к выходу. Помощник пошел за нами, но остался караулить Алину у входа, предварительно плотно закрыв дверь.
От быстрого перемещения меня снова замутило, и я вцепилась в рукав мужчины, чтобы устоять на дрожащих ногах.
Виг тут же остановился, прижал меня к себе и поднял мое лицо за подбородок.
— Какая покорная девочка, — проговорил он, обдавая меня горячим дыханием. — Сама уже ко мне ластишься? Но, надеюсь, ты любишь, когда с тобой пожёстче. В любом случае, придется полюбить. Ты сейчас подпишешь одну бумагу, в которой официально попросишь защитить тебя от Арона Бергмана. И просишь защиту именно у меня. Ясно?
— Да, — беззвучно выдохнула я.
Как бы это ни было дико сейчас, но… если я действительно послушно все подпишу, то останусь вне досягаемости моего любимого Хозяина и смогу сдержать свое слово. И мне не придется прятаться у Алины, искать деньги, чтобы уехать куда-то. Мне не придется делать ничего, кроме как терпеть издевательства Вига. Но смогу ли я настолько принести себя в жертву?
— Господин Ларссон! — обратилась я, когда снова смогла сфокусироваться на его жестоких глазах. — Вы будете меня бить? Сильно?
Он тяжело дышал через плотно сжатую челюсть, словно пытаясь подавить свой гнев.
И почему меня всегда волнует только это: будет меня мужчина бить или нет, и если да, то как сильно? Неужели я думаю, что смогу выдержать даже обычную близость с кем-то, кроме Бергмана. А тут намечается необычная! Кого я пытаюсь обмануть?
Я могу рассчитывать только на то, что в моем текущем состоянии я все почувствую не так эмоционально остро, и возможно даже просто отключусь. Но ведь эти пытки явно будут продолжаться не одну ночь!
Алина так отчаянно сражалась за меня, хотя сама могла получить в ответ, а я так просто сдамся? Нет!
Тем временем Виг склонился совсем близко к моему лицу, вновь отдавая меня своим мерзким одеколоном. Его губы растянулись в похабной улыбке, и от этого движения кровь с его разбитой губы капнула прямо на меня.
От отвращения, головокружения и голодных позывов желудка, меня скрутило в области живота. И в момент, когда Виг коснулся языком моих губ, чтобы слизать свою кровь, я больше не смогла сдерживаться. Естественные позывы организма заставили меня в срочном порядке опустошить желудок прямо на одежду Вига Ларссона.
На крошечный момент, Виг даже полностью выпустил меня из рук, явно не ожидая такой дерзости от своей жертвы. Но в следующую секунду, он ударил меня по лицу тыльной стороной ладони наотмашь и сбил меня с ног.
Не изменяя себе даже сейчас, я отметила, что мне больно, но не настолько, чтобы я могла бы сказать свое стоп-слово. Конечно, никакого стоп-слова в данный момент и не было, но наверное удар выбил из меня последние крупицы логического мышления, и я тут же отключилась.
Несмотря на то, что в своих поисках у Маера Вирта так все хорошо начиналось и продвигалось, сейчас мужчина зверел на глазах, попав в тупик своей беспомощности. На город уже спустились плотные сумерки, но найти Вига Ларссона никак не удавалось.
Виг бросил ту самую машину, с пробитыми номерами в овраге возле скоростной трассы. Дальше, очевидно, он пересел в другую машину, чтобы не палить номера, и спокойно уехал в свое логово. Все это произошло на пересечении нескольких дорог, далеко за городом, так что не было возможности узнать что-то по камерам наблюдения, а искать наугад, рассредоточившись по всем дорогам — вариант не надежный.
Волнения Маеру прибавляла еще и Мелита. Его любимая вишенка изводила себя страхом, отказывалась поесть хоть что-нибудь и терзалась от чувства вины, что она не последовала в тот момент за Селиной. Маера буквально передернуло от осознания того, что сейчас его любимой вишенки могло не быть рядом; что сейчас его ладонь бы пустовала без этой тонкой трепетной ручки с худенькими пальчиками; что он бы не вдыхал аромат ее роскошных темно-вишневых волос и не смотрел бы в ее черные, как угольки глазки.
Переполненный любовью к своей жене, Маер вдруг привлек девушку к себе и крепко сжал в своих объятьях. Мужчину не остановило то, что они были у всех на виду, что в этот момент с ним говорил один из руководителей поисковой группы и что Мелита всегда стеснялась такого публичного проявления нежности.
Мелита считала, что на людях Маер всегда должен сохранять свою роль строгого Господина, и готова была скорее стерпеть резкие высказывания на свой счет, чем возможное проявление слабости. Но она еще не знала, что истинная сила мужчины именно в том, что он не боится показать прилюдно свою слабость, свою зависимость и свою привязанность к любимой женщине, даже если их связывают тематические отношения.
— Если я Вам мешаю, — прошептала Мелита, как обычно зардевшись от внимания мужа, — я могу уехать домой. Или подождать Вас в машине. Мне ничего не нужно, я просто буду ждать.
— Нет, — коротко отрезал Маер, продолжая слушать руководителя группы и все так же крепко прижимать свою дорогую женушку к себе.
Примерно в то же время, мобильный Арона Бергмана в очередной раз зазвонил, и мужчина тут же ответил, не посмотрев кто это. С момента, когда его друг Маер Вирт сообщил об исчезновении Селины и Алины, мобильный Бергмана не переставал звонить. Но этот звонок он ждал больше всего.
Звонил Виг. И хоть его голос был изменен, с помощью компьютерной программы, а монолог заранее записан, чтобы не выдать местоположение звонившего, но Бергман был уверен, что это Виг.
Нетерпеливо прослушав оскорбления в свой адрес, Бергман наконец добрался до требований.
— Условия просты, — звучал голос, — ты переписываешь на меня пять процентов акций своей компании, и я возвращаю твою дочь абсолютно невредимой. В ее адрес даже не прозвучало ни одного оскорбления. И ее никто не тронул. Заметь, — продолжал голос, — пять процентов акций — не такая большая цена за свою дочь, и не такая большая власть над твоей компанией. Я лишь буду претендовать на выплаты, а в дела лезть не буду.
Бергман стиснул зубы, но понимал, что выплескивать свой гнев на запись — бесполезно. Он должен узнать требования за Селину.
— О второй же девушке забудь, — на этот раз в голосе проскользнула издевка. — Это маленькая компенсация за твою вспыльчивость. Но чтобы тебя не мучала совесть за нее, заверю сразу: я не причиню ей особых травм. Она мне понравилась, а я всегда забираю то, что мне нравится. Ломать ее
