для которого не существует ни границ, ни лимитов, ни чужого мнения.
– Скажи, что все это не кончится здесь. В Питере.
Дотронувшись до моего запястья, спрашивает Кира, а я не сразу соображаю, о чем она говорит. Мотаю головой и роняю глупое.
– В смысле?
– Скажи, что сказка продолжится и в Москве. Что ты никуда не уйдешь. Что будешь заботиться о нас с Митей. Что мы возьмем отпуск и отправимся куда-нибудь втроем.
Лихорадочно тараторит она и вряд ли понимает, что разматывает нутро этими фразами. Жжется что-то огненное за грудиной, колет. И заставляет ловить ее прохладные ладони и подносить ко рту, чтобы согреть своим горячим дыханием.
– Я буду рядом. Обещаю.
Не медля ни секунду, высекаю твердо, и эти слова отщелкивают какой-то спусковой крючок. Потому что спустя полчаса мы расплачиваемся, торопливо покидаем крышу и неловко вваливаемся в номер.
Сшибаем что-то по пути. Спотыкаемся. Но все равно не можем отлепиться друг от друга.
Кирины пальцы проскальзывают под мой джемпер и пересчитывают кубики напрягшегося пресса. Мои губы прихватывают пульсирующую жилку на ее шее. Зубы царапают нежную кожу.
Запускаем необратимый процесс. Одежда улетает куда-то на пол. Температура в комнате неумолимо растет. Шкалит и градус абсолютно нездорового влечения.
– Я тебя до Луны и обратно. Слышишь?
– Слышу.
Обезумевшие, падаем на кровать. Сминаем простыни. Приникаем друг к другу.
Я в нее до краев. Она в меня дико.
Дышим шумно и часто в унисон. Изучаем каждый миллиметр тела. Вспоминаем, как это принадлежать кому-то без остатка.
Только с ней на разрыв. Только с ней до осипших связок. Только с ней до слепоты, когда меркнет все, кроме шальных серых глаз.
– Я тебя не отпущу, слышишь? Даже если гнать будешь, никуда не уйду.
– Не отпускай.
Тарабаню Кире жарко в макушку. Конечности до сих пор шарашит мелким тремором, и мне стоит огромных усилий, чтобы расцепить дрожащие руки и позволить своей принцессе вяло сползти в кровати и спрятаться в ванной.
– Я люблю тебя! Слышишь?
Кричу ей вдогонку и уже скучаю. Дурак, наверное. Но счастливый дурак.
Растягиваю уголки губ в сумасшедшей улыбке, раскидываю руки в стороны и сам не могу объяснить, почему отвечаю на поздний звонок с незнакомого номера.
– Лебедев Никита Сергеевич? Ваша супруга попала в аварию.
– Тупая шутка. Передайте Дарье, пусть придумает что-то новенькое.
Блок. Бан. И блаженная тишина.
Сегодня только я, Кира и Питер с его чарующими белыми ночами.
Глава 33
Кира
Хорошо. Так хорошо, что аж страшно.
Мои ладони скользят по завиткам волос на Никитиной груди. Нос упирается в его теплый бок. Зубы прихватывают загорелую кожу.
Умиротворение бурным потоком течет по венам. Ключицы горят от поцелуев. Пальцы ног поджимаются. Внизу живота гуляют отголоски бушевавшего там урагана.
– Выспалась, принцесса?
– Ага.
Киваю и сладко потягиваюсь. Выпутываться из надежных объятий совсем не хочется. Хочется вот так лежать целый день, болтать ни о чем или просто молчать. Отгородиться от всего мира, не отвлекаться на внешние раздражители и нахально пропустить презентацию, ради которой мы сюда прилетели.
Но чувство долга сильнее. Оно все-таки отрывает меня от Никиты, выцарапывает из постели и провожает в ванную комнату. А там из отражения на меня смотрит взъерошенная наивная девчонка, которая мечтает о разном.
О путешествиях на Гавайи, в Индонезию или в Тибет. О шумной большой семье. И о втором ребенке.
– Глупая.
Говорю себе и тут же расплываюсь в робкой улыбке. Тело хранит следы жарких прикосновений, волосы пропитались Никитиным парфюмом, голос осип. Такой беззаботной я не видела себя очень давно.
Кажется, Лебедев прав, и эта поездка, действительно, меняет нашу с ним жизнь. Блоки, которые я понаставила, исчезли. Опасения спрятаны в дальний ящик и запечатаны тяжелым амбарным замком.
Я хочу быть счастливой. Без оглядки на прошлое. Без боязни упасть и разбиться. Без ненужных условностей и стереотипов.
– Кофе?
– Да, спасибо.
Пока я нежилась в ванной и расчесывала спутавшиеся волосы, Никита раздобыл где-то кленовый латте. И теперь я блаженно жмурюсь, грею руки о чашку и неторопливо глотаю божественный напиток.
Пребываю на седьмом небе, позволяю Никитиным пальцам разминать мои плечи и думаю о том, как сильно он все-таки изменился. Стал какой-то другой.
Осознанный. Наполненный. Гармоничный.
Жесты размеренные. Движения плавные. Грация хищника.
Любуюсь им, конечно. И верю, что больше он не предаст.
– Надень пиджак. На улице ветрено.
Никита целует меня в макушку, пока мы пересекаем парковку и садимся в подъехавшее такси. То и дело гладит тыльную сторону моей ладони и попутно инструктирует Карину. И, завершив звонок, хитро прищуривается и притягивает меня к себе, чтобы сделать десяток дурашливых селфи.
С высунутым языком. Со скошенными к переносице глазами. С шальной заразительной улыбкой.
Беспечный, непринужденный, обаятельный. Он много смеется, шутит всю дорогу и галантно распахивает передо мной дверь автомобиля, чтобы потом бережно прижимать к себе и топить в щемящей нежности.
– Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что подарила мне крылья. Ты делаешь меня счастливым. И свободным.
Трогает несомненно это его признание. Задевает звенящие струны души. Окутывает мягким пушистым коконом. Так что я с трудом сосредоточиваюсь на слайде с диаграммами и речи докладчика, вещающего о перспективных направлениях в бизнесе и незанятых нишах.
Следую за Никитой неотступно, когда завершается официальная часть, завожу новые знакомства, складываю визитки в клатч, прикидывая, что было бы неплохо открыть в Петербурге наш филиал.
Летать изредка в город на Неве. Любоваться видами с крыши. Бродить по паркам и садам со стаканчиком горячего шоколада или глинтвейна.
– Пора расширяться. Что думаешь?
– Думаю, что
