ненавидела это.
Почему это должно быть так?
Убитая горем, я солгала. Я так сильно лгала.
— Знаешь, что, Вик? Мне все равно. Хорошо? Мне теперь все равно. Смотри, на кого хочешь смотреть, разговаривай с кем, черт возьми, хочешь. — Мое сердце заколотилось, когда я произнесла слова: — Трахни, кого хочешь, трахнуть. Мне все равно.
Но я это сказала.
О Боже, я сказала. И это сломало меня изнутри.
Губа Вика скривилась.
— Тебе все равно?
— Да, — постаралась я сказать так категорично, как только могла, но мой голос дрожал.
Он сделал паузу. Прошла целая минута тишины, пространство вокруг нас было заполнено только моим хриплым пыхтением. Пока он хладнокровно не спросил:
— Тогда почему ты плачешь?
Что?
Я плачу?
Я провела рукой по щеке.
Вот дерьмо. Я плакала.
Слезы полились из моих глаз. Они ничего не сделали, чтобы преодолеть гнев, который мы направляли друг на друга, дымящийся пистолет враждебности.
Он направился ко мне.
— Это все? — Я пятилась, пока не уперлась на холодную стену. Тем не менее он шел вперед, его лицо было искажено яростью. — Мы закончили?
Нет, мы не закончили. Нам было больно, и из-за этого я говорила сквозь стиснутые зубы, и мой голос хрипел:
— Трахни себя.
— Трахнуть меня? — Когда он подошел достаточно близко, чтобы я могла вдохнуть пьянящий запах его одеколона, я тяжело сглотнула, и его глаза скользнули к моему горлу, когда он прижался ко мне всем телом, потянувшись, чтобы схватить меня за подбородок. — Нет, детка. Трахнуть тебя.
Молниеносно меня развернуло и притянуло к нему, его растущая эрекция прижалась к моей заднице, и я тихо заплакала, так сильно нуждаясь в нем. Нуждаясь чувствовать связь с ним.
Он чувствовал то же, что и я. Я знала, что это так, потому что, когда он раздвинул мои колени и потянулся между моих ног, чтобы погладить мой холмик, я откинула голову ему на плечо с судорожным дыханием, и он слегка вздохнул, потирая мою киску через кружевные трусики.
— Ты не можешь так со мной разговаривать. Ты помнишь правила, kiska? — Я так и сделала, и мое лоно запульсировало. — Если ты злишься, ты не можешь выместить это на мне, если только?..
Я отказалась доставить ему удовольствие.
Но когда его рука скользнула вверх по моей спине к моему затылку, и он крепко сжал меня, удерживая в своих объятиях, мое дыхание сбилось, и я нашла слова.
Мой голос был чуть громче шепота.
— Если только мы оба не голые.
Его смешок был мрачным, жестоким.
— Правильно. — Рука на моем холмике надавила сильнее. — Тебе это нужно, не так ли? — Его голос понизился. — Я тебе нужен.
Я нуждалась.
Я действительно нуждалась.
Когда его пальцы запутались в волосах на моей голове, я простонала:
— Чего ты ждешь? Трахни меня уже.
Запустив пальцы под мой тедди, он потянул, и три маленькие кнопки между моими ногами расстегнулись, он зацепил большими пальцами мои трусики по бокам и потянул. Они упали мне на щиколотку лужицей кружев, и я переступила через них трясущимися ногами.
— Ты можешь это почувствовать?
Я могла бы. В воздухе послышался гул. Плотный. Интенсивный. Он вцепился рукой в мою ягодицу, схватив ее достаточно сильно, что я поморщилась. Его дыхание согрело мою щеку, когда звук расстегнутой молнии отразился в подсобке.
— Черт, это будет хорошо.
Раздался стук в дверь. Это был Саша.
— Нас, иди сюда. Мы с тобой поговорим.
Я закричала:
— Уходи!
В то же время Вик прогремел:
— Не самое подходящее время, Саш.
Но мой брат постучал снова, звуча раздраженно.
— Я больше повторять не буду.
В этот момент пальцы Вика обвились вокруг его толстого члена, и он прижал меня плашмя к стене. Горячая головка его члена скользнула по моей пылающей плоти, а затем он толкнулся, входя в меня сзади. Мой стон был громким, до смущения громким, и когда я сжалась вокруг него, Вик выдавил:
— Бл*.
Пауза.
— Может быть, нам стоит поговорить об этом позже, — произнес Саша, явно не впечатленный.
Но Вик схватил меня за бедра, уперся своей грудью мне в спину и начал толкаться.
— Отвали, Саш.
Ощущение того, как он наполняет меня, растягивает, заставило мой рот приоткрыться, когда я выдохнула:
— Не будь слабаком.
Его рычание заставило меня мрачно ухмыльнуться, когда он резко и быстро врезался в меня, единственными звуками в комнате были шлепки наших тел друг о друга, смешанные с тяжелым дыханием. Он трахал меня так сильно, что я видела звезды, но я грубо захихикала:
— Это все, на что ты способен?
— Не провоцируй меня, детка, — прорычал Вик мне в ухо, и я тихо ахнула. Одна его рука крепко обхватила мою талию, удерживая на месте, другой он надавил на нижнюю часть моей спины, отчего моя задница выпятилась, а когда в следующий раз он вошел в меня, изменение угла позволило коснуться ему всех нужных точек.
— О Боже, — простонала я.
Вик многозначительно рассмеялся над моим ухом и фыркнул:
— Нашел.
Он нашел это, хорошо. И когда он вошел в меня достаточно сильно, чтобы мое лицо ударилось о холодный кирпич, моя киска сжалась вокруг него, а его голос был напряженным, он выдавил:
— О, черт. Я рядом, детка.
И я.
И когда он взял мои бедра в свои руки и снова притянул к себе, снова и снова пронзая меня своим толстым членом, я все ближе и ближе подходила к обретению восторга. Сильнее и сильнее он вонзался в меня, пока это не стало почти болезненным.
Было забавно, что может сделать небольшая боль.
Словно щелкнув выключателем, я перешла от готовности к самому действию и, запрокинув голову, закричала:
— Да.
Не прошло и секунды, как мои стены рухнули, и под ними открылось небо. Моя киска была напряжена еще долго, прежде чем я отпустила ее, и когда лоно судорожно сжалось, душа покинула тело.
В тот момент, когда я кончила, толчки Вика замедлились, и его бедра судорожно дернулись, когда он на мгновение задержал дыхание, а затем простонал:
— Да, черт возьми, детка. Сделай это. Выдои меня.
Он вошел в меня всем своим телом, не желая отступать, принимая мое освобождение, как если бы оно было его собственным. Его пах прижался к моей заднице, и он
