, и Мара успела успокоиться. За окном мелькал зимний пейзаж: укрытые белоснежными шапками деревья, наледь на обочине, укутанные в тёплые одёжки люди. Пошёл снег, заработали дворники, и Марьяна вдруг улыбнулась. Ей вновь стало легко, светло и радостно.
До Нового года остались считанные дни, и все праздники они со Стасом проведут в его уютном домике. Оградившись от всего мира, они будут наряжать ёлку, дарить друг другу подарки и наслаждаться моментами наедине.
Эти мысли согрели Мару. Стас стал для неё тем важным человеком, без которого сложно дышать. С Сергеем раньше было нечто подобное, но сейчас Марьяна сравнивала ощущения и понимала: чувства к Стасу – взрослые и глубокие, в то время как их отношения с Сергеем хранили налёт детских фантазий и отблески радужных замков. Всё это было таким наивным и чистым, радужным и кристальным, а на деле оказалось мыльным пузырём.
Мара усмехнулась своим мыслям и расслабилась. Всё будет хорошо. Теперь точно будет.
Машина остановилась на больничной парковке. Мара подхватила пакет с фруктами, вышла на улицу. Морозный воздух обжог кожу, опалил щёки. Марьяна поёжилась и побежала ко входу, спряталась в тепле больничного холла.
В ноздри ударил больничный аромат. Мара скривилась, прикрыла нос ладошкой, поискала взглядом того, кто сможет ей помочь найти палату Сергея.
Он уже пять лет не был Сергеем Ионовым. Сейчас в палате этой больницы лежал Игорь Маслов – тот, в кого превратился однажды её муж. Он взял другое имя, превратился в другого человека, стал кем-то другим.
Подойдя к стойке регистратуры, Мара спросила:
– Можно увидеть Игоря Маслова?
– Вы ему кто?
– Я… просто знакомая.
И правда ведь – Игорю Маслову Мара была никем. Совершенно чужая женщина, которая ничем с этим новым человеком не связана. Сергей выбрал себе другое имя, он пять лет назад примерил на себя другую личину и с нею сжился.
Маре в этом новом мире не было места. Но она хотела увидеть Сергея, с ним поговорить. В последний раз и распрощаться с Сергеем навсегда.
– Я Марьяна Ионова, – сказала, навалившись грудью на стойку регистрации. – Сер… Игорь не обозначил меня в списке близких?
Молодая девушка по ту сторону стойки нахмурилась, уткнулась носом в экран компьютера. Щёлкала по клавишам, выискивая нужную информацию и наконец кивнула:
– Да, Игорь Петрович указал ваши данные.
Маре назвали номер палаты. Она поблагодарила улыбкой и рванула к лифтам. В суете не заметила, как оказалась на нужном этаже, как во сне, вышла наружу, прошла по коридору. Звуки тонули в ватном облаке – Мара не обращала на них внимания. Ей казалось, что она плавает в мутной жиже, и её серовато-зелёный оттенок портит все краски вокруг.
Палата, в которой лежал Сергей, оказалась последней по коридору. Рядом с дверью не было никого, и Мара коснулась ручки, набрала полную грудь воздуха. Всего один шаг отделяет её от прошлого, и нужно лишь набраться смелости, открыть дверь и ступить за порог.
«Смелее», – приказала себе Марьяна и открыла дверь. Смело шагнула в зияющую дыру прохода, зашуршала пакетом.
Палата была маленькой, но уютной. Мужской силуэт виднелся впереди – лежал на койке, не шевелясь. Мара испугалась: вдруг поздно, и Сергей испустил дух? Вдруг вообще не в его палату попала и теперь наблюдает чужую агонию?
Мара прикрыла за собой дверь, сделала шаг вперёд. Сердце колотилось громко, стучало в ушах. Марьяна зажмурилась, приводя чувства и эмоции в порядок, но перед обнажённой правдой была бессильно.
Лажащий на койке мужчина дёрнулся, почувствовав присутствие другого человека. С трудом обернулся, сфокусировал взгляд на Мерьяне и, узнав её, робко улыбнулся.
Мара всхлипнула: определённо это был Сергей, но узнать его получилось разве что сердце. В этом расплывшемся гематомами лице так сложно было узнать некогда любимого мужчину…
Но это был он. Несомненно.
– Марушка? – Сергей прохрипел её имя, и Мара едва не расплакалась.
Таким знакомым был голос, таким родным когда-то был.
Сколько лет она мечтала услышать его вновь. Молила небо послать хотя бы одну встречу, надеялась на неё, хотя знала: этому не бывать.
Но сейчас, оказавшись лицом к лицу со своим прошлым, пожалела о своих молитвах.
– Я пришла, – сказала и сделала шаг вперёд, прошла к тумбе, уложила пакет с фруктами. Один апельсин выкатился, упал на пол, но какое до него дело.
Он выдохнул. Избитый, покрытый гематомами и ссадинами, Сергей казался особенно жалким. Он потерял себя, собственное имя, превратился в какого-то Игоря Маслова – чужого и незнакомого человека.
Мара не узнавала в нём того, кого любила и о ком
