— Эй! — вмешивается Ло и физически отталкивает Райка назад, когда он подходит ближе к моему телу. Но я не боюсь, что меня ударят. — Чтобы все было честно, вы двое можете подбросить монетку.
— Нет, — быстро говорю я. — Я не оставля это на волю случая.
Ло пожимает плечами.
— Тогда вам обоим просто придется разделить эту позицию, — он кладет руку на каждое из наших плеч, вставая между нами. — Ты со-шафер, — говорит он Райку, а затем смотрит на меня. — И ты со-шафер.
Райк пристально смотрит на меня.
И я легко говорю: — Я поднимаю тост первым на свадьбе, просто чтобы ты знал. Я боюсь, что ты напугаешь детей.
— Пошел нахуй.
— Об этом я и говорю.
Он сдерживается, чтобы не наброситься на меня.
— Я буду стоять ближе всех к Ло, когда Лили будет идти к алтарю.
Мне не нравится проигрывать эту часть.
— Ты можешь встать позади меня, — говорю я ему.
Райк смотрит сердитее.
— Или рядом со мной. С правой стороны.
— Отъебись.
— Мы всегда можем привязать тебя к арке, — на самом деле мне бы это очень понравилось. — Я поставлю миску с водой, чтобы тебе не хотелось пить.
Ло смеется, а Райк просто качает головой.
— На его свадьбе не будет арки, — напоминает мне Райк. — Она будет в помещении, в гребаной церкви.
Точно. Я забыл. Все будет формально и традиционно. Лили и Ло, скорее всего, поженились бы в разгар съезда комиксов — или чего-то ещё, далекого от нормы. Когда Роуз предложила своей матери сыграть свадьбу на открытом воздухе, она быстро отвергла это предложение. Три раза. В текстовом сообщении, по телефону и электронной почте. Это был не самый удачный день ни для кого.
— Тогда я привяжу тебя к скамье.
Райк делает еще один шаг вперед, и Лорен кладет руку ему на грудь.
— Ты должен быть польщен, — говорю я ему. — Я связываю только тех людей, которые мне действительно нравятся.
Райк театрально закатывает глаза и качает головой.
— Я не отступлю от этого.
Он его брат. Он должен быть его шафером. Проигрывать будет неприятно, но я справлюсь. Как только я собираюсь отказаться от титула, я замечаю вопрос в глазах Ло, прищуренный взгляд, спрашивающий, как сильно я собираюсь бороться за это. Важно ли это для меня. Он, естественно, не уверен в наших дружеских отношениях, так как у него их было очень мало.
Поэтому я снова смотрю на Райка и говорю: — Давай просто подкинем монетку.
— Серьёзно?
— Да. Почему бы и нет?
Потому что теперь мои шансы будут пятьдесят на пятьдесят.
Ло достает из кармана четвертак.
— Кто хочет выбрать первым?
Райк кивает мне.
— Вперёд, принцесса.
— Прекрати, ты заставляешь меня краснеть, — говорю я категорично.
Он реально смеется, и мы с Ло обмениваемся улыбками. Его брат не расслаблялся всю эту поездку, не с Джулианом здесь и Скоттом, угрожающим разрушить жизнь его брата.
Услышав от него этот звук, всё настрой нашей пробежки поднимается.
— Орёл, — говорю я Ло.
Он подбрасывает монету в воздух, и она падает ему на ладонь. Он накрывает четвертак ладонью, и я слышу механический звук зума Бена, когда он приближается к моему плечу.
Ло показывает монету.
Решка.
Вот почему я ненавижу азартные игры.
Обычно я в них проигрываю.
30. Роуз Кэллоуэй
.
— Эта неделя пролетела так быстро, — говорю я, наблюдая, как за окном падает снег, темное небо освещается яркими огнями горнолыжного курорта вдалеке.
Скоро мы улетаем домой: вернемся к бешеным папарацци, американскому телевидению и моей матери. Несмотря на то, что Бен, Бретт и Саванна ходили за нами повсюду, было приятно иметь дом, который не был напичкан камерами круглосуточно.
Коннор подкрадывается ко мне сзади, и его руки проскальзывают вокруг моей талии. Я снова прижимаюсь к его груди, теперь это действие намного естественнее. Трудно поверить, что несколько месяцев назад я боялась этой близости. Теперь все, о чем я думаю — это о том, как быть ближе.
Он убирает мои волосы с плеча и целует чувствительную кожу моей шеи, проводя линию до уха. Мои нервы напрягаются от каждого легкого, как перышко, прикосновения.
— Возможно, эта неделя и пролетела быстро, но сегодняшний вечер будет ощущаться таким... — его теплое дыхание щекочет меня — ...невыносимо... — он касается бретелек моей ночной рубашки, и они падают с моих плеч — ... медленным.
Воздух щиплет мою кожу, и он проводит рукой от моего бедра, вдоль моих изгибов и кладет ладонь на мою грудь. Он тянет шелковистую ткань, чтобы обнажить её. У меня перехватывает дыхание, когда он мнет мою грудь одной рукой, стоя позади меня, пока я смотрю на снегопад. Его мускулистое тело обнимает меня, между нами нет пространства, и я с нетерпением жду, когда его кожа соприкоснется с моей, когда его рубашка и брюки исчезнут. Пожалуйста, да…
Он массирует мою грудь с силой и желанием, вызывая новые ощущения во мне. Я мечтаю о нём. О нём всём. Его большой палец проводит по моему затвердевшему соску взад и вперед, дрожь каскадом пробегает по моему позвоночнику.
А потом он разворачивает меня к себе, его глаза скользят по моей груди и по тому, как собралась ночная рубашка на моей талии.
— Сними её — говорит он мне.
Я стягиваю ночную рубашку до лодыжек, моя голова начинает перенастраиваться, понимать, что должно произойти.
— Что мы... — я замолкаю, теряясь в том, как его глаза впиваются в каждый изгиб моего тела, пока я стою голая, только в черных хлопковых трусиках.
Когда он, наконец, встречается со мной взглядом, он говорит: — Я собираюсь трахнуть тебя.
Не мы займёмся любовью. Также не мы займёмся сексом. А просто: — Я собираюсь трахнуть тебя.
Требование, от которого у меня отвисает челюсть и намокают трусики. Прямо здесь. Вот и все. Со мной покончено. Он может взять меня так, как захочет.
Я избавляюсь от всех нервов, которые пытаются напасть на меня, потому что я все ещё девственница. Несмотря на то, что я с ним уже больше года и обрела уверенность, это всё ещё ново для меня. Я полагаю, что большинство девушек волнуются в свой первый раз.
Коннор хватает меня за талию, прежде чем я успеваю погрузиться ещё глубже в свои мысли. Он перекидывает меня через плечо, и я ахаю. Он похлопывает меня по заднице, в то время как моя голова болтается вверх тормашками, вся кровь приливает к моему мозгу.
— Перестань думать, — приказывает он, бросая мое тело на мягкий матрас.
Мое дыхание и мысли сразу же покидают меня.
Святое… Я смотрю, как он медленно вытягивает кожаный ремень от брюк. Мое сердце бешено колотится, когда он наклоняется и берет мое запястье в свою руку, оборачивая кожу вокруг него и деревянного изголовья кровати. Застегнув пряжку, он наклоняется к своему чемодану и находит другой ремень.
Для моего другого запястья.
— В мой первый раз я буду связана? — спрашиваю я, страх внезапно разрывает мой живот.
Слишком много всего, чтобы не думать.
— Да, — говорит он после того, как привязывает мое левое запястье к другой перекладине, которая намного дальше от первой. Он гладит меня по волосам, и наши взгляды встречаются. — Я собираюсь взять тебя глубоко... — его взгляд опускается на мои губы, и моя грудь сжимается — ... жёстко...
О, блять… Место между моих ног сокращается, начиная пульсировать в ожидании чего-то большого, чего-то мощного.
— ...грубо... — он прикусывает мою губу, и я стону.
Просто войди уже в меня.
Он улыбается, зажав мою нижнюю губу между своими зубами. Он отпускает меня и говорит: — Терпение.
У него его гораздо больше, чем у меня.
Всё мое тело вспыхивает от горячего, мучительного желания.
Он оседлал мою талию и начинает стягивать мои трусики вниз, мимо моего округлого зада, вниз по бедрам и стройным ногам, пока не снимает их прямо с моих ступней. Теперь я полностью обнаженна. Я принадлежу ему. Я та, с кем он может играть. Та, о ком он может заботиться, та, кого он может поглощать.
