потемнело в глазах. Его губы были всего в нескольких сантиметрах, и подсознание тут же подсунуло воспоминание о том, как эти губы умеют целоваться.
Лицо Игната приблизилось еще на пару миллиметров, их дыхание смешалось.
— Витаминка, ты даже не представляешь, какая ты…
— Снова страшная? — предположила Тая.
Она нехотя отвела взгляд, сбрасывая ощущение околдованности, и закопошилась, пытаясь выбраться из ванны. Поднимаясь, случайно надавила на живот Игната, чем вызвала у него глухой стон. Он не успел напрячь мышцы и теперь рывками глотал воздух.
Тая встала у края ванны, руки в боки, и сердито свела брови.
— Игнат Савельевич, прекратите эти ваши фокусы!
— Какие ещё фокусы? Неужели ты думаешь, я к тебе пристаю? Меня не слишком-то привлекают усатые женщины.
Он сам выбрался из ванны и оглядел в зеркало джинсы.
— Чёрт, вся задница мокрая.
Тая стёрла усы из зубной пасты и глянула на него через плечо.
— Кто-то тут уписался от смеха? — она ощутила приближение нового приступа истерического хохота.
Игнат картинно схватился за живот.
— Я не могу столько ржать. Впервые понял, что от смеха реально можно лопнуть.
Тая попыталась подавить улыбку и вполне серьёзно спросила:
— Откуда ты знаешь все эти подробности про мои рассказы?
Игнат на мгновенье замешкался.
— Ты же сама мне показывала отчёты о своей работе и говорила, что превращаешь их в истории.
Взгляд Таи смягчился.
— Ну да. Я уже и забыла, — она всё ещё хмурилась, пытаясь припомнить, что именно успела рассказать, — ты хочешь спать?
Игнат перестал разглядывать джинсы и повернулся к Тае.
— Нет ещё. Переоденусь и чуть-чуть порисую.
Тая принялась выталкивать его за дверь.
— Тогда уходи, я буду купаться.
Игнат упёрся, схватившись за косяк.
— Может, тебе помочь? Шампунь подать, спинку намылить, ноги побрить.
— Поменяй штаны, ссыкун, — отрезала Тая и окончательно вытолкала его из комнаты.
После душа она надела свою любимую футболку с инопланетянином и расстелила круглую кровать.
Александра Витальевна приподняла взгляд над книгой, желая посмотреть, где будет ночевать её беспутная дочь. Увидев то, что ожидала, она отложила книгу и выключила торшер около дивана.
— Спокойной ночи, — в её голосе прозвучало неприкрытое осуждение.
— Спокойной ночи, мам, — ответила Тая и накрылась покрывалом с головой.
Игнат выждал, когда они обе заснут, и стащил с подоконника «Скрижали любви». Тихо открыл тетрадь и, прежде чем погрузиться в чтение, прислушался к дыханию спящих женщин. Шорохи и поскрёбывания со стороны кровати едва не ввели его в заблуждение, заставив затаиться, но оказалось, что это Дядя Петя устраивается на сон рядом с Таей.
Успокоившись, он опустил взгляд на страницы. Последний рассказ появился сегодня. Теперь у опоздания Таи появилась причина. Оказывается, утром она успела поспособствовать рождению любви между Ирой и Костей. Читая описание Марины, Игнат ощутил, как по спине ползёт неприятный холодок. Образ девушки без души с чёрными тоннелями вместо глаз получился ярким и жутким.
Талант у Таи, определённо, имелся. Как редактор, Игнат бы ничего не стал менять, подчистил бы огрехи в пунктуации, убрал тавтологии, но стиль сохранил бы полностью. Закончив читать, он вернул тетрадь на место, придавил сверху книгой и повторил положение ручки.
Приняв душ, Игнат надел пижамные штаны и подошёл к кровати. Тая занимала меньше трети круглого матраса, спала, поджав колени и подложив ладонь под щёку. Кошка лежала ровно посередине, изображая шерстяную границу, за пересечение которой наказывала ударом когтистой лапы. Судя по красным полосам на предплечье, Тая успела залезть на запретную территорию. Игнат аккуратно опустился на кровать, стараясь не разбудить мохнатую ревнивицу. Насчет Таи он не переживал, она спала крепко. За эту неделю он заметил, что не каждая пушка способна её разбудить.
Едва Игнат коснулся подушки, его накрыл сон, внезапный, будто нокаут. Он и не думал, что так сильно устал.
Проснулся он так же неожиданно. Не сразу понял, что разбудили его сдавленные рыдания. Ночь еще не отступила, окутывала предметы серой дымкой. Он оглядел комнату, пытаясь понять, откуда доносятся звуки. Снилась какая-то чепуха, явно не имеющая отношения к слезам. Он окончательно скинул с себя сонливость и протёр глаза.
Довольно быстро зрение привыкло к темноте. Луна выглянула из-за тучи, тусклый свет очертил силуэт Таи, сидящей на краю кровати. Она обхватила себя руками, словно ей было холодно, и дрожала. Из-за попыток сдержать слезы всхлипы звучали ещё надрывнее.
Игнат придвинулся к Тае и, заставляя обернуться, коснулся её плеча. Она вздрогнула и повернула к нему заплаканное лицо.
— Извини, что разбудила.
Игнат протянул руку, но резко остановился.
— Я хочу тебя обнять, но боюсь, завтра получу салфеткой по морде, и наш договор отпечатается на щеках как татуировка. А я, ты знаешь, против тату.
Тая всхлипнула и сама придвинулась к Игнату. Опустив голову на его грудь, крепко охватила руками, сцепив их на его пояснице. Он обнял её за плечи, немного подумав, прижал сильнее. Мокрые ресницы защекотали его кожу, вызывая странное ощущение.
— Витаминка, ты чего разревелась? — он пригладил её взъерошенные волосы, успокаивая, словно ребёнка.
Какое-то время они молчали, сидя на краю постели. Постепенно всхлипывания стали реже, дыхание Таи выровнялось. Она дышала тихо, но пока ещё неровно. Неосознанно прислушивалась к сердцебиению Игната, продолжая скользить пальцами по его спине. Он словно не обращал внимания на эту ласку, гладил её по голове осторожно и нежно. Заправил за ухо прядь и стёр с её щеки мокрую дорожку.
— Представляю, какой был ужасный секс в твоём порносне, что ты так расстроилась.
Тая слегка отклонилась, она уже успокоилась и теперь ясно осознавала, как близко находится Игнат и насколько горячая у него кожа, пахнущая чем-то неуловимым, но страшно притягательным. Его сердце так громко бухало, что на сонной артерии проступал пульс, выражение лица, даже наполовину скрытого темнотой, настораживало и немного пугало. Он не выглядел как мужчина, к которому можно запросто по-дружески прижиматься.
Тая торопливо отстранилась и убрала руки, для верности зажала ладони между коленями. Разорвав близость с Игнатом, снова вспомнила печальный сон.
— Истинная любовь бессмертна, даже если умирает один из пары, — она выровняла прерывающийся голос
